Поделиться
В титрах, написанных режиссером ("чтобы публика хоть что-то понимала") и пародирующих стилистику немого кино, значится: действие "Кармен" происходит не в Севилье, а в Одессе (в хронологии спектакля - 1910-1920-е годы). Героиня спектакля Кармен - юная еврейка, работающая на табачной фабрике Гозмана (следует прямая цитата из Бабеля, где Кармен упоминается вместо бандита с Молдаванки Бена Крика: "Поговорим о Кармен. Поговорим о молниеносном ее начале и ужасном конце...").
Для колорита чисто "одесской" жизни Богомолов выводит на сцену кучу сочиненных им персонажей, разыгрывающих коллаж сцен в духе бабелевских рассказов: Сонька Золотая Ручка (Шейндля Сура Лейбовна Соломониак) - одна из ипостасей Кармен, которая шарит с подругами по залу в поисках часов и кошельков, Муня, жена главы киностудии "Шмулевич и сыновья" (руоковдитель пермской оперной труппы Медея Ясониди) поет в микрофон блатной шансон "На Богатяновской открылася пивная" (авторство которой приписывают Юрию Олеше, жившему в те годы в Одессе), действуют одесский бандит, кинорежиссер, Ежик-еврей. Параллельно на сцене идут съемки сериала "Тореадор" с немецким актером Эскамильо.
Вся эта "пристройка" к тексту - формула богомоловского стиля, так же как и травестирование авторского текста в духе пародии, провокативной сатиры на грани фола. В "Кармен" действие начинается на фабрике Гозмана, где работают женщины разных национальностей, отличающиеся между собой исключительно формой грудей. На ржавых воротах - лозунг "Arbeit macht frei", порядок охраняют солдаты русской армии. Среди них - набожный деревенский Хозе, читающий молитву под юбкой Кармен - блондинки-феминистки, прозаично овладевающей им в тюремной камере. Богомолов дразнит, намеренно выворачивает наизнанку смыслы актуальной повестки - от Холокоста до феминизма, прав гей-меньшинств, представители которых танцуют танго с красноармейцами, до "духовных скреп" и свобод. В его "Кармен" поет Хор Одесского морского порта имени товарища Кехмана (хохот в зале), в котором "нет национальностей, а есть басы, баритоны, тенора". Хозе (солдат Хазов) и его сестра Микаэла, приехавшая из Архангельской губернии, с благостными лицами вспоминают свою жизнь в деревне Небезеево, маму, которая может гордиться сыном, - он ведет себя достойно. А за их спиной крутится пышногрудый "демон" с хвостом, на каблуках, с мохнатой головой, здесь же православный поп благословляет солдат. Богомолов провоцирует, а точнее - развлекает зал грубой иронией в духе "шекспировского шута": Кармен становится у него главой Одесского комитета партии, подруги Фраскита и Мерседес, пытающиеся выгодно устроить свою личную жизнь, поддаются на уговоры ортодоксальных сионистов Данкайро и Ремендадо (по партитуре - контрабандистов) и сбегают за счастьем (лицезреть Бога) в Палестину. Спустя некоторое время одна из них чуть не отправится к Гиммлеру в Германию.
Двусмысленности шокируют и веселят публику, а музыка Бизе используется как часть режиссерского сюжета, в типично богомоловском ключе ведущего бой с ханжеским сознанием. Сложнее всего было сохранить баланс музыки и сценического коллажа. И если разговорные сцены блестяще сыграли драматические актеры, приглашенные из "Театра-Театра", то в музыкальной части уникальную работу проделал Филипп Чижевский, сумевший, несмотря на купюры и разножанровые вставные номера, собрать партитуру в единое целое, добиться "влитого" звучания оркестра и хора, а его темпы, динамические решения, объемность оркестрового звука в условиях мчащегося сценического коллажа даже удивили качественной выделкой. Сложнейшей была и работа певцов: харизматичная Наталия Ляскова, выбранная Богомоловым единственной исполнительницей Кармен, развивает свой образ как стихию "темного" женского характера, который невозможно просчитать, использует грубовато-прямолинейные краски вокала. Хозе в исполнении Бориса Рудака - тихий муж, на которого сброшены хозяйство и дети, но в голосе его - надрыв и страсть, та скрытая энергия, которая приводит его героя к убийственной развязке. Острый, на грани гротеска персонаж Эскамильо в исполнении артистичного монгольского баритона Энхбата Тувшинжаргала: свои фирменные "Куплеты Тореадора" его опьяневший герой заканчивает комическим мычанием и слогами распавшейся речи.
В спектакле есть одно окно в трагедию - и это не убийство Кармен, а предсмертный плач матери Хозе - душераздирающий своей подлинной интонацией фольклор в исполнении Марины Сухановой. Но это, разумеется, не Бизе, а вставной номер. Развязку же спектакля Богомолов решает в балаганном ключе: Хозе превращается в комического маньяка, балаганного персонажа, поливающего Кармен клюквенным соком и придушивающего ее мешком. Уже за опустившимся занавесом включается звук электропилы. Поначалу кажется, что игровой отсыл к "Балаганчику" столетней давности и есть финал всеобщего "балагана", образ которого взят за метафору нынешнего времени. Но нет: на экране появляются титры - строки Маяковского о любви из поэмы "Флейта-позвоночник", накладывающиеся на отвратительный звук маньяческой пилы. Увы, антитеза не срабатывает: исступленные слова любви Маяковского не противостоят, а, наоборот, возвышают тупой, мертвецкий звук электропилы.