Герой России Алексей Романов рассказал о боевом опыте в Афганистане
Долго мечтал вернуться в Афган
Алексей Викторович, солдатом срочной службы вы получили в Афганистане тяжелое ранение, после которого решили связать свою жизнь с армией.
Алексей Романов: В тот момент я был на должности санинструктора-спорторганизатора разведроты в звании сержанта. В провинции Лагман во время войсковой операции нашей дивизии ранения сначала получили комвзвода и солдат роты. Я им оказал первую медпомошь: надо было вколоть промедол, перебинтовать, вынести в безопасное место. Тем временем ребята обнаружили в ущелье замаскированные огневые точки. Решили их уничтожить. Одну подавили, вторую, третья оказалась настоящим дотом. Духи открыли плотный огонь. У нас появились погибшие и раненые. Ранили сапера, которой был рядом со мной, потом и самому досталось от взрыва американской ручной гранаты. Пока я лежал в крови, дот уничтожили. Ранение получил 6 мая 1982 года, в тот же день в Союзе умер мой отец. На похороны родных из Афгана не отпускали. В госпитале отлежал чуть меньше месяца, а потом по совету командира поехал поступать в Рязанское училище ВДВ. После окончания в Афган призвали моего близкого друга, я решил последовать за ним в 1987-м. Вышел оттуда в 1989-м вместе с войсками. Долго мечтал туда вернуться - это же была молодость, армейская дружба. Потом как отрезало.
Вы посмотрели на воевавшую армию глазами солдата и офицера. Насколько она изменилась за 10 лет?
Алексей Романов: В Афганистан на срочную отправляли тех, кто прошел через учебные подразделения или хотя бы трехмесячные курсы для мотострелков. Необученных солдат в бой не посылали. За 10 лет войны мы потеряли около 15 тысяч погибшими. Из них примерно одна треть - небоевые потери. Как солдат я принял боевое крещение во время Панджшерской операции. Перед ее началом нас на учебном полигоне загоняли: высадка с вертолетов, высадка с самолетов, огневая и тактическая подготовка. Командир дивизии Альберт Слюсарь, Герой Советского Союза, ныне покойный, добился того, чтобы каждый командир и солдат знали свой маневр и был готов к ведению боевых действий в горах. Когда в 1990 году нашу 103-ю воздушно-десантную дивизию передали в состав погранвойск КГБ СССР, я увидел, какое внимание пограничники уделяли подбору кадров на раннем этапе. Зеленые фуражки одевали самые достойные. С такими ребятами можно было хоть в огонь, хоть в воду. Не забуду, как мы работали на прорванной границе между Ираном и Азербайджаном. Всего за два месяца мы все разрешили: восстановили государственную границу СССР и доверие к погранвойскам, перекрыли наркотрафик, контрабанду оружия для националистов.
Иными словами, к концу той войны армия сохраняла высокую боеспособность?
Алексей Романов: Боевая подготовка была на высоком уровне. Но есть еще такое понятие, как моральное состояние войск. Во время моей срочной службы из 130 человек нашей учебной роты 120 изъявили желание отправиться в Афганистан. В 1995 году, когда разгорелись события в Чечне, вопрос о том, кто готов выполнить воинский долг, задали в моем парашютно-десантном полку. Половина отказалась. Но в нулевые годы снова была 100-процентная готовность выполнить боевой долг. Почему? Да потому что изменилось отношение к армии. В девяностые доходило до того, что офицеры боялись или стеснялись одевать форму. В московском метро людей в форме даже избивали. Все стало меняться после того, как новый 2000-й год Путин встретил в группировке наших войск в Чечне. Это был показатель отношения власти к армии: "Мы в стороне не стоим".
О чем свидетельствуют события в Сирии? У нас есть боеспособная армия. Офицерский корпус, преподаватели военных вузов получили современный боевой опыт в Сирии. За последние 20 лет в ведении боевых действий поменялось очень многое. Это стало очевидно, когда США разбомбили Сербию.
Не раз слышал от офицеров, что к моменту боевых действий на Северном Кавказе армия успела многое растерять из афганского опыта.
Алексей Романов: В целом, она оказалась не очень подготовленной. Скажу на своем примере. Когда нашу часть выводили из Каунаса в Майкоп и Новороссийск, уровень боевой подготовки сильно упал. Солдаты и офицеры хорошо знали, что такое перевозка железнодорожным транспортом, но что такое война уже не понимали. В нашем полку с афганским опытом остались всего два офицера. Не было возможности проводить занятия по вождению бронетанковой техники, стрельбе. К счастью, командир дивизии Игорь Солонин перед отправкой нас в Чечню "выторговал" у командования ВДВ две недели на боевую подготовку. После взятия Грозного у нас было всего два погибших и 13 раненых.
Шатой мы взяли с минимальными потерями
Бойцы вашего батальона штурмовали селение Шатой, где находились несколько сотен боевиков и госпиталь. А в вашем распоряжении оказались всего 44 десантника.
Алексей Романов: Мы взяли Шатой с минимальными потерями за счет высокого боевого опыта, морального духа, снаряжения и вооружения. У меня весь офицерский состав получил ранения. Среди солдат было трое погибших и много раненых. Первоначально нашей задачей было блокирование селения и обеспечение входа в Шатой бойцов 245-го мотострелкового полка. Для этого нас десантировали на господствующие высоты рядом с селением. Но по дороге в Шатой погиб целый батальон мотострелков. Порядка 40 единиц техники с людьми попали в засаду Хаттаба. Мне поменяли задачу: взять Шатой. Я говорю: у меня не хватает сил. В ответ: это приказ министра обороны Грачева. Павел Сергеевич служил в Афгане, и я понял, что рано еще против министра вякать. Сел, подумал, принял решение и доложил о нем Владимиру Шаманову, командиру оперативной группы 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, и Анатолию Квашнину, командующему войсками СКВО.
Квашнин знал меня лично еще по Грозному, видел, как я готовил своих ребят к действиям в горах, учил, как двигаться вслед за огневым валом артиллерии. Спросил тогда: "Романов, ты же десантник, как умудрился думать как пехотинец?". Забегая вперед скажу, что, когда нас потом высадили недалеко от того места, где погибла шестая рота псковских десантников, я перед отправкой спросил Анатолия Васильевича: "Любой тактический десант живет в тылу врага двое суток, потом либо выходит к своим, либо гибнет. Какая участь нам уготована?". - "Ты где учился?" - "В Рязанском воздушно-десантном". - "По твоим знаниям надо в академии учиться". После Шатоя Квашнин говорит: "Езжай поступать в академию". - "Мне 32 года, "старенький" уже для академии". Но Квашнин связался с Грачевым и договорился, сказав, что звезда Героя Романову не за горами.
И каким был ваш план под Шатоем?
Алексей Романов: Селение окружено горами. Дорога к нему идет вдоль ущелья. Уходит она на Итум-Кали, а потом к границе с Грузией. Мне надо было оставить на господствующих высотах часть людей, чтобы в тыл никто не ударил. В Шатое находился французский госпиталь, в котором лечили раненых боевиков. На тот момент наших погранвойск еще не было на участке границы с Грузией, и выздоравливающих боевиков вывозили туда для реабилитации.
Мы атаковали Шатой с двух направлений. Двигались от дома к дому. Когда появились погибшие, я запросил вертолет для эвакуации. Ответили, что не могут и запретили стрелять по населенному пункту из артиллерии, чтобы не разрушить дома мирных жителей. Гуманно… И был момент, когда мы взяли в плен белобрысую женщину в камуфляжной форме. Рядом была снайперская винтовка. Тогда ходило много разговоров про женщин-снайперов, бывших спортсменок из Прибалтики. Не знаю - при мне таких подтверждений не было. Я доложил по рации про пленную. Тут же выслали вертолет. Пока он летел, она погибла… Я в свой адрес много чего услышал, но ругаться было некогда - шел бой. Штурм начался около 11 часов дня, боевые действия не стихали ночью и все закончилось только к обеду следующего дня - мы сошлись штурмовыми группами в центре села. Были уничтожены из ПТУРов три машины с боевиками, которых пытались вывезти из селения (для усиления нам была придана батарея противотанковых управляемых ракет и гранатометный взвод). Тот успех через несколько дней был омрачен захватом боевиками больницы в Будённовске.
Дедушка, для чего вам это надо?
Среди некоторых психологов бытует мнение, что посттравматический стрессовый синдром у ветеранов боевых действий проходит через три-четыре года.
Алексей Романов: Он остается. Просто каждый его переживает по-своему. Был эпизод в Афганистане, когда я служил срочную. Мы подорвались на бронетранспортере. Внутри БТР лежал матрас, на котором, пока едешь, можно было поспать. Мы с товарищем моим бросили счет на пальцах - он улегся на матрасе, а я сел справа от механика-водителя. Наехали на мину. Механику-водителю оторвало ноги, товарищ погиб, машина сгорела. В среднем раз в две недели мне снится, что я при подрыве остаюсь без ног. У кого-то "афганский синдром" проходит еще тяжелее… Многое зависит от того, как ветерану боевых действий помогают окружающие, от него самого, его отношения к жизни.
Очень распространенный сон среди тех, кто служил: тебя снова призывают, ты говоришь, что уже отдал долг Родине, а в ответ: да все однополчане уже в части и ждут тебя в казарме. И ты летишь со всех ног в поиске армейских друзей.
Алексей Романов: Мне схожий сон снится из-за того, что часто обращаются люди с просьбой помочь с поступлением в Рязанское воздушно-десантное училище. И у меня ощущение, что я до сих пор в нем учусь. Я часто езжу в это училище на принятие присяги, на стрельбище, на первый прыжок… Когда я сам учился, с нами на первом прыжке были женщины, представлявшие Центральный спортивно-парашютный клуб ВДВ. Показывали своим примером, что надо делать. Как тут не прыгнешь? А потом стали приглашать ветеранов. В прошлом году мы прыгали с военно-транспортного Ил-76. Сижу - напротив меня молодой лейтенант. А у меня борода была чуть подлиннее нынешней. Смотрел на меня, смотрел и: "Дедушка, для чего вам это надо?". Пока летели и ждали своей очереди десантироваться, я больше часа с лейтенантом проговорил. Приземлились, он подошел ко мне: "Спасибо вам огромное!".
К счастью, Рязанское воздушно-десантное было единственным училищем, когда в девяностые после его окончания в армию приходили все его выпускники (выпускники других училищ могли сразу уйти на гражданку). Сработали традиции, заложенные нашими предшественниками. Я не раз участвовал вместе с поисковиками в раскопках. Место гибели десантников - это цепь уцелевших в земле парашютных значков. Мы вывозили современных десантников в такие места. Героизм у десантников передается из поколения в поколение. Самый свежий пример - Сирия.
Чтобы помнили
Вот мы и подошли к непростой теме сохранения исторической памяти. Военную службу вы завершили в звании полковника и должности заместителя начальника Управления "В" ЦСН ФСБ России. Но в каком-то смысле война для вас продолжается по сей день. Теперь вы бьетесь против фальсификаций истории. Как развивается курируемый вами проект "Без срока давности"?
Алексей Романов: Он стартовал в 2020 году. Общероссийское общественное движение по увековечению памяти погибших при защите Отечества "Поисковое движение России" возглавляет кандидат исторических наук Елена Цунаева. Она организовывала поиски в знаменитых Аджимушкайских каменоломнях в Крыму, под Старой Руссой. Она защищала кандидатскую диссертацию по судьбе советских военнопленных. Однажды у нас состоялся разговор по поводу того, что надо поднимать тему массовой гибели мирного населения во время Великой Отечественной. Так и возник проект "Без срока давности" - благодаря поисковикам, Российской Ассоциации Героев, Союзу ветеранов Афганистана и помощи государства (в частности, благодаря рассекреченным архивам ФСБ люди узнали о деятельности многих изменников Родины). Наши современники, особенно молодежь, должны знать о той участи, которая грозила советскому народу со стороны нацистской Германия.
Благодаря нашему проекту был установлен один из тех, кто участвовал в массовых расстрелах мирных жителей в деревне Жестяная Горка Новгородской области. Живет он в Канаде. Многие из карателей после войны скрылись на территории США, Канады, ФРГ и к ответственности привлечены не были. 6 и 7 сентября 2021 года мы обязательно вспомним подробности Хабаровского процесса 1949 года над японскими военными преступниками. Обнародуем подробности того, что готовили японские милитаристы для нашего населения. Напомним о капитуляции Японии, которая все претендует на наши острова Курильской гряды.
На сайте проекта есть немало горьких историй, связанных с участью мирного населения. Вас какая особенно резанула по сердцу?
Алексей Романов: История с массовым уничтожением в октябре 1942 года в Ейске 214 воспитанников детского дома, эвакуированных из Симферополя. Их убивали в душегубках. Некоторых из них, еще не умерших, закапывали заживо. Потрясло, что венгерские военнослужащие подбрасывали грудных детей и стреляли по ним как по тарелочкам из стендовой стрельбы. Кто-то может сказать, зачем об этих трагедиях говорить спустя столько лет. Но вспоминать надо. Чтобы помнили.
О войне в Афганистане есть фильмы, которые вам понравились?
Алексей Романов: Есть до сих пор неэкранизированный сценарий художественного фильма, посвященный уникальной эвакуации нашего посольства из Кабула десантниками Тульской дивизии. Один из Ил-76 при взлете был сбит. Второй самолет вернулся, забрал всех и благополучно вернулся на родину (летчиков потом наградили звездами Героев России). Событие это произошло в 1992 году, о нем мало кто знает ,за исключением самих "афганцев".
Мое мнение иногда расходится с коллегами. Мы спорили по "Девятой роте" с Героем России Вячеславом Бочаровым, ныне первым заместителем секретаря Общественной палаты России (раньше вместе служили, в том числе в "Вымпеле"). Вячеслав Алексеевич сказал, что "никогда такого не было". А я отметил, что увидел "Девятую роту" солдатскими глазами, и подтверждаю, что так оно и было: "Мы с тобой находились в немного разных окопах - ты ведь был офицером". А Федора Бондарчука консультировали "афганцы", прошедшие срочную службу. Бочаров в итоге согласился.
В 2019 году вышел фильм Павла Лунгина "Братство", снятый по воспоминаниям бывшего директора ФСБ Николая Ковалева, занимавшегося вопросами контрразведки в Афганистане с 1987 по 1989 годы. Я раз пять смотрел этот фильм. Исходя из того, что я знаю и увидел в Афганистане уже глазами офицера, могу сказать: все эпизоды фильма имеют реальную основу. На закрытом просмотре "Братства" в Министерстве культуры было много споров. Я что подчеркнул: "Мы с вами обсуждаем экранизацию воспоминаний участника боевых действий. Как "афганец" Николай Дмитриевич имел право на свое видение событий. Лично я увидел то, что было на самом деле. Рассказы Ковалева экранизировал режиссер с мировым именем, они были хорошо знакомы".