Поделиться
23 мая режиссеру Григорию Чухраю исполнился бы век
Фильмы Григория Чухрая в контексте времени
23 мая режиссеру Григорию Чухраю исполнился бы век. Он прожил 80 лет, двадцатилетним встретил войну, был связистом, с десантом прыгал в тыл противника, добывал ценные данные, был трижды ранен, хорошо знал близость смерти и ценность жизни. Когда в 30 с лишним лет он окончил курс Михаила Ромма и Сергея Юткевича во ВГИКе, за его плечами был тот жизненный опыт, который и сформирует все послевоенное поколение наших режиссеров - для них кино было не просто ремеслом, способом зарабатывать деньги. Они обладали тем, что спустя полвека стало в нашем искусстве раритетом - ясной и твердой позицией. И через экран передавали эти жизнью выстраданные убеждения зрителям. Наше кино тогда оттаивало от помпезного малокартинья и, подобно маленькому герою фильма "Сережа", с изумлением обнаружило: "У меня есть сердце!". Сегодня фильмы Чухрая поражают тогда типичным, а ныне редким качеством - они сердечны. Их отличает та самая естественная, ненаигранная духовность, какую теперь все ищут и не могут найти горе-идеологи нашего искусства.
Анатолий Ковтун /Фотохроника ТАСС
За всю жизнь в кино Григорию Чухраю удалось снять три фильма, ставших мировой классикой, и еще семь, которые почти никто не видел, потому что их старались спрятать от зрительских глаз. А главное - от зрительских умов. Ибо кино, по убеждению начальников, - не место для дискуссий. Позиция фронтовика Чухрая далеко не всегда совпадала с флюгерными позициями руководства. Снимая Отечественную войну в "Балладе о солдате", он ограничился вступительным кадром, где Алеша Скворцов свершал свой отчаянный подвиг, выйдя с танком один на один, а все остальное время картины отдал путешествию солдата в короткий отпуск в родную деревню, где его ждала мать. Сама война здесь показана опосредованно, но именно "Баллада о солдате" до сих пор остается недосягаемым образцом патриотического фильма. Потому что в ней отразилась любовь не к отечественному оружию, а к реальной бедствующей, но не сдающейся родине. Снимая Гражданскую войну в "Сорок первом", лихим скачкам и снайперской пальбе Чухрай отдал лишь несколько минут, а в остальном это был фильм о любви и о трагическом выборе между простыми человеческими чувствами и тем, что героине картины - снайперу Красной армии Марютке - казалось ее священным классовым долгом.
Обе картины, в сущности, были о противоестественности любой войны. О враждебности ее неумолимых законов нормальному человеку. Именно после "Баллады о солдате" в мире заговорили о гуманизме, органически присущем "оттепельному" советскому кино. Но прежде за эту картину Чухрая хотели исключить из партии - кто-то на всякий случай решил, что режиссер решил опозорить родную армию. И пошла хорошо знакомая, никогда не стареющая песня, какой сопровождается у нас появление любого сильного произведения искусства: "Я не читал, не слушал, не видел, но сурово осуждаю". Спас все тот же флюгер, по мановению чьей-то руки вдруг закрутившийся в обратную сторону, и вместо партийных проработок фильм отправили на Каннский фестиваль.
…А вскоре как очистительный удар молнии грянуло "Чистое небо". Евгений Урбанский сыграл там свою лучшую роль летчика-испытателя, Героя Советского Союза, который попал в немецкий плен, а потом, добравшись до своих, оказался жертвой сталинских репрессий - его лишили наград и званий, отлучили от любимой работы. Сколько лет уже прошло после премьеры, а забыть невозможно кадры весеннего ледохода, смывавшего с израненного тела страны следы сталинского террора - как потом выяснилось, ненадолго. А тогда картина несла людям веру в то, что оттепель принесет принципиально новую жизнь, где ни войне, ни тиранам уже не будет места. И опять же это был фильм о любви - единственной поддержке всеми брошенному герою. Дебютантка Нина Дробышева в роли Сашеньки стала любимицей миллионов зрителей.
Кадр из фильма "Чистое небо". Фото: kinopoisk.ru
Жизнь "Чистого неба" была недолгой: лишние напоминания о сталинском терроре партией не одобрялись. Почти не вышла к зрителям и трагическая "Нетипичная история" матери, лишившейся на войне старшего сына и спрятавшей младшего от войны на чердаке. Он остался жить, но душа его была навсегда исковеркана сознанием, что он - всеми презираемый дезертир. Эта был фильм о великом единении народа перед лицом беды и, в противовес общей волне, трагедия человека, оказавшегося вне борьбы и осознавшего себя трусом. А в центре всего была измученная войной мать - одна из самых сильных ролей Нонны Мордюковой. Женщина, движимая каждому внятным материнским инстинктом, спасшая сына и его погубившая. Эта сложность и характера и коллизии чрезвычайно напугала армейскую цензуру, и четвертый великий фильм Григория Чухрая был заподозрен в клевете на великую Родину. Фильм переименовали в "Трясину", но это не помогло: армейская пресса разгромила картину, и она прочно залегла на полке, ее и теперь увидеть нелегко.
В годы брежневского самодовольного застоя Чухрай почти перестал снимать - не принимал компромиссов и не мог кривить душой. "Если во время оттепели меня согревала надежда на возрождение страны, и в этой обстановке свободно "пелось", то потом надежда угасла, и я уже не знал, о чем мне петь", - сказал он в потрясающем по откровенности интервью критику Виктору Матизену, опубликованному в журнале "Советский экран" в 1990-м.
Из неосуществленных замыслов - "Сталинград". Участник Сталинградской битвы, Чухрай очень глубоко изучал документы, встречался с военачальниками уровня Рокоссовского и Жукова, беседовал и с генералами немецкой армии - готовился к главному фильму своей жизни. Зная его предыдущие работы, можно себе представить, какой мощной, какой щемящей картины мы лишились. Сценарий к фильму "Люди" обвинили в пацифизме. Документальная лента "Память" показала войну с той мерой честности, которая заставила армейских начальников потребовать ее запрета. Советско-итальянский фильм "Жизнь прекрасна", действие которого происходило в стонущей под властью диктатора неназванной стране, несмотря на участие Орнеллы Мути, все же нес следы компромисса и событием не стал.
Кадр из фильма "Жили-были старик со старухой". Фото: kinopoisk.ru
В эти годы Чухрай целиком отдался организованной им на "Мосфильме" Экспериментальной творческой студии - это была новая, еще не обкатанная у нас, но чрезвычайно успешная хозрасчетная модель кинопроизводства, где ставка делалась на талант и высокий профессионализм. Под маркой студии созданы такие фильмы, как "Белое солнце пустыни", "Не горюй!", "Иван Васильевич меняет профессию", "Раба любви", "Пришел солдат с фронта"… Она просуществовала ровно десять лет и была настолько подозрительно успешной, что, поблагодарив ее создателей, студию закрыли.
"Я человек, и мне нужна правда!" - настаивал герой "Чистого неба". За эту правду бился Чухрай, ненавидя ложь и компромиссы
Формально это была очень успешная жизнь в искусстве: Григорий Чухрай стал классиком, лауреатом бесчисленных мировых фестивалей, получил Ленинскую премию и звание народного артиста СССР. Но, в отличие от многих коллег-ровесников, "официальным" режиссером не стал и с энтузиазмом воспринял события V революционного съезда Союза кинематографистов - почувствовал приближение новой очистительной волны в нашем кино, вернулись оттепельные надежды. Но волна быстро захлебнулась, надежды в который уже раз погасли. Тем не менее в том уникальном интервью "Советскому экрану" Григорий Чухрай называл себя счастливым человеком: "Моему поколению довелось прямо со школьной скамьи попасть на войну и защитить Родину от фашизма, восстановить разрушенную страну и побороть в себе предрассудки сталинизма. Мы справились с этой задачей".
Кадр из фильма "Трясина". Фото: kinopoisk.ru