Три часа чистой радости объединили сцену и зрительный зал, в котором блистали не менее знаменитые персоны, чем на сцене. Как всегда, когда за дело берется Михаил Куснирович, кульминация удалась. И вправду, он способен справляться с любыми предлагаемыми обстоятельствами. Тем более что он сочинял праздник в честь тридцатилетия своей знаменитой компании.
Год назад, когда пандемическая неопределенность ближайшего будущего, казалось, была страшнее самого COVID-19, в эфире Первого канала неожиданным образом появилась программа "Оптимистические выступления. Живой эфир". Название было принципиально важным. В период жесточайших карантинных ограничений, когда города пугали опустевшими улицами и замками на дверях всех публичных мест человеческого общения, нужно было проявить невиданную волю и выдумку, чтобы собрать в ГМИИ им. А.С. Пушкина компанию выдающихся артистов, которые должны были напомнить не на шутку встревоженным гражданам, что жизнь прекрасна уже потому, что другой не будет.
Дождь лил как из ведра, когда в саду музея, где уже шумели черешневые деревья, посаженные в 2003 году еще Ириной Антоновой, мы готовились к съемке. Несмотря на высоких телевизионных профессионалов, Михаил Куснирович сам занимался установкой света, мизансценами, сочинением и редактированием текста. Он руководил посадкой деревьев, которой занималась директор музея Марина Лошак. Он был демиургом всех событий, объединивших Юрия Башмета, Ренату Литвинову, Ильдара Абдразакова, Евгения Миронова, Игоря Бутмана, Валерия Сюткина...
Нечто подобное происходило и в нынешнем году. Перед началом концерта в Большом зале Владимир Спиваков сказал, что именно Михаил Куснирович провел генеральную репетицию, рассказывая, "кто откуда должен выходить, напоминая, кто на каком инструменте играет и каких темпоритмов должен придерживаться оркестр". Это помимо того, что создатель фестиваля "Черешневый лес" всегда собирает вместе таких зрителей, каких не увидишь разом ни на одной столичной премьере.
Вспомнил реплику Марка Захарова, которую много лет назад он произнес после очередной высадки черешневых деревьев в Нескучном саду: "Поставил бы здесь "Вишневый сад", но кто, кроме Куснировича, может собрать такую звездную массовку". В этих словах не было зависти. Может быть, и восторга не было, но было искреннее удивление и безусловное уважение к человеку, который не просто ощутил запрос нового времени, но и сумел ответить на него с жизнерадостной яркостью. Он острее других понял, что искусство не должно заменять жизнь, но может стать ее необходимой праздничной составляющей.
Михаил Куснирович - выдающийся массовик-затейник, который сам сочиняет и реализует свои затеи. Украшатель жизни, который не боится идти на самые рискованные решения. Он явно с лихвой взял реванш за то, что, послушавшись родителей, не пошел учиться на режиссера, а окончил курс Московского химико-технологического института. Он владеет главным качеством в профессии режиссера, сопрягая время и пространство, которые подчиняются его творческой воле.
Кто бы еще так органично смог вернуть ярмарочный дух минувших столетий в самый центр столицы, оживив ритуальную архитектуру Красной площади? Да еще устроив на ней каток? Кто посмел бы рекрутировать самых знаменитых актеров, музыкантов, живописцев и даже чиновников для посадки черешневых деревьев от Москвы до самых до окраин? Кто, наконец, решился бы превратить ГУМ в своего рода воплощенную советскую мечту, запечатленную в знаменитой книге о вкусной и здоровой пище?
В нем живет юношеская энергия комсорга, который способен, что называется, завести любую аудиторию, подвигнув ее на невероятные деяния, и жажда жизни человека ХХI века, вкусившего радости буржуазного бытия. Он обаятелен, но совсем не скромен. "Скромное обаяние буржуазии" - это не про Куснировича. Он избыточен, но при этом обладает безупречным вкусом. (Как шутят в эпоху пандемии - "можно потерять обоняние, главное - не потерять вкус"). Его раблезианство имеет строго очерченные границы. И он точно понимает, что реализовать советскую мечту можно, только используя инструменты, присущие буржуазной экономике. Он одним из первых в нашей стране на практике реализовал то, что называется "экономикой впечатлений", театрализовав, артистически преобразив рутинные процессы купли-продажи. И одновременно создавая яркие светские события, полные высоких художественных решений. Ему интересно все - от участия в обменных гастролях Ла Скала в Большом театре до сочинения празднеств для юбилеев своих друзей. Во всем этом ему, пожалуй, нет равных.
Можно сказать, что все его затеи - это виртуозные маркетинговые ходы, которые помогают его бизнес-проектам. Это первое, что приходит в голову любому прагматику. Но, наблюдая за Михаилом Эрнестовичем со стороны уже три десятилетия, уверен, что это весьма поверхностное понимание. Похоже, ему действительно хочется, чтобы люди поверили в то, что жизнь - это замечательное приключение, в конце которого нас ждет не небытие вовсе, а веселый праздник с фейерверками и салютами. Сочиняя свои затеи, он словно надевает на всех нас розовые очки, которые, наверное, искажают реальность, но зато помогают жить.