Поделиться
Почему не оправдались прогнозы 2020 года
Год назад спутались в одном вихре рухнувшие вдвое цены на нефть, закрытие целых отраслей по всему миру для сдерживания пандемии, обвал биржевых индексов, самоизоляция по домам, первые человеческие потери от COVID-19. Механизмы пандемического кризиса уникальны, и никто не смог спрогнозировать его масштаб до начала активного роста заболеваемости. Тем не менее, 2020 год показал, что у большинства крупных экономик есть арсенал эшелонированных мер, способных парировать самые тяжелые кризисные явления.
Когда по всему миру ужесточались карантины, МВФ прогнозировал сокращение мировой экономики на 3% в 2020 году (вместо роста на три с плюсом); в июне, когда появились первые признаки возвращения к нормальной жизни, ОЭСР опубликовала вдвое более пессимистичный прогноз, а МВФ ухудшил свою оценку до -5,2%; во второй половине года, когда пошла вторая полна пандемии, прогнозы улучшались, и в январе МВФ оценил спад глобального ВВП в 2020 году в 3,5%. Крупнейшие экономики залили кризис деньгами, но, предупредил Всемирный банк, пандемия, подобно другим серьезным кризисам прошлого, окажет длительное негативное воздействие на экономическую активность. Так, развивающиеся страны увеличили долговую нагрузку на фоне более слабых перспектив роста, центральные банки некоторых из них впервые применили программы выкупа активов для покрытия бюджетного дефицита, а это - печатный станок.
Россия избежала накопления подобных рисков. В апреле ЦБ РФ прогнозировал спад экономики в 4-6% по итогам года, ОЭСР в июне - в 8%, а при второй волне эпидемии - 10%. В экспертном сообществе были популярны более жесткие оценки - до 12%, говорит член-корреспондент РАН, директор Института народнохозяйственного прогнозирования Александр Широв.
Вторая волна появилась точно по расписанию, но экономику повторно было решено не закрывать (точнее, полномочия по закрытию были переданы регионам, которые крайне аккуратно их использовали), и в итоге Росстат оценил спад ВВП в 2020 году в 3,1% - гораздо лучше всех ожиданий.
Что же лежало в основе более позитивных результатов экономики в мире и в России?
Во-первых, объясняет Александр Широв, значительная часть неточных оценок связана с тем, что кризис был не совсем похож на все известные аналитикам аналоги. Его глубина определялась жесткостью карантинных мер и продолжительностью локдауна.
Механизмы пандемического кризиса были уникальными, и никто не смог спрогнозировать его масштаб до начала активного роста заболеваемости
Во-вторых, многое зависело от структуры экономики. Например, наличие серьезного сырьевого сектора поддерживало российскую экономику, так как спрос на сырье снижался медленнее спроса на конечную продукцию (машины и оборудование). Более низкая доля услуг в ВВП (что всегда считалось слабым местом) также снижала потенциал спада, отмечает Широв.
В-третьих, большую роль играла политика государства. Федеральный бюджет в 2020 году нарастил расходы более чем на четверть, что обеспечило рост государственного потребления на 4%, поддержало инвестиции и потребление населения.
3,5 процента потеряла мировая экономика за 2020 год. Но важнее долгосрочные последствия, например, рост долговой нагрузки
Социальные выплаты, которые были объектами критики в предыдущие годы, не привели к какому-либо существенному ухудшению макрофинансовой стабильности. "Более того, анализ трат населения на основе данных банков говорит о том, что, например, большая часть выплат на детей была потрачена на покупку продуктов питания, фармацевтическую продукцию и ремонт жилья, - говорит Александр Широв. - Эти средства существенно поддержали российских производителей и ретейл. Российские граждане в очередной раз повели себя рационально, реагируя на адекватную поддержку растущим спросом".
С июня реальный сектор демонстрировал восстановительный рост, постепенно приближаясь к показателям аналогичных периодов 2019 года. Тяжелее всего пришлось отраслям, ориентированным на конечный спрос, но им помогло снижение импорта из-за слабого рубля, наибольшую выгоду из пандемии извлекли, конечно, производители лекарств, уверенно себя чувствовали и производители продуктов питания. Инфографика "РГ"/ Антон Переплетчиков/ Игорь Зубков