Поделиться
Считается, что в "Бумбараше" 1993 года Машков создал идеальную сценическую музыкально-пластическую структуру, которая может существовать сама по себе, меняя исполнителей подобно тому, как в картонные фигурки у фотографов можно вставлять новые лица. Ремейк это подтверждает: он детально повторяет почти все, что когда-то сражало публику подвала на улице Чаплыгина. Те же остроумные мизансцены, те же гримаски и приколы, те же декорации-трансформеры Александра Боровского, та же игра со столами, скатертями, пулеметами и бомбами, тот же рисунок танцев, поставленных Аллой Сигаловой, те же реквизит, одежда и аксессуары персонажей, та же до секунды выверенная жестикуляция. При этом максимально использованы возможности новой, большой сцены: размножились отлично вымуштрованные массовки, многократно возросла роль художника по свету Дамира Исмагилова, сильное впечатление производит звуковая палитра. Спектакль движется как идеально отрегулированный механизм, воспроизведены даже неостановимая моторность и азарт актерского "все могу!", подкупавшие в оригинале.
Это в значительной мере наш национальный мюзикл, и на него распространяются принятые во всем мире нормы переноса со сцены на сцену - меняются только актеры. И вот как раз эта смена актеров - точнее, смена поколений - дает прочувствовать разницу в мироощущениях, обусловившую атмосферу "Бумбараша"-2021. Это принципиально иная атмосфера.
"Табакерка" всегда делала ставку на молодых. В ремейке участвует не только почти вся труппа, но и студенты Театральной школы Табакова; исполнителю роли Яши Владиславу Миллеру 21 год, Бумбарашу - Севастьяну Смышникову - 20. Напомним, что Евгений Миронов сыграл Бумбараша в 26 лет, уже познав звездный час в фильме "Любовь". Традиция продолжается, но состязание не из легких, и достичь той отчаянной, первозданно наивной израненной искренности, какая читалась в глазах, интонациях и повадках Миронова, или той умудренной горьким опытом иронии, что таилась в каждом жесте Андрея Смолякова в роли Поручика, пока не удалось.
Да это, скорее всего, и нереально. 1993 год был временем пробудившихся надежд. Новая Россия только недавно стряхнула морок вековых идеологических иллюзий, шла активная переоценка собственной истории, дух нахлынувшего вольнодумства определял весь тонус жизни - в том числе и театральной. Этими настроениями был пропитан спектакль Машкова - им мы, казалось, навсегда прощались с политическими миражами, порождавшими братоубийственные войны. Тогда страна иными глазами смотрела и на "красных", и на "белых", и даже на "бандитов", между которыми метался, как в тисках, мирный деревенский солдатик Бумбараш. Все это на наших глазах отлетало в невозвратное прошлое, определяя энергетику действа, одухотворяя и делая органичным доселе невозможный в таком материале союз комического с трагическим, открытого актерского озорства с глубоким переживанием этих судеб. Отжившее отлетало, а страна снова отправлялась в неведомое, но уж теперь наверняка прекрасное будущее.
Вот такими настроениями жил зрительный зал первой премьеры. Она в своем зеркале отразила не только эпоху "той гражданской", но и эпоху снова молодой России 90-х, ее мироощущение, ритмы, надежды. Не думаю, что сегодня Юлий Ким и Владимир Дашкевич написали бы своего "Бумбараша" с той же страстью, беззащитной искренностью и оптимизмом перемен. Время изменилось. В залы пришла другая публика, на сцену - другое поколение актеров. Все они выросли в другом контексте, на других фильмах и телешоу, обстоятельную классику сменила субкультура клипов, электроника сблизила искусство с аттракционом - ярким, громогласным, стробоскопичным. Гражданские войны окончательно утонули в древней истории и уподобились странствиям Одиссея - перестали быть отверстой раной, личной болью каждого. Это ни хорошо, ни плохо - это факт, который во многом определяет атмосферу "Бумбараша"-2021. Он так же отличается от давней премьеры, как новый зеркальный театр на Сухаревской - от тесного подвала на Чаплыгина: там царил дух нищей студийности и акции единомышленников - здесь делают хороший профессиональный театр, который в полном порядке, и даже его иллюзорные фойе воспринимаются как шикарный, очень дорогой аттракцион.
Мы имеем теперь великолепный, динамичный, прошитый трассирующими пулями, безукоризненно осуществленный молодой спектакль, на который несомненно будет паломничество новых зрителей, идущих в театр как в дискотеку. Он сохранил свой антивоенный пафос и верещагинский холм-апофеоз в финале. В нем хорош совсем юный Бумбараш - Севастьян Смышников - рослый, резкий, пластичный, азартно танцующий, с холеным лицом интеллигентного московского парня и не знающими смертной тоски глазами. Запоминается его друг Яша - обаятельный, реактивный, броско талантливый Владислав Миллер. В роли Соньки-бандитки Ольгу Блок-Миримскую сменила звездная Анна Чиповская: пластический рисунок воспроизведен скрупулезно, но с новым шиком и присущим актрисе эротическим накалом. В их окружении меньше ярких индивидуальностей, все как бы смикшировано, в актерах пока не проявились личности с их отношением к тому, что играют. Театр переживания сообразно новейшим нормам сменился театром изображения. Возможно, со временем спектакль отстоится, отстроится и наберет мускулатуру. Важнее понять, что это и есть адекватное отражение еще одной, ныне торжествующей эпохи: она становится более поверхностной, клипообразной, живущей под девизом: ах, не грузите меня!
Но кто скажет, что зафиксировать, вольно или невольно, в своих зеркалах эту новую трагедию времени - не задача современного театра?