Всемирно известный баритон Сергей Лейферкус отметил 75-летие на сцене

Юбилейную дату Сергей Лейферкус отметил выступлением на сцене, вышел в партии Джанни Скикки в спектакле музыкального театра "Зазеркалье" - в одноименной комической опере Пуччини. В последний раз он выходил в этой партии, когда ему было 30 лет - на премьере в тогда еще Ленинградском Малом оперном театре (теперь это Михайловский театр). Сейчас же певец поразил публику - спустя 45 лет он находится в фантастической вокальной и артистической форме и все еще продолжает карьеру.

Вы не пели партию Джанни Скикки 45 лет. Каково было вспомнить молодость?

Сергей Лейферкус: Тогда мы были энтузиастами. Малегот негласно называли "лабораторией современного советского искусства", где ставились спектакли, пропитанные духом новизны. Но, надо сказать, что и в спектакле "Зазеркалья" состав певцов был не хуже, чем в 1976-м. Здесь работают очень хорошие певцы-актеры. За десять дней репетиций я познакомился со многими ребятами, а 95% труппы составляет молодежь. И это очень радует. Не в каждом большом театре есть такие великолепные тенора как Дмитрий Каляка и Роман Арндт.

Вы находитесь в превосходной вокальной форме и одно из ваших качеств - отчетливо звучащее слово. В чем секрет этой хорошей артикуляции?

Сергей Лейферкус: Я не помню, как разговаривал, будучи мальчишкой, но в Ленинградской консерватории у нас был логопед, который преподавал технику речи. Сейчас многие предметы, к сожалению, упразднены, а в наше время огромное внимание уделялось актерской подготовке - четыре часа в неделю актерского мастерства. Повлиял и опыт моей работы в Театре музыкальной комедии, куда я пришел студентом третьего курса. Я проработал там два года. Меня тогда сразу бросили репетировать наравне с остальными артистами театра, доверив главную роль красного командира Карташова в музыкальной комедии Георгия Портнова "Третья весна". Все влияло. Но как сказано в Библии - "В начале было слово".

Кстати, в советское время было престижно быть оперным певцом?

Сергей Лейферкус: Во все времена престижно быть оперным певцом. Но, что касается того времени, то я отлично помню времена дефицита, как помню и то, что в Ленинграде в 1960-1970-х осетры плавали в огромных аквариумах в каждом рыбном магазине. Но вместе с тем многих вещей не хватало. А у нас был знакомый - директор винного магазина на углу Большой Подъяческой и Садовой. Он всегда звонил и спрашивал, на какой спектакль можно пойти. И он приходил на оперу, всегда прихватывая с собой бутылочку коньяка или вина, чтобы отблагодарить за контрамарку. Вот такая была тогда тяга к театру, а дружба с артистами считалась очень почетной.

Сегодня реальность уже другая, а состояние оперного театра в период пандемии в мире бедственное...

Сергей Лейферкус: Это печальный фактор - исчезновение театров из жизни людей. На западе театры закрыты. Вчера говорил с Володей Юровским, который рассказал, что в Баварской опере он был вынужден выпустить премьеру без публики, в режиме онлайн. А онлайн - это фикция. Какое поколение сегодня больше всего ходит в театры? В основном, старшее. Многие ни компьютером, ни новыми гаджетами по-прежнему не владеют: привыкли к кнопочным телефонам, телевизорам и живому посещению театров и концертных залов. И для них закрытые театры - очень серьезная потеря. Еще одна проблема касается уже не зрителей, а самих исполнителей, певцов, оставшихся без работы. В России еще полегче, потому что театры функционируют и платят зарплаты. Но пандемия сильно ударила по карману культурных учреждений, и руководству приходится буквально изворачиваться, чтобы сохранять бюджет. Сегодня во всем мире возник огромный рынок певцов, порождая тенденцию, о которой в "Летучей мыши" Адель говорит Фальку: "Я готова за самые маленькие деньги играть самые большие роли".

К слову, из чего складываются космические цифры оперных мегазвезд, о которых так любят поговорить в прессе и соцсетях?

Сергей Лейферкус: Когда мы слышим о размерах этих гонораров, нужно делить их примерно на 100. Сети полны слухов. В Метрополитен Опере, где были самые высокие гонорары, у звезд уровня Доминго, Паваротти и Каррераса максимальная ставка была 18 000 долларов. О сотнях тысячах даже речи не идет: таких гонораров не было нигде. Конечно, иногда театры увеличивали гонорар на несколько тысяч, если солист выучивал новую партию, оплачивая подготовку, чтобы можно было заплатить концертмейстеру и так далее. Оплачивался и каждый день репетиций. В итоге набиралась приличная сумма. Но недавно Опера Сан-Франциско разослало письмо, где говорится, что если театр откроется после пандемии, то уровень зарплат вернется к 1994 году.

Вы живете сегодня в Португалии?

Сергей Лейферкус: Одиннадцать лет назад мы переехали из Англии в Португалию, и для меня основными домами стали Санкт-Петербург и Португалия. Я называю ее "последним Раем на земле": это очень удобная для жизни страна - комфортная, здоровая по климату, по качеству еды. И как я всегда говорю, воздух там можно есть ложками. Он напоен ароматами моря, эвкалипта и сосны, это воздух, которым не можешь надышаться. Как в песне о Черном море, которую пел Леонид Утесов. Для певца, для его голоса это очень важно.

Справка "РГ"

Сергей Лейферкус - баритон, выпускник Ленинградской консерватории. Мировую славу ему принесла роль Евгения Онегина, за которую он получил Госпремию. С 1978 года был солистом Театра оперы и балета имени Кирова (ныне - Мариинский), с 1988-го начал сотрудничать с Лондонской Королевской оперой (Ковент-Гарден), с 1992-го - с Метрополитен Опера в Нью-Йорке. Работал с выдающимися дирижерами, среди них: Клаудио Аббадо, Зубин Мета, Сэйджи Озава, Юрий Темирканов, Валерий Гергиев, Бернард Хайтинк, Неэме Ярви, Мстислав Ростропович, Курт Мазур, Джеймс Ливайн. В репертуаре певца более 100 партий.