Для жителей Киргизии 22 июня остается памятной и трагической датой
Что ни день, "похоронки"
Испытание мировой войной на практике показало единство советского народа и готовность граждан защищать Родину с оружием в руках даже в самых тяжелых условиях. Именно этим объясняются массовый героизм воинов Красной Армии, широкое партизанское движение на оккупированной территории, очереди добровольцев в военкоматы по всей стране и трудовые подвиги населения (в основном состоявшего из стариков, женщин и подростков) в тылу.
Писатель Чингиз Торекулович Айтматов так вспоминал свое трудное военное детство в маленьком селе в глубоком тылу: "О войне думалось. Правда, она представлялась как стрельба из пулеметов и сплошные подвиги. Враги падают снопами, а нашим хоть бы что... Эта наивная детская иллюзия претерпела жестокое крушение. Что ни день, прибывают в сельсовет "черные бумаги" - похоронные извещения с фронта... Текста несколько строк. Тихо зачитываю, перевожу слова на киргизский язык и умолкаю. Слышу тяжкий, опустошенный вздох, будто каменистая осыпь зашуршала с горы и поползла вниз. Трудно поднять мне глаза, хотя ни в чем не виноват. В такие минуты мне хочется выскочить из дверей, схватить пулемет, да, именно пулемет, и бежать с ним без передыху туда, на фронт, откуда пришла эта бумага. Наконец ухожу, подавленный горем близких мне людей. Ухожу, перебросив через плечо сельсоветскую полевую сумку. В ней еще есть другие "похоронки".
Вторую мировую войну по факту выиграло первое поколение советских граждан, которое родилось и сформировалось в короткий межвоенный период 1920-х - 1930-х годов. Оно росло вместе со страной, и именно на него пришлась значительная часть человеческих потерь за период войны. Глубокие прогрессивные изменения, происходившие в то время в СССР в условиях внешней блокады, ожесточенной внутренней политической борьбы и стремительно приближавшейся к границам мировой войны, сформировали поколение, победившее во Второй мировой войне. Представителями его в Киргизской ССР были Рузи Азимов, Токтогон Алтыбасарова, Николай Ананьев, Даир Асанов, Талгат Бегельдинов, Мансуз Ванахун, Григорий Конкин, Иван Москаленко, Евдокия Пасько, Чолпонбай Тулебердиев, Дуйшенкул Шопоков, Калыйнур Усенбеков, Суюнбай Эралиев и тысячи других участников войны и тружеников тыла, совершившие во имя общего отечества подвиги и отмеченные наградами.
"Отступали с боями до Москвы"
Розалия Дженчураева, дочь кадрового офицера - пограничника Джаманкула Дженчураева, вспоминает первые трагические дни войны так:
"Все изменилось в одночасье 22 июня 1941 года, когда перед рассветом весь личный состав отцовской комендатуры, несшей пограничную службу недалеко от Бреста, был поднят по тревоге. Косяки тяжелых бомбардировщиков нескончаемым потоком проплывали над головами. Они шли на восток бомбить Минск, Смоленск. Командованием комендатуры было принято решение без промедления отправить членов семей комсостава в тыл. Женщин и детей усадили прямо на солому в кузове грузовой машины рядом с закрепленной у кабины бочки с бензином. Женщины плакали, глядя на провожавших мужей, а мы - дети - вторили матерям. Дорога предстояла дальняя, но прощанье с родными оказалось коротким. Очередной налет авиации и бомбежка ускорили наш отъезд. Грузовик уносил нас все дальше и дальше от комендатуры, а мы еще несколько мгновений вглядывались в силуэты наших отцов. Они оставались, чтобы остановить врага.
То, что испытали мы в течение двух месяцев, трудно сравнить с кошмаром, который мог бы присниться воспаленному мозгу. Большая смоленская дорога, забитая беженцами: кто тянет тележку со скарбом, кто на лошади, кто пешком. Машин не так много, но они также забиты людьми. Налет авиации обычно начинался неожиданно. Вдруг выныривают из-за леса несколько самолетов и начинают пикировать, расстреливая беженцев. Наш водитель, молодой солдат Иван Шалатуркин, если не успевал затормозить при налете, наоборот, прибавлял скорости и, пока самолет делал очередной заход, резко тормозил, и нас быстро буквально выбрасывало за борт машины. Мы прятались либо в лесу, если он близко подходил к дороге, либо в пшенице, колосившейся на обочине. Немецкие самолеты были узнаваемы сразу: у них сзади была прямоугольная рама. Так повторялось изо дня в день, пока мы не приехали на какую-то станцию, где стоял обгорелый, видавший виды товарный поезд. Мы пересели и двинулись на восток.
После нашего отъезда комендатура оказала мужественное сопротивление наступавшим фашистам, но силы были неравными. Многие пограничники погибли. Здание комендатуры, дома комсостава, казармы были уничтожены. Мой отец, Джаманкул Дженчураев, бывший в ту пору комендантом пограничного участка, отдал команду на выход комендатуры из окружения. Прорываться пограничникам до соединения с частями РККА пришлось через плотное вражеское кольцо с боями. Боевой рейд по тылам врага был долгим и драматичным. Так начиналась война. Отступали с боями до самой Москвы".
Сохранение исторической памяти
Живых очевидцев тех трагических дней осталось в наши дни крайне мало. Сохранение исторической памяти о Великой Отечественной войне и ее начальном периоде требует все больших усилий со стороны ныне живущих поколений. И поэтому все пронзительней звучат строки, оставленные потомкам победителями. Прошедшие горнила войны умели ценить завоеванный мир.
Вот что писал уже в мирное время поэт-фронтовик Суюнбай Эралиев:
"О шар земной!
Ты вовсе не джамбы -
Мишень для стрел,
арена для борьбы.
Ты дом наш общий,
добрая планета,
Где океаны -
в теплых бликах света,
Где журавлиный клич -
как зов трубы,
Возликовавший
в поднебесье где-то,
Где на вершинах
снежных Какшаала
Весенняя заря возликовала".
Суюнбай Эралиев:
"Фронтовые друзья...
С давних лет
помню все имена и фамилии,
потому что и воду, и хлеб,
и лишения мы равно делили.
Не болтали о подвигах зря,
прикрывали друга в атаке,
под ногами качалась земля -
не терялись в паническом страхе.
Сколько их не вернулось домой,
отслужив свою службу отчизне!
Я без них с юных лет сам не свой,
словно с ними зарыто полжизни..."
Досье "РГ"
В годы войны Советская Киргизия направила в действующую армию более 360 тысяч человек, или каждого четвертого жителя страны.