Фильм Леоса Каракса "Аннетт" выходит на экраны

В одном из давних интервью Леос Каракс говорил, что мечтает сделать фильм-музыку. Он шел к нему во всех своих картинах, последовательно вводя в них элементы театральной условности. "Аннетт", которой открылся в июле Каннский кинофестиваль, следует, вероятно, считать воплощением этой мечты. Картина до конца конкурса оставалась в числе главных претендентов на награды и в итоге получила приз за режиссуру.

Сразу признаю: смотреть нужно обязательно. Многим фильм нравится. В монотонно серой стае стрелялок-бормоталок он как павлин в экстазе: музыкальные фильмы стали редкостью. Сравнивать его в современном репертуаре не с чем - остается сравнивать нового Каракса с ним самим. А здесь он, на мой взгляд, проигрывает. Если музыка, написанная дуэтом Sparks (братья Рон и Рассел Мaэл), временами очень хороша, то их же либретто изумляет обилием штамповки и дефицитом фантазии.

Фабула предсказуема от начала до конца. Адам Драйвер играет мрачного стендап-комика Генри Макгенри, который выходит на сцену в халате и монотонно хамит невесть почему на него клюнувшей публике. Жанр его шоу "Божья обезьяна" напоминает тот исполненный презрения ко всему сущему перформанс, который на нашем ТВ культивирует вечно сардонический Гордон. Его провокации заставляют разъяренную публику петь-орать что-то вроде "Ты псих?". Этот Генри влюблен в знаменитую оперную диву Анну (Марион Котийяр, которую в моменты "академического" пения благоразумно дают общим планом, - она раскрывает рот под вокал французской меццо Катрин Троттманн, а такая подмена всегда бьет в глаза). Общество их "неравный брак" не одобряет - газеты выходят под заголовками типа "Красавица и ублюдок". Эта характеристика исчерпывает суть одномерных героев: она только красавица, он только ублюдок. Драйвер играет слона в посудной лавке, разрушителя такой хрупкой субстанции, как любовь. Котийяр отведена аккомпанирующая роль жертвы, носительницы несбыточного счастья, такой пассивной мадам Баттерфляй, с самого начала обреченной на погибель.

Как и положено в опере, является третий лишний - влюбленный в Анну пианист (Саймон Хелберг из "Примадонны", слишком невыразительный для столь эмоциональной партии). Он ее постоянный партнер по сценическим триумфам и, как предполагает ревнивец Генри, вероятный любовник. Поэтому безоблачное счастье на мотоцикле среди бескрайних полей окажется недолгим - мы это мгновенно смекаем.

После ночи любви (идет лирический дуэт голышом) рождается дочка Аннетт, почему-то похожая на Чаки из подросткового хоррора. Дочку изображает пластмассовая кукла с закрывающимися глазами, скорее устрашающая, чем способная вызвать симпатии. Но именно ей предстоит стать трагической реинкарнацией Анны.

Аннетт - пластмассовая кукла, похожая на Чаки из ужастика. Но именно она станет реинкарнацией несчастной Анны

То, что дело идет к кровавой трагедии, тоже ясно, потому что лейтмотив и пружина сюжета - одномерная самовлюбленность Генри: его раздражает слава оперной жены, которая строит карьеру, бесконечно умирая на сцене. Его бесит, что приходится работать беби-ситтером, и однажды в своем шоу под свист толпы он выдает тайную мысль от жены избавиться. Убийство происходит в момент шторма на яхте в ритмах безумного вальса. Этим кровавые деяния монстра не закончатся, но тут пластмассовая Аннетт обнаружит артистические дарования покойной Анны и станет хорошим источником дохода для предприимчивого папы. Шикарные шоу на стадионах, ликование толп, поющее следствие, поющий суд, запоздалые угрызения поющей совести и мораль, пропетая все более похожей на человека дочкой...

Нет, безусловно, это не столько мюзикл, сколько рок-опера с уклоном в жутковатый сюр. С чисто оперным либретто, условным до скуки, собранным из всех штампов "мыльной оперы" и способным ожить только с помощью гениальной музыки, - как оживали переполненные картонными страстями, максимально запутанные либретто "Трубадура" или "Бала-маскарада" под пером волшебника Верди. Но музыка Sparks при всех ее достоинствах не образует единой драматической волны, способной нести вас над сюжетными ухабами и неловкостями, их не замечая. В саундтреке есть пара запоминающихся романтических дуэтов - прежде всего простенький, без затей We love each other so much, а также энергичных, агрессивных хоров, но они тонут в довольно вялом, лишенном развития аккомпанементе.

Все это мы уже видели. Сюжетный ход с любовниками, вынужденными соревноваться в сценической славе: одна на взлете, другой на излете, отработан в хрестоматийных мюзиклах типа "Звезда родилась". Театральная условность действа отшлифована самим Караксом в "Корпорации "Святые моторы" - новый фильм ничего удивительного к ней не добавляет. Даже во всех отношениях замечательный, экспрессивный и драйвовый музыкальный пролог à part So May We Start, которым начинается рок-опера, мне показалось, отсылает к "музыкальному антракту" из "Святых моторов". Так что главное, чего мне не хватало в фильме Каракса, - это самого Каракса, остроумца и хулигана, кинематографического Сальвадора Дали, создателя оригинальнейших фантасмагорий. С его парадоксальным мышлением, с жонглированием неожиданными образами. С его, наконец, юмором - в "Аннетт" нет ни секунды, рассчитанной на ответную улыбку зрителя. Где его уникальное чувство абсолютной свободы в фантазии и ее воплощении? Или без своего талисмана Дени Лавана он, как остриженный Самсон, теряет волшебную силу?

Нет-нет, обязательно идите на "Аннетт". Как одинокий кактус в пустыне, она все равно порадует ваш глаз. Любимый талант нам мил и в неудаче.