Календарь поэзии: Чтобы стихи цепляли, они должны быть шероховатыми
"Здравствуйте, Дмитрий!
Хочу рассказать о близком человеке. И о его стихах, близких мне, как и он сам.
Александр Петрович Ситников - друг моих родителей. Кухонные посиделки с Ситниковыми никогда не обходились без чтения стихов. Для меня это было откровением и ученичеством.
Александр Петрович научил меня не отчаиваться в самых отчаянных обстоятельствах и передал мне чувство спасительности стихов. То, что на них всегда можно опереться. Его мысль о том, что банальности зловещи, - это тоже спасало, помогало до конца в быт не погружаться.
Однажды он рассказал, как его дед, проходя в войну мимо горящего храма, вынес из огня Библию екатерининских времен. Теперь ее открывают его внуки.
Александр Ситников родился 3 мая 1947 года. Работал на Тульском оружейном заводе наладчиком станков с ЧПУ, что не мешало ему быть "наладчиком" стихов - ведь, когда работаешь руками, мысли свободны. Именно наладчиком, а не шлифовщиком - у Ситникова многое может показаться шероховатым - и гладкопись с ним не рифмуется.
Само звучание его стихов - таинство, меня оно завораживало. Навсегда поняла: писать стихи надо так, как дядя Саша, - чтобы у слушателей остывал чай и пробегал ток.
Недавно Александр Петрович пережил сложную операцию. На странице в соцсетях он написал: "Не говори "гоп", но я - дома. Спасибо врачам М.В. Болотину, К.Д. Илькаеву и остальному персоналу центра им. Блохина, и всем, кто молился. Острее чувствуешь краски жизни и ценность настоящей дружбы".
В книге Александра Петровича "Любовь, не заключенная в квадрат" есть такие слова: "Наверное, в Раю человек одинаково воспринимал все живое: не оценивал с точки зрения пользы - и розу лелеял, и чертополох не вырывал, и голуби садились на плечо, а львы были ручными. Это потом, по изгнании, от чувства несовершенства стал он вымещать свою злобу и срывал зло на невинных. И только смирение решительно меняет душу человека, и он делает шаг к возвращению".
Эти слова - лучший эпиграф к стихам автора. Я росла на них, как на молоке и меде. Может, и вам отзовутся..."
Летит Божья стрела
Сквозь синеву - поет...
Грудь подставишь - пробьет,
И дальше - опять - в полет!
Ну что ж, забегу вперед,
И снова подставлю грудь -
Стрела меня не убьет,
Но к цели продолжит путь.
И сколько ни брошусь раз
За тех, кого я люблю,
Не спас и опять не спас...
Ну, вот же он я - молю!
В кого стрела попадет -
Тому не скрыться в нору,
Пока же мой враг падет,
Я сам десять раз умру.
Меч и месть не у нас -
Божья стрела летит,
И в предначертанный час
Любой пробивает щит.
Отпускаю
Отпускаю тебя с миром -
Говорили в старину,
Хоть обидчикам, хоть милым
Жить не ставилось в вину.
Сыну блудному в дорогу
Чуть шептали, как в бреду:
"Отпускаю тебя с Богом
И домой с надеждой жду".
"Раз не любишь, так не любишь,
Уходи, не прокляну..."
Отпускали - не осудишь,
Мол, любимую жену.
Отпускали даже вора
На четыре стороны,
Если видели, что горе
Его более вины.
Отпускаю тебя с миром -
Что сгорело - то зола...
Может, так хоть жало вырву
Мной содеянного зла?
* * *
Разминая в пальцах папироску,
Дело продолжал майор листать:
"Так...Иосиф.
Значит, Бродский-Вротский...
Нам и флотских некуда девать.
Так, еврей, а значит, тунеядец,
Ленинградец, мать твою ети,
В СССРе ты что иностранец,
Вас кругом, носатых, пруд пруди.
Ничего, не бойся, опредЕлим,
Телогрейку выдадим, штаны,
И пиши стишки под вой метели -
Зона здесь курортная... страны".
Как поэту отвечать на выпад?
Он тому Иосифу был брат,
Что был продан братьями
в Египет -
Тоже Божий, знать, лауреат.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru