Амвросий Оптинский смог стать опорой для тысяч молодых и здоровых

10 июля Церковь вспоминает святого Амвросия Оптинского, с которого Достоевский написал старца Зосиму из "Братьев Карамазовых".

В "Воспоминаниях" жены писателя читаем: "16 мая 1878 года нашу семью поразило страшное несчастие: скончался младший сын Леша... Чтобы хоть несколько успокоить Федора Михайловича, отвлечь его от грустных дум, я упросила Вл. С. Соловьева уговорить Федора Михайловича поехать с ним в Оптину пустынь".

Вернулся Достоевский из Оптиной умиротворенным. Встреча со старцем Амвросием настолько повлияла на писателя, что в "Братьях Карамазовых" он запечатлел и Иоанно-Предтеченский скит, в котором батюшка принимал народ, и самого святого. "...многие, почти все, входившие в первый раз к старцу на уединенную беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное лицо обращалось в счастливое, старец был вовсе не строг; напротив, был всегда почти весел в обхождении. Монахи говорили, что он привязывается душой к тому, кто грешнее, и кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит".

К Амвросию Оптинскому стремились попасть не только писатели и философы. Батюшка стал связующим звеном между образованными классами, народом и Церковью, причем в то время, когда в русском обществе были чрезвычайно сильны антицерковные настроения: в 60-80-х годах XIX века. Как отмечал В.В. Розанов, скептики, люди, настроенные к Церкви и вере критически, "поднимались духом, только взирая на него", "никто не мог сказать ничего отрицательного. Золото проходило через огонь скептицизма и не тускнело".

Мирское имя старца - Александр Михайлович Гренков, родился он в 1812 году, отошел ко Господу в 1891-м, то есть прожил святой 78 лет, что, учитывая его болезненность, кажется чудом. Происходил батюшка Амвросий из среды священнической, обладал живым, веселым нравом, любил пошутить, знал пять языков. Болеть начал рано, и когда надежды на выздоровление уже не было, дал обещание: если останется жив, уйдет в монастырь. После этого пошел на поправку, но еще четыре года медлил: не хотел покидать мир. И все-таки ушел в Оптину, принял монашеский постриг и в 33 года опять заболел, уже на всю жизнь.

Великодушие и снисхождение к недостаткам другого - кратчайший путь к спасению

Cветила медицины, обследуя старца, говорили: "Страдает батюшка так, что, будь он человеком обычным, и недели бы не прожил". Святой Амвросий прожил в таком состоянии 46 лет! И не просто прожил. Самый знаменитый из оптинских старцев, он принимал людей по 12 часов в день.

"Приходили к нему, обливаясь слезами скорби, а выходили со слезами радости, - свидетельствовала очевидица служения Амвросия Оптинского. - Ни звание человека, ни состояние не имели никакого значения в его глазах. Ему нужна была только душа человека, которая настолько была дорога для него, что он, забывая себя, всеми силами старался спасти ее, поставить на истинный путь... С утра и до вечера к нему приходили люди с самыми жгучими вопросами, которыми в минуту беседы он жил. Он всегда разом схватывал сущность дела, непостижимо мудро разъясняя его, давая ответ. Но в продолжении 10-15 минут такой беседы решался не один вопрос, в это время отец Амвросий вмещал в своем сердце всего человека, со всеми его привязанностями, желаниями, всем его миром внутренним и внешним. Из его слов было видно, что он любит не одного того, с кем говорит, но и всех любимых этим человеком, его жизнь, все, что ему дорого".

Все видевшие батюшку Амвросия отмечали его удивительную любовь, которая могла объять человека, пришедшего к нему. Эта любовь была главным чудом святого. Ни исцеления больных, ни чтение писем в запечатанных конвертах, ни прозревание прошлого и будущего, нет, именно любовь.

"Всякое христианское "дело" непременно сопрягается с подвигом; любовь же, как высшее из всех дел, требует и наибольшего труда", - объяснял еще один старец, наш современник, Софроний (Сахаров).

Но как достигается такая любовь к ближнему? Попробуем приподнять завесу над тайной. Вот что говорил сам старец: "Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь ее иметь, то делай дела любви, хотя сначала и без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь". "Любовь к Богу доказывается любовью и милосердием к ближнему, а милосердие, милость и снисхождение к ближнему и прощение недостатков его приобретаются чрез смирение и самоукорение, когда во всех скорбных, неприятных случаях будем возлагать вину на себя, а не на других, что это мы не умели поступить как следует, оттого и произошла неприятность и скорбь, и если так будем рассуждать, то менее будем огорчаться и предаваться гневу, который правды Божией не соделывает".

"Нет выше добродетели, как любовь, и нет хуже порока и страсти, как ненависть, которая не внимающим себе кажется маловажною, а по духовному значению уподобляется убийству... Милость и снисхождение к ближним, прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению".

Легко ли так любить? А так жить? Да как сказать. Сохранились записи, позволяющие восстановить, каким был день у батюшки Амвросия. Итак, для слушания утреннего молитвенного правила старец Амвросий вставал в 4 утра, звонил в звонок, на который к нему являлись келейники - помощники, живущие при монахах. Войдя в скромную келью старца, келейники прочитывали: утренние молитвы, 12 псалмов и первый час ("часами" называют краткое богослужение, предназначенное на каждую четверть дня). После этого старец оставался наедине - для "умной молитвы". Затем, после краткого отдыха, Амвросий Оптинский снова слушал третий час и шестой, и, в зависимости от дня, канон с акафистом Спасителю или Божией Матери. Акафисты - молитвы, читаемые стоя, и батюшка Амвросий - человек тяжело больной с тридцати трех лет, выслушивал их на ногах. После молитвы и чаепития, с девяти утра начинался трудовой день.

Труд старца Амвросия заключался в приеме посетителей, приезжавших в Оптину пустынь, к батюшке, со всей России. Прием шел с кратким перерывом на обед. Так как большую часть своей жизни, сорок шесть лет, старец был тяжело болен, то пищу съедал он в таком количестве, какое дается ребенку лет трех. За едой келейники продолжали задавать батюшке вопросы, ответы на которые ждали приехавшие люди. После обеда опять молитвы и снова прием людей. Изредка, чтобы чуть-чуть облегчить усталость, старцу читали одну-две басни Крылова. После краткой передышки, напряженный труд возобновлялся - до глубокого вечера.

Несмотря на крайнее обессиливание и болезненность святого, свой день он всегда заканчивал вечерним молитвенным правилом, состоявшим из "малого повечерия, канона Ангелу Хранителю и вечерних молитв". К концу дня келейники, приводившие к старцу посетителей и выводившие их, едва держались на ногах. Сам батюшка временами лежал почти без чувств. Прочитав вечерние молитвы, старец испрашивал у всех присутствующих прощение, день был закончен. Дело было далеко за полночь. Спать старцу оставалось менее четырех часов. И так ежедневно. В течение более тридцати лет. Титанический подвиг любви, служения Богу и людям, подвиг, который невозможно осуществить одними человеческими силами. И который не может закончиться датой ухода святого из нашего мира.