Ушел не просто высокий профессионал, ушел Автор - Владимир Меньшов
Эта рана надолго. Потому что ушел не просто талантливый исполнитель и высокий профессионал - ушел Автор, а с ним целый мир - только его мир. Только ему свойственный способ художественного мышления. Его грубоватый, но точный юмор. Его резкость суждений о событиях и человеке. Все, что составляло его многогранную личность, и что мы по-настоящему еще не оценили.
Он впервые стал знаменит, сыграв героя фильма "Человек на своем месте" - молодого сельского механизатора, наглеца в кожанке, который выдвинул сам себя в руководители колхоза и делом доказал, что приходит время новых, самостоятельно мыслящих людей. Это была одна из тех картин, которые исподволь готовили перестройку всего образа жизни в стране - а главное, образа мысли. С той поры мужской решительный нрав Владимира Меньшова определил весь его актерский путь: невозможно представить его в роли хлюпика, слабака, разгильдяя. В нем всегда чувствовалась сила.
Он и в режиссуре стал человеком на своем месте. Ему было интересно экспериментировать, разведывать новое, и картин он снял немного, всего пять, но ни одна не похожа на другую. Дебютировал школьным взрывным фильмом "Розыгрыш" о ребячьей бездумной жестокости и о пробуждении совести. Продолжил мелодрамой "Москва слезам не верит", которую наши критики приняли в штыки, публика любит до сих пор, а члены Американской киноакадемии наградили "Оскаром" - молодой русский режиссер победил в состязании с такими мастодонтами мировых экранов, как Франсуа Трюффо, Иштван Сабо, Акира Куросава. Затем снял лирическую комедию "Любовь и голуби" - полную нежности, музыки и доброго юмора; искры от этого костра разлетелись по стране и до сих пор греют нас, высекая улыбки. Потом возник сатирический фарс "Ширли-мырли", абсолютно хулиганский, отвязный и невероятно смешной - редкий у нас образец площадного, народного, скоморошьего юмора.
За ним последовала "Зависть богов" - по сюжету вариант "Варшавской мелодии", история невозможной любви людей из разных миров, но какой же горечью исполненная! Этот картина полнее всех отразила переломный момент в жизни страны, когда обросший ракушками "Титаник" по имени СССР уже угрожающе кренился. Как и в "Москве…", Меньшов здесь явил фантастический талант к реставрации времени - ушедшее воссоздавалось так бережно, так точно не только в деталях и антураже, но и в характерах, и в атмосфере, что рядом в нашем кино, пожалуй, можно поставить только "Пять вечеров", лучший, эталонный фильм Никиты Михалкова. Наконец, уже в новом веке Меньшов начал снимать свой мюзикл "Большой вальс", и снял огромный развернутый эпизод так увлеченно и здорово, что было ясно: снова будет шедевр. Увы, начались бюджетные проблемы, проект не был завершен. И Владимир Меньшов так и остался режиссером всего пяти фильмов - но каких! Без них нельзя вообразить ни историю нашего кино, ни вехи нашего времени.
Он был человек поступка. Как-то в конкурсе MTV победил фильм, для него неприемлемый ни идейно, ни эстетически - и он не стал вручать ему приз. Сказал то, что думает, и ушел со сцены. Он резок в оценках и крут в решениях. Зато когда Людмила Гурченко - самая своенравная из наших актрис - стала сниматься у него в фильме "Любовь и голуби", она чувствовала себя счастливой: попала в волевые руки режиссера, знающего, чего он хочет. А это и в кино, и в жизни редкость.
Меньшов болезненно воспринимал ломки, которые мотают страну последние четверть века. Отчетливо понимал пороки, разъевшие советскую систему, - пересмотрите "Ширли-мырли" или "Зависть богов". Но точно знал, что благодаря этой системе или ей вопреки в стране состоялось многое исторически бесценное - опять же пересмотрите "Москва слезам не верит" и "Розыгрыш".
В наших беседах для газет в разные годы он неизменно выходил на темы единства нашей истории - выкидывать из нее целые эпохи он считал преступлением и всегда остро реагировал на такие попытки: "У нас сложилось представление, что СССР был сплошной ошибкой! Уже и заикнуться о том, что изначальная идея была благородна - навлечь на себя огонь. Ведь выплеснули самую суть, то здоровое, с чего все начиналось!".
Как любой большой художник, Меньшов получал от советской власти свою долю тумаков. Его и "Оскара" получить не пустили: по доносам, он слишком горячо восторгался тем, какие обильные там, за кордоном, магазины. Автор "Москвы…" остался в Москве, а его фильм триумфально шел по миру, став визитной карточной нашей страны. Дурость чиновников была, есть и будет, но зла на систему он не держал - понимал, что без этой системы вряд ли стал бы режиссером. "Каждому давался свой шанс! Все, чему меня учили в школе, было правильно: нас воспитывали гражданами, патриотами, хорошими людьми. Все было продумано: выявлялись народные таланты, а их уйма - далеко от Москвы, в глубинке, везде. Надо искать, проводить конкурсы, олимпиады, вытаскивать талантливых ребят, учить их. Это делалось с размахом - и выигрывало все общество. А теперь кличут себя аристократами, вспоминают дворянских предков - постельничих и сокольничих - и этим гордятся! Мне, интеллигенту в первом поколении, это понять невозможно. В этом смысле общество сделало фантастический шаг назад".
О будущем страны он говорил, несмотря ни на что, с надеждой. "Жизнь неожиданнее, смешнее, талантливее наших придумок. Не знаю, куда нас вывезет и когда в нашем сознании может случиться переворот. Мы рассчитываем только на ту парадигму, в которой сейчас существуем. Но жизнь уже показала, как три десятилетия назад она резко, в один день изменилась благодаря появлению лишь одного, по сути, человека. Никто не мог этого предполагать. Как никто не мог предвидеть в свое время февральскую и октябрьскую революцию".
Говорить о Владимире Меньшове нельзя, не сказав о Вере Алентовой - его супруге, его актрисе, его союзнице во всех делах. Это был поразительно гармоничный союз двух красивых людей, которые умели ценить друг друга и друг другом восхищаться - даже отчества у них одинаковые. Крепкого здоровья и выдержки талантливой Вере Валентиновне, мы вас любим!
Мировоззрение художника - в его творениях. Там он еще шире и интереснее сказанного и декларированного. Резкость там претворяется в нежность, а невольные философемы - в ощущение огромной реки времени, течения которой нельзя ни замедлить, ни прервать никакими плотинами - прорвет и хлынет дальше. То, что об этом думал, что отрицал и утверждал, что любил и ненавидел Владимир Меньшов, остается с нами - все пять его картин актуальны, как в день премьеры, и любимы, как все настоящее и талантливое в искусства. Не архив - арсенал!
Прощание с Владимиром Меньшовым состоится 8 июля в Большом зале Центрального дома кинематографистов. Артиста похоронят на Новодевичьем кладбище.