Слипенчук: Почти 90 процентов экспорта России дают Арктика и Север

Наш собеседник сегодня - человек в жизни современной России не без своего почерка. Михаил Викторович Слипенчук на географическом факультете МГУ им. Ломоносова возглавляет кафедру рационального природопользования, доктор экономических наук (Плехановской школы), кандидат географических наук.
Почти 90 процентов российского современного экспорта дают Арктика и Север. Фото: Сергей Михеев/ РГ

В Госдуме VI созыва был зампредседателя комитета по природопользованию и экологии. При этом Михаил Слипенчук - член Государственной комиссии по развитию Арктики и основал группу компаний "Метрополь", ставшую крупной инвестиционной международной компанией с российским инвестиционным капиталом. Достаточным, чтобы вкладываться в перспективные проекты, в том числе и с природно-экологической структурой, и уверенно делать карьеру делового человека России.

Михаил Викторович, ныне все чаще говорят об особых наших интересах на Севере. Но наш потрясающе богатый Север весьма уязвим, его природа хрупка. А вдруг ринутся энтузиасты на гусеницах, и приполярная тундра, которая нетронутой нужна оленям, запросит пощады. Есть ли уже в России грамотные и опытные экологи, чтобы упредить человека на гусеничных вездеходах?

Михаил Слипенчук: Профессия эколога стала популярной и необходимой сравнительно недавно, к сожалению. Хотя первые специалисты по экологическому образованию выпускались еще в Советском Союзе в конце 80-х годов. Потом после развала СССР и слома эпох потребность в таких специалистах отпала вообще. Это связано не только с тем, что люди переключились на зарабатывание денег, но и с тем, что промышленность с развалом страны была практически полностью уничтожена.

Советский Союз был сильной интегрированной, кооперированной державой, производство старались создавать в слаборазвитых частях государства, а сборку - в центральных областях. К примеру, в Армении производили микроэлементы - диоды, триоды и прочее, а собирали продукцию в Новгороде.

Потребность в экологах на постсоветском пространстве, как бы это сказать, сникла как подкошенная. При этом на Западе, наоборот, ощущался существенный рост и широкая потребность в таких специалистах. И многие ребята, которые получили такое образование, переместились с работой в другие страны. Я один из них.

Если говорить о сегодняшнем дне, то реальная потребность появилась сравнительно недавно, может быть, лет 10-15 назад, когда появилась какая-то промышленность. Люди стали относиться к своему здоровью и к чистоте окружающего мира более серьезно, заговорили о достатке.

Люди стали относиться к здоровью и к чистоте окружающего мира более серьезно, заговорили о достатке

Что касается активного освоения Севера, то природа там наиболее хрупкая, с долголетним восстановлением, если случаются какие-то экологические бедствия. Это заставляет нас относиться особо внимательно к этим территориям. Но самое важное, о чем мало говорят - почти 90 процентов российского современного экспорта дают Арктика и Север: нефть, газ, драгоценные металлы, редкоземельные, никель, платина, алмазы, золото, серебро. Сейчас уже каменный уголь пошел и т.д. То есть по сути дела экономика страны сегодня на иждивении у Севера. И при этом все, что там происходит сегодня, было построено или задумано еще во времена Советского Союза. Никаких серьезных инвестиций в создание современных экологически безопасных производств не сделано. Хотя при этом наше законодательство в области экологии одно из самых серьезных и очень требовательных в мире. Другое дело, как говорил классик, что строгость законов иногда компенсируется их неисполнением.

Сегодня эти законы стали, как мне кажется, строго соблюдать. И первая ласточка - она всем известна - история с "Норильским никелем". Она имеет не только адрес "Норильского никеля". Просто инспектора-контролеры должны знать свое дело. Они, к сожалению, сильно социально зависимы, а должны бы от Росприроднадзора, который им хорошо платит. Это с точки зрения экологии. Но есть еще и проблема производственных циклов и процессов, которые подконтрольны Ростехнадзору. Инспекторам, к сожалению, из-за своей социальной зависимости порой не удается довести начатое дело до конца в силу разных причин.

Они до последнего времени находились на жаловании у начальников. Им не хватало содержать семью. По-моему, в последнее время им стали платить уважительно.

Михаил Слипенчук: Да. В последние 15 лет стало что-то меняться в лучшую сторону. Потребовались специалисты-экологи. Как бы то ни было, но производители материально заинтересованы в том, чтобы не подвергаться рискам и штрафам. И даже при добыче полезных ископаемых они обязаны проводить рекультивацию после себя. Экологи и инспектора есть. Они при деле. Мы на них надеемся. Поэтому спрос на таких специалистов сегодня есть не только в науке, но уже и в государственных учреждениях, и в бизнесе в том числе. Мотивация появилась.

А как база подготовки кадров?

Михаил Слипенчук: Множество вузов сейчас выпускают специалистов по экологии. И даже мой родной Московский государственный университет. Кроме моего родного географического факультета у нас там целое экологическое направление - 4 кафедры экологические. Также есть экологическое направление на экономическом факультете, и мы с ними сотрудничаем, есть на юридическом факультете, уверен, что и на химическом факультете. Во всяком случае, влияние химии на окружающую среду они изучают предметно. На биологическом, почвенном и т.д. То есть практически большинство направлений в университетской программе так или иначе связано с экологическими проблемами.

Но комплексный подход к экологии, как мне кажется, есть только на географическом факультете, поскольку он изучает все-таки законы природы в первую очередь.

Есть направление экологов-популяризаторов. Это журналисты, это те люди, которые научные темы превращают в общеинтересные, общедоступные и таким образом становятся популярными. В последние 20 с лишним лет экология стала использоваться как политический инструмент, поскольку экономика и экология - это две науки, которые идут рука об руку. Может быть, они независимы друг от друга, но влияют друг на друга бесспорно. А там, где есть экономика, появляется политика. Экологи превращаются в политиков. Хорошо, когда эти люди обладают научными знаниями, а не просто популярными сведениями. С такими людьми есть о чем говорить. Но некоторые экологические организации, которых сейчас стало безмерное количество и в России, и за рубежом, просто используют экологию как инструмент политического влияния и зарабатывания денег. Во главе серьезных движений ставят детишек. Это не секрет. Из самых известных я бы назвал Гринпис, которая стремится оказывать влияние на экономику России. Это смешно, но факт.

И на политику тоже.

Михаил Слипенчук: И это не секрет. Вы, наверное, помните: лет 10 или 15 назад гринписовцы высадились на российскую платформу добычи газа... И таких примеров много, не будем их ворошить. Я постарался развернуто ответить на ваш вопрос.

Спасибо. Но если говорить о комплексном. Байкал требует комплексного подхода.

Михаил Слипенчук: К сожалению, идея депутатов Госдумы, чтобы создать государственный экологический фонд, средства в который будут поступать именно от экологически неблагополучных производств, и идти на экологизацию производств целевым образом, не получилась. Сегодня эти деньги просто поступают в бюджет.

Вернемся к Северу. Там сейчас 4 или 5 заповедников. Недавно остров Врангеля стал заповедником...

Михаил Слипенчук: Русская Арктика, Земля Франца-Иосифа...

Да. Мы для чего делаем это? Чтобы застолбить за собой территории больше или чтобы все-таки там сделать то, что нам Бог послал: настоящую природу и настоящую жизнь, не боящуюся человека?

Михаил Слипенчук: Человек, конечно, социальное существо. Но при этом не надо забывать, что еще и биологическое. Если дать возможность человечеству развиваться как социальное существо без ограничений, то оно себя и съест, забывая о том, что оно все-таки само создано природой. Поэтому важно и необходимо сохранять первоначальные участки территорий в первозданном виде, без изменений. Специалисты называют это природным каркасом. То есть все равно должен быть инструмент, должна быть структура и система, при которой природу можно было бы восстановить.

Если дать возможность человечеству развиваться как социальное существо без ограничений, то оно себя и съест

Природа, конечно, самовосстанавливающаяся система. Если человека убрать, пандемия показала, человека не выпускать на улицу - по улице начинают ходить лоси, а то и медведи с волками. И возвращаются дельфины, как нам показывали в Венеции. Природа самовосстанавливается. Но есть определенный уровень, перейдя через который природа уже сама восстановиться не сможет. Чтобы этого не произошло, нужно сохранять такие территории в первозданном виде и с полными или с ограниченными запретами на изменение. Тогда есть шанс все-таки сохранить тот устойчивый природный каркас, который еще существует на земле.

С такой целью сейчас Сергей Афанасьевич Зимов экспериментирует в Якутии у поселка Черский. У него хорошо получается. "РГ" рассказывала об этом эксперименте. Он восстанавливает на своей территории пастбищные системы с помощью самих животных - лошадей, овцебыков, бизонов, оленей... Нечто вроде Плейстоценового парка. Получается, он сторонник такого очагового восстановления земли. Но это можно сделать крупно, скажем, восстановить на такой территории, как Заполярье, как Сибирь, как придонская степь... Мы все равно будем вынуждены когда-то это сделать таким фронтальным что ли образом.

Михаил Слипенчук: Я упоминал о том, что экономика и экология - это две противоречивые науки, если можно экономику назвать наукой. Но тем не менее они друг на друга влияют. Как бы то ни было, потребности человечества надо удовлетворять. Вопрос - в каких объемах. Если мы говорим о современной арктической территории, то, я повторюсь, это все-таки сегодня основной стержень для российской экономики. Если ввести запрет на разработку месторождений полезных ископаемых на этой территории, то, по сути дела, при той модели экономики, которая есть в современной России, у нас будущего нет. Надо менять модель экономического развития, а в таком случае можно себе позволить превратить арктические или сибирские северные территории в заповедные. Но, к сожалению, с некоторым опозданием к этому приходим. И экономические модели все равно сегодня не соответствуют требованиям устойчивого развития природы. Больше пока в сторону потребительского отношения человека идет. Если говорить о Сибири, там практически выпилены все леса. Они восстановятся, но в это надо вкладывать деньги.

Во все надо вкладывать. Во все перспективное.

Михаил Слипенчук: Конечно. Если говорить о северных территориях, то, наверное, придет время, когда источником получения энергии будет не газ и нефть, а что-то другое, более безопасное.

Газогидраты?

Михаил Слипенчук: Ну, например, газогидраты. Тогда нет смысла развивать или осваивать эти территории - надо оставить их в первозданном виде. А пока надо хотя бы - как мы с вами сказали про очаги сохранения природы - так развивать, чтобы понимать, как это было. Понимать, что любые ограничения, вводимые человеком, они имеют определенные последствия. Правильнее было бы, конечно, людей переселить с Земли, как это хочет Илон Маск, на Марс и заставить их развиваться в искусственных условиях. Пока Земля пусть восстановится. Но этого никогда не будет, иллюзия не заменит реальности.

Этого не будет по одной простой причине: в Солнечной системе только на Земле вода есть и возможна жизнь. Вы общаетесь с молодыми людьми на факультете и общаетесь, наверное, с теми, кто уже не совсем молодой. Люди связывают, берясь за экологию или участвуя в экологии, это с дальнейшим своим жизненным укладом или на время пообтесаться и приглядеться к чему-то другому?

Михаил Слипенчук: Зависит от поколений. Я благодарен своим преподавателям и профессорам, они все долгожители, слава богу. И сегодня на моей кафедре одному человеку исполнилось 80 лет, другому - 75. Это люди, которые меня еще учили. Конечно, это поколение выбрало свою жизнь давно и навсегда. Но надо понимать, что советские объемы финансирования науки существенно отличаются от того, что сейчас есть. Поскольку надо было как-то выживать, жить - большинство либо уехали в другие страны, как я говорил уже, либо соответственно сменили свою специальность и стали заниматься бизнесом либо чем-то другим, что могло приносить деньги, поскольку наука не финансировалась. Остались именно столпы научные, и из молодого поколения, наверное, только жены ребят, которые также посвятили себя науке и продолжают работать. Мужчин новых пока мало. Они есть, но их откровенно мало, потому что надо кормить семьи, а на те зарплаты, которые платят сегодня в науке, это практически невозможно. Поэтому здесь что-то должно произойти. Оно потихонечку происходит, но медленно. Я не думаю, что это касается только экологии. Кстати, промышленная экология - на предприятиях люди на ней зарабатывают нормально. Уже начали платить даже в госструктурах нормально. В науке пока, к сожалению, этого нет. Но я думаю, что потихоньку все поменяется.

У нас научные знания были в основном собраны в период Советского Союза. Что такое экология? Это все-таки наука об окружающем мире. Это значит надо экспедиции организовывать. А экспедиции все дорогостоящие. Когда я был студентом, каждое лето мы выезжали в экспедиции, и нам их финансировали. Сейчас начали возрождать хорошие традиции. Дальние экспедиции - это очень дорого, поэтому в основном такие, которые совсем недалеко и недорого. Но тем не менее уже потихонечку все возрождается. Я рад, что движение есть.

Что касается меня, я не зарабатываю на этом, больше трачу. Мне повезло с научным руководителем А.П. Капицей, членом-корреспондентом АН, известным полярным исследователем. Это человек, который организовал несколько экспедиций в Африку и отвечал за выставочную деятельность Академии наук. Он для меня очень много сделал. Мой долг ученика - продолжить его дело и вернуть свой долг МГУ. Чем я с удовольствием занимаюсь последние десять лет.

Те, кто уехал за рубеж в период нашего безвременья, имею в виду молодых, в период с 2003 по 2011-2013 год, стали возвращаться. Это была первая экономическая волна. Я, кстати, был один из первых, кто поехал за границу. Только пришел из армии в 90-м году, еще Советский Союз был, я уже по студенческому обмену поехал в Норвегию. И объехал всю Европу - без денег, но с банкой тушенки и бородинским хлебом в рюкзаке. Такое тоже было. Сейчас опять страна закрывается, уже вторая или третья экономическая волна. Люди думают: тут ловить уже опять нечего, надо ехать за границу, хоть маленький бизнес какой-то... На сегодняшний день такие настроения тоже есть. Кто-то уезжает, кто-то нет. В принципе задача государства - как раз давать людям восприятие не телевизионного патриотизма, а на делах. Такие попытки есть, но хотелось бы большего.

Но давайте про Байкал поговорим. Хотел обратить внимание на несколько важных моментов для озера Байкал. Во-первых, оно давно уже не озеро, а водохранилище. Потому что уровень воды в озере Байкал регулируется постановлением правительства, а вода используется для производства электроэнергии на каскаде Иркутской ГЭС. Это важный момент.

Тут я с вами, пожалуй, не соглашусь. Это насчет статуса водохранилища для Байкала. Никаким постановлением никакого правительства не превратить озеро Байкал в ординарное водохранилище. Я не правительство загораживаю от критики.

Но не чиновники делают байкальскую воду байкальской. К счастью, у природы есть такое умение и право, у правительства нет. Нынче известно, чья это работа: Байкальской природной территории. И уже известно, как она ее делает. Ученые Лимнологического института СО РАН получили патент на открытие глубинной байкальской воды - "Российская газета" об этом подробно рассказывала, как озеро ее делает. Это все дело рук Байкала. И никто в мире ее, такую, не изобретет.

Уж извините. Да, это, безусловно, важный момент.

Михаил Слипенчук: Дело даже не в том, согласимся мы с вами в какой-то оценке или разойдемся. Дело в другом...

Федеральные законы действуют на территории всего государства. Понятно, что кодекс выше, чем простые законы, но тем не менее. Есть федеральный закон об охране озера Байкал. Он появился в 1994 году, дополнения и изменения были в 2010-2015 годах, в частности, были созданы зоны отдельного влияния и т.д. Закон сделан таким образом, что всякая экономическая деятельность на байкальской природной территории запрещена или ограничена. При этом на берегах Байкала тысячелетиями живут люди, для которых основным источником существования всегда был природный промысел.

Сегодня закон поставил этих людей в каторжное состояние. Пытаются депутаты найти выход. Но противоречий там такое огромное количество, что одним разом их, конечно, не исправить. Это тот пример, когда наступило противоречие между экологией и экономикой. Только оно отразилось на судьбах тысяч людей. В принципе они, конечно, все нарушители. Все эти жители - они нарушают закон и их всех надо наказывать по закону. Просто люди закрывают глаза на это.

Теперь с точки зрения экологических сложностей, которые есть на берегу озера Байкал. Это уровень воды - раз. Это зеленые водоросли спирогиры...

Спирогира как жизнь имеет около 5 миллиардов лет. Она всю жизнь была в Байкале. По поводу спирогиры вот что говорит большая наука на заседании президиума РАН, где обсуждался доклад академика М.А. Грачева. И, в частности, академик А.Ю. Розанов: "... Я занимаюсь древностью: что было на Земле три-четыре миллиарда лет назад. Тогда и появились водоросли такого типа, как спирогира. Так что это очень устойчивая, живучая команда среди тех, которые живут на Земле, и бороться с ней будет непросто".

Михаил Слипенчук: Спирогира появилась из-за того, что произошло глобальное изменение климата, и в последние годы климат стал существенно теплее.

Вам виднее. Но в Байкале незаметно потепления, а то бы среагировали газогидраты. Они выходят на дне почти на поверхность. Академик Грачев со своей командой определили, от чего она.

Михаил Слипенчук: Я с ним знаком, у него своя точка зрения, у меня - своя. Он сказал, что фосфатами перекормили. Что давайте прекратим стирать одежду на побережье Байкала с помощью фосфорных порошков. Это не так. Это моя точка зрения. Мы здесь с ним общий язык не находим. Хотя знакомы очень давно.

Лимнологический институт ведь глубоко изучил предмет.

Михаил Слипенчук: Да. Это специализированный институт, основная задача его - изучать экосистему озера Байкал.

И вообще озерную жизнь. Но я бы не стал очерчивать ученым делянки для творчества и исследований.

Михаил Слипенчук: В июне на широкий экран выходит фильм о Байкале "Байкал. Удивительные приключения Юмы". Он документально-игровой и для семейного просмотра. Широкий формат. Думаю, что этот фильм даст новый импульс интересу людей к Байкалу.

Вы финансировали работу?

Михаил Слипенчук: Группа инвесторов, я выступил так же впервые в роли со-продюсера фильма. Как и "Миры", и всю их экспедицию. Три года они отработали теми самыми глубоководными аппаратами "Мир-1" и "Мир-2": институт Грачева и институт океанологии им. Ширшова, Московский государственный университет. Было много разных программ исследований. Окончательные результаты еще не подведены, но об открытиях уже кое-что известно. Их сделали и сотрудники Лимнологического института. Была открыта голубая губка. Раньше не знали, что она в озере живет. Некое членистоногое существо, ее назвали пикараса. Креветка такая. И газогидраты в большом количестве на дне Байкала.

Газогидраты везде - от Заполярья до Байкала, где есть вечная мерзлота и вода. В Байкале они закрыты слоем осадков от 0,5 до 2 метров толщиной.

Михаил Слипенчук: Была программа по охране озера Байкал и статья, по которой выделялись деньги на строительство очистных сооружений. Из-за действий обоих правительств - как Иркутской области, так и Бурятии, они не смогли даже подать заявку на то, чтобы получить деньги на строительство.

Я построил инфраструктуру Байкальской гавани с очистными сооружениями, электричеством, набережной ...Это федеральные деньги были.

На бурятском берегу?

Михаил Слипенчук: Да. Там теперь надо строить гостиницы.

Поздравляем!

Заслуженный товарищ

Фото: Виктор Васенин

В журналистике при общении коллег и на профессиональном сленге слово ПИШЕТ нередко звучит как ПАШЕТ. Заслуженный журналист России, обозреватель Анатолий Петрович Юрков пашет в "Российской газете" более четверти века - блистателен, неиссякаем и неутомим. Перо Юркова давно названо товарищами по редакции байкальским, и вполне обоснованно: он опубликовал за последние годы на страницах газеты и на сайте десятки полос в защиту Байкала. Пафос публициста в байкальском прислонении многопланов: "отпугнуть" от великого озера всякого рода неприятности и нечисть, сберечь уникальный водоем в чистоте и порядке для современников и будущих поколений.

Юрков пропахал профессию журналиста вдоль и попрек, снизу доверху, начав у линотипов районных газет литсотрудником и став со временем талантливым организатором газетного процесса. Дважды удостаивался права занять кресло главного редактора в двух федеральных изданиях, в том числе и в "РГ".

Как известно, добро к людям, одержимость в профессии, неустанное стремление к совершенству имеют в жизни зеркальное отражение. Указом президента Анатолию Петровичу присвоено звание "Заслуженный журналист Российской Федерации".

Сегодня, в день рождения, от души поздравляем нашего заслуженного товарища. Здоровья и новых замечательных строк!

Журналисты "РГ"