Актер Владимир Конкин рассказал о своей доктрине и исторической памяти
Владимир Алексеевич, поскольку мы беседуем в Крыму, не могу не спросить, что для вас значит эта "пупочка во всероссийском масштабе", как иронично называл полуостров киногерой Анатолия Папанова в фильме "Служили два товарища"?
Владимир Конкин: В одной из комнат моей квартиры, с названием Memory (англ. "память". - Прим. ред.) наряду с остальными памятными вещами хранятся два фарфоровых слоника. На одном из них надпись: "Володеньке в день рождения 19 августа 1958 года. Город Евпатория". Таким образом впервые в Крыму, в Евпатории, побывал в 1958-м. Мама с папой хотели, чтобы я поправил свое здоровье, у меня с детства был порок сердца. Евпаторийский воздух и чудное море меня укрепили. Затем в Крыму бывал многажды на протяжении 50 лет профессиональной работы: проводил творческие встречи, играл антрепризные и не антрепризные спектакли. В 70-х годах, когда жил в Киеве, часто выступал в Симферополе, был частым гостем фестиваля "Крымские зори", который организовал замечательный Юрий Богатиков. Эта память моего сердца.
Вы с раннего детства ведете дневники. Девиз Юрия Олеши "Ни дня без строчки" способствует работе над вашей художественной прозой?
Владимир Конкин: Отчасти. Но, создавая художественные произведения, я, как правило, никогда не апеллирую к своей собственной жизни, к своим ощущениям по отношению к жизни, к тем людям, с которыми господь меня столкнул - хорошие они или не очень, все равно это школа жизни, это воспитание. Просто нужно выдерживать прессинг. Моя литература - мои фантазии, где я сам и режиссер, и мужчина, и женщина, и собачка, и все что угодно. И сценарий мой, и я еще и оператор! Наконец, я совершенно свободен от диктатуры режиссуры, сценария, товарищей по работе. И меня это совершенно устраивает. Я пишу всю жизнь, печататься начал еще в 1980 году - газета "Советская культура" опубликовала мой первый рассказ. С тех пор уже выпустил восемь книг.
А дневниковых книжек много накопилось?
Владимир Конкин: Около 50-ти. Но я уничтожу их. Если художественную прозу я пишу для читающей публики, то дневники веду для себя. Я разговариваю сам с собой, и мне не нужно третьего носа в этом диалоге. Я знаю, что любопытство к ним огромное, но не хочу, чтобы кто-то рассуждал на обозначенные там темы, вырывая фразы из контекста.
Вы однажды признались, что культура лицедейства в вас родилась от чтения вслух. Отчего же, на ваш взгляд, в эпоху аудиокниг (правда, соседствующих с TikTok) людей поистине культурных на сцене все меньше и меньше?
Владимир Конкин: Профессия вырождается. Сегодня, к сожалению, эпатаж является заменителем культуры. Я предпочитаю мед, даже сахар не употребляю, я люблю натуральный продукт и никогда не буду пользоваться, например, сахарином. Если у меня не хватает денег на мою мечту, кожаные сапоги, - кирзу я не обую. Это моя внутренняя доктрина, которая сформирована еще до моего рождения.
Не в том ли причина вырождения актерской профессии, что слово, которое произносит современный актер, обесценилось?
Владимир Конкин: Оно обесценилось, потому что великий и могучий русский язык фактически утерян в социальном пространстве. Обратите внимание, как дурно выражают свои мысли так называемые корреспонденты, как косноязычны люди, которые работают со словом, те же политические комментаторы. Тем более, когда они используют отвратительные клише, жаргонизмы. "Я весь в эмоциях!" Что такое эмоция? Вы что, не можете сказать, что именно переживаете: удовольствие, радость, восторг, восхищение? Ну не знают они синонимов. Сегодня русский язык стал полужаргонным и полуанглийским. Меня раздражают появляющиеся в последние годы рекламные слоганы с конструкцией вроде "Ты возьми кредит в банке под выгодный процент!", "Ты купи эти лекарства!" и тому подобное. Кто такой ты сам, чтобы мне "тыкать"? Что за "тыканье"? У нас есть форма общения, это степень культуры. Я не буду вам "тыкать", хотя я старше вас. Да, были плакаты Дмитрия Моора "Помоги" (голодающим Поволжья), "Ты записался добровольцем?" Там все понятно: это дух времени. Представьте, чтобы какого-то безграмотного красноармейца во время войны призывали на службу так: "Вы, пожалуйста, возьмите ружье..." Поэтому тогда был хлесткий и, как его назвал Маяковский, шершавый язык плаката. Сейчас нужно беречь остатки нашей исторической памяти, нашей культуры. И не случайно первое лицо нашего государства уделяет огромное внимание исторической памяти о Великой Отечественной войне. Недавно в рамках празднования 800-летия со дня рождения Александра Невского в Псковской области на берегу Чудского озера открыли мемориальный комплекс "Князь Александр Невский с дружиной". Потому что это необходимо. Если сейчас на улице задают школьникам и студентам неизвестно каких вузов вопрос: "Когда Наполеон взял Москву?", - и слышат в ответ, что тот был-де сподвижник Гитлера, это говорит о том, что исторического знания нет, оно выхолощено. Истории не учат сознательно, потому что Иван не помнящий родства легок в управлении. Он - то, что Геббельс в свое время хотел сделать с людьми.
По собственному признанию, вы живете "пушкинскими временами". Почему?
Владимир Конкин: Вы наверняка знаете нашего замечательного философа Петра Яковлевича Чаадаева и его первое "Философическое письмо", адресованное Екатерине Пановой, за которое его власти и сам Николай I объявили сумасшедшим. Там было высказывание: "Окиньте взором все прожитые века, все занятые нами пространства, и вы не найдете ни одного приковывающего к себе воспоминания, ни одного почтенного памятника, который бы властно говорил о прошедшем и рисовал его живо и картинно. Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя". И в переписке с Пановой, которая интересуется, почему, несмотря на негативную реакцию на первое "Философическое письмо", опубликованное в журнале "Телескоп", Чаадаев продолжает стоять на своем, он отвечает фразой, которая мне свойственна: я не хочу потакать общему тону. Но тот или иной блогер, который не потакает общему тону, - ничтожество, потому что он настолько не насыщен интеллектуально, что его и мой не общий тон - это разные галактики, которые никогда не пересекутся. Мы - антагонисты по сути своей.
Что есть вера для вас как православного человека?
Владимир Конкин: Сказать, что я фанатично воцерковлен, было бы слишком высокой оценкой моей духовной жизни. Но я действительно человек верующий, и у меня есть духовник, я с ним советуюсь, и он мне помогает. И я знал многих иерархов нашей Православной церкви, на Афоне в паломничестве бывал два раза. В прошлом году хотел в третий раз Святую гору посетить, даже авиабилеты купил, но из-за пандемии остров закрыли от паломников. И в этом году как-то не получилось. А вера православная - это форма моего внутреннего шлифования. Когда я занимался резьбой по дереву, лобзиком выпиливал, то, не выпуская из рук шкурку, в процессе постоянно елозил ею по фартуку. Мне необходимо совершенство, это внутренняя потребность. Это не значит, что я встал на какую-то ступень и что-то из себя изображаю. Мне из себя ничего не нужно изображать, я такой, какой есть.