Первая премьера при новом худруке состоялась в Театре Армена Джигарханяна
.jpg)
- А что, прекрасный спектакль. И тема такая свежая: "Первая любовь, школьные года..." И жанр оригинальный: конкурс инсценированной песни.
- Тебе бы все глумиться. А спектакль действительно хорош. Тонкий, нежный, вполне адекватный повести Шмелева. И этакая симметрия в мизансценах - как в барочной опере. И в то же время свежесть неподдельная. И иронии хватает - но не циничной, а тоже очень тонкой, нежной такой усмешки.
- Ну да, ирония и жалость. Я не спорю, спектакль не без достоинств. И насчет жанра - это я не в осуждение. Жанры имеют свойство обновляться. Альбомная лирика вдруг выдвигается на первый план, оттесняя оду и басню, как при Пушкине. А из инсценированной песни получается роскошное зрелище. Мещанский романс, бандитская баллада - страсти в чистом виде.
- Не бандитская, а разбойничья. Но тут же не только романсы - и ансамблевая игра, и пантомима, и хореография тонкая. Согласись, завораживает.
- Ну да, живые картины, драматические пословицы - тоже хорошо забытые жанры. Но завораживает прежде всего физиология. Молодые актеры, почти дебютанты, резвятся во все лопатки. Поневоле залюбуешься.
- Это всегда было. Как худрук Газаров перед спектаклем рассказывал: когда он учился в ГИТИСе, его курс тоже был стаей. Иногда, если повезет, из таких курсов новые театры получаются.
- И все играют на чем-нибудь: гитара, контрабас, баян, домра и даже соло на трубе. И голоса чистые. И костюмы хороши... А насчет физиологии - герой, пятнадцатилетний гимназист, как раз испытывает плотские проблемы: пубертат, созревание. Так что все адекватно. Другое дело, что он свое весеннее томление сублимирует в чистые мечтания.
- Да уж. Если в названии эпитет стоит позади существительного - "История любовная", "Цветок полевой", "Свежесть вторая" - будьте благонадежны, автор сейчас заведет шарманку о возвышенном и несказанном. Или разведет диалектику греха и чистоты.
- Да свежесть-то почему вторая? Самая настоящая свежесть, первобытная.
- Нет, смотри: герой Тоня сохнет по горничной, простушке Паше. Но влюбляется в акушерку, роковую особу в синих очках. И к тому же оглушен "Первой любовью" Тургенева, бредит его Зинаидой... Все это ситуации тривиальные донельзя. И свежесть тут мерцательная и выборочная. Как у Саши Черного: для души - дантистка с телом белее мела, для тела - модистка с нежной душой.
- Или купчиха у Писемского, которая любила мужа - по закону, офицера - для чувств, а кучера - для удовольствия.
- Кстати, именно кучер - соперник нашего гимназиста, тоже с горничной заигрывает. Да еще этот пошляк Евгений под ногами мешается, приятель героя...
- А тебе, конечно, больше всех пошляк понравился.
- Нет, почему. Там и хорошенькие есть. Вот та, что тургеневскую Зинаиду играет: Моряна Шестакова. Вполне себе роковая красотка.
- Ну да, у Тургенева, конечно, изящнее. В дворянских-то декорациях... Шмелев, кстати, тоже был Иван Сергеевич... А помнишь, у Платонова в рассказе "Фро" старый механик говорит дочери: "Мещанки, они хорошие женщины были. Тебе до мещанки еще долго жить и учиться". Тоже про физиологическое томление.
- А герои все время пишут или рисуют что-нибудь на школьной доске, на заднике. Как ты думаешь - это такой отчуждающий комментарий, как у Брехта? Или просто анимация, схема смеха, параллельный комикс?
- И то и другое... Между прочим, по повести Шмелева полнометражный мультфильм сняли. Александр Петров, тот самый - две госпремии, "Оскар". Живопись на стекле.
- А Шмелев, оказывается, был лютый постмодернист. Ох, лютый. Во-первых, тургеневская канва, по которой он вышивает. Во-вторых, "Митина любовь" Бунина, с которой он явно полемизирует...
- Финал доставляет - или вставляет, как правильнее? Именно это и называется: полный пердимонокль... Ничего скабрезного. По-французски perdit monocle - "потерял монокль". То есть выронил стеклышко из глаза от изумления. Давняя театральная поговорка, по-нынешнему мем...
- И постановщики с концовкой, похоже, не до конца разобрались. Какая-то она скомканная получилась, как будто сконфуженная... Но вообще режиссер молодец. Виталий Салтыков, теперь запомню.
- И что у нас в сухом остатке?
- Все та же свежесть - во всех видах. Свежесть анфас, свежесть плашмя и свежесть боком. Тоже, знаешь ли, вещь нечастая.