Лукьянов: Связка с США грозит развалить единство Европы
Проблема, однако, в том, что сами европейцы участвовали в многолетней операции не то чтобы из-под палки, но не имея в этом никакого собственного интереса. Волна сочувствия Соединенным Штатам, которая прокатилась по миру после терактов 11 сентября 2001 года, была искренна. Европейские союзники полагали, что обязаны выступить вместе с Америкой, но и считали, что творят правое дело, защищая себя от исламского экстремизма.
Террористическая инфраструктура в Афганистане действительно была, но ее уничтожили практически сразу, осенью 2001 года. Ликвидация главного виновника заняла десять лет, однако это была уже операция спецслужб, для которой массированное военное присутствие многонационального контингента не требовалось. Так что вопрос, что делают представители 48 стран на территории Афганистана (помимо демонстрации лояльности "большому брату"), стал возникать довольно рано. Равно как и понимание того, что никакого современного демократического государства, обещанного американскими идеологами афганской кампании, в этой стране не получится.
Когда карточный домик внезапно сложился внутрь, встал вопрос о срочной эвакуации своих граждан. При этом европейские участники коалиции оказались, по сути, в двойной зависимости - от американских военных, которые контролируют аэропорт и решают, кто, сколько и когда может вывезти. И от движения "Талибан" (запрещено в РФ. - Прим. "РГ"), которое контролирует все остальное и может создать непреодолимые сложности для всех.
Пока талибы ведут себя сдержанно, не усугубляя конвульсии западных держав, однако сколько это будет продолжаться, неизвестно. Объявленный когда-то самим Байденом крайний срок вывода иностранных военных (31 августа) теперь в качестве дэдлайна называет "Талибан", с 1 сентября они обещают рассматривать западных военнослужащих как вооруженных оккупантов.
В этой ситуации идея о том, чтобы позаботиться об афганском персонале, начинает выглядеть утопией. По чисто практическим соображениям. Но есть и гораздо более серьезный аспект. Янез Янша, премьер Словении, которая сейчас является страной-председательницей ЕС, выразил распространенное мнение: с какой стати Европа должна помогать афганцам, которые бегут вместо того, чтобы защищать свою страну? Это эхо слов Джозефа Байдена, который возложил ответственность за происходящее на бывшие власти - мол, мы для них сделали все, а они просто сдались без борьбы. Янше резко ответил председатель Европарламента Давид Сассоли: он неправомочен высказываться от имени всего ЕС, а лучше бы, как и все, "продемонстрировал солидарность". Из лидеров более влиятельных стран слово сказал австрийский премьер Себастьян Курц - никаких больше беженцев в Европе, хватит.
Тема беженцев для Евросоюза самая больная, потому что она крушит гуманитарную основу европейской модели, нарратив о моральном преимуществе единой Европы, который долгое время скреплял ее политику. И возразить-то трудно, всякая страна или группа государств должны заботиться прежде всего о своих гражданах. Однако политической силой Европейского союза всегда был тщательно оберегаемый образ сообщества, которое воплощает гуманистические идеалы в жизнь и очень привлекательно именно своим примером. Нормативная экспансия ЕС, основной инструмент его внешней политики, базируется на этом.
Иван Крастев, один из наиболее проницательных европейских комментаторов, писал о ловушке, в которой оказались посткоммунистические страны, вступившие в Евросоюз в начале XXI века. Жители этих стран стремились к "европейскому выбору", и оказалось, что его можно делать двумя способами: приближая свои государства к лучшим образцам либо в личном качестве отправиться жить в эти самые страны-образцы. Второй путь показался многим более простым для реализации, в результате их родины остались без активной и энергичной части населения.
Внешний приток мигрантов действует по схожей схеме. Трансформация стран, которые прежде принято было называть "третьим миром", должна была, по логике, возобладавшей после холодной войны, происходить по образу и подобию и под присмотром продвинутых обществ. С трансформацией не задалось, зато значительные массы людей решили переместиться туда, где лучше. А американская политика "продвижения демократии", разворошившая весь Ближний Восток, создала для этого поводы и условия. Круг замкнулся.
Европа чувствовала себя очень комфортно, делегировав все стратегические вопросы Америке и оставив в собственное распоряжение обильную и высокоморальную "мягкую силу". Но теперь связка с США уничтожает именно ее. А никакого другого фундамента у европейской политики нет. И пока что не предвидится.