Исчезнувший музей, или вся правда о хищениях шедевров мирового искусства
Фелисиано умеет работать с фактами. Шаг за шагом он расследует истории пропавших картин из коллекции парижского торговца Поля Розенберга, банкиров Ротшильдов и Дэвид-Вейлов, братьев-маршанов Бернхейм-Жёнов, коллекционера Альфонса Канна и других. Однако не все наследники оказались довольны результатам расследования: в то время, как одни смогли вернуть, казалось, утраченные навсегда семейные реликвии, другие обвинили автора к клевете.
Фелисиано не боится поднимать острые вопросы. Смело рассуждает о проблеме реституции и о том, как уникальные предметы искусства после войны то ли случайно, то ли вполне осознанно терялись на мировом художественном рынке. Отдельное внимание автор уделяет роли Швейцарии в разграблении Франции, ведь после войны многие украденные произведения искусства были обнаружены именно там.
"Я попытался проследить запутанную судьбу некоторых утраченных или утерянных произведений и таким образом показать, как уже после войны многие бесценные работы могли затеряться на просторах художественных рынков Европы и США из-за попустительства - случайного или сознательного - или просто небрежности со стороны торговцев, аукционных домов, музейных хранителей, историков искусства и международных экспертов. Я полагал, что будет достаточно продемонстрировать лишь несколько примеров, и общая картина станет очевидна. Реакция, вызванная публикацией этой книги в Европе и Соединенных Штатах, позволяет предположить, что мне удалось достичь поставленной цели", - отмечает Гектор Фелисиано.
Автор честно признается, что не стремился дать беспристрастный анализ событий. Зато книга полна рассказов о реальных людях и принадлежавших им произведениях искусства. А еще это самая настоящая энциклопедия уловок, уверток, хитростей и ловушек, к которым прибегали нацисты, чтобы лишить владельцев их шедевров. Причем весьма успешно.
Чем глубже погружаешься в тему "Исчезнувший музей", тем запутаннее становится история. И вот уже перед нами то ли детектив, то ли шпионский роман, то ли самая настоящая драма, в которой добро и зло схлестнулись ни на жизнь, а на смерть. За завесами тайн, которые предстоит открыть читателю, скрываются судьбы людей, стран, целых эпох.
Книга была издана на французском, английском и испанском языках и попала в шорт-лист Пулитцеровской премии. Издание на русском языке представляет собой самую полную версию книги с момента первой публикации в 1997 году - в нее внесены все изменения, исправления, дополнения, многочисленные уточнения и результаты новых исследований. Теперь и у российского читателя есть возможность узнать эту невероятную, но абсолютно достоверную историю.
Гектор Фелисиано родился в 1952 году в Филадельфии, штат Пенсильвания. Вырос в Пуэрто-Рико, где получил начальное и среднее образование. В юности Гектор заинтересовался культурой и искусством и поступил в Университет Брандейса (Массачусетс), который окончил в 1974 году со степенью бакалавра по истории искусств. Фелисиано также получил степень магистра в Высшей школе журналистики Колумбийского университета. Более 18 лет жил в Париже, где получил докторскую степень по литературе в Парижском университете, параллельно работая в департаменте по делам культуры города. Фелисиано был членом Экспертного Комитета Президентской комиссии по вопросам имущества жертв Холокоста в Соединенных Штатах, а также организовал Первый международный симпозиум по культурным ценностям и наследию в Колумбийском университете в 1999 году.
С разрешения издательства "СЛОВО/SLOVO" публикуем отрывок из книги.
Естественно, одними из первейших задач Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга на оккупированной территории стали захват и присвоение сокровищ частных владельцев.
С осени 1940 года немцы, обнаружив, что Ротшильды разбросали свои богатства по всей стране - одни предметы находились в загородных поместьях, другие в банковских хранилищах, третьи в провинциальных запасниках Лувра, - использовали все возможные методы, чтобы напасть на их след. В срочном порядке были обысканы особняки членов семьи, но, как мы уже говорили, большинство работ к тому времени покинуло стены парижских резиденций, и конфискаторы нашли лишь немногое.
В поисках коллекции Эдуарда де Ротшильда военные и гражданские служащие штаба отправились в его родовые замки Ферье и Рё в департаменте Кальвадос (Нормандия). Чтобы найти произведения Роберта и Мориса Ротшильдов, были обысканы замки Лаверсин в коммуне Сен-Максимен и Арменвилье в департаменте Сена и Марна. После осмотра недвижимых владений последовало систематическое, ящик за ящиком, обследование работ, помещенных на хранение в банки. Именно так были обнаружены шесть сейфов, заполненных сокровищами - предметами искусства XVI века, миниатюрами XV века и манускриптами - из коллекции Мориса де Ротшильда и спрятанных в Парижско-нидерландском банке (фр. - Banque de Paris et des Pays-Bas).
Все процедуры выполнялись с большим тщанием и только в официальном порядке, что в некотором смысле способствовало сохранности художественных ценностей в условиях войны. В Парижско-нидерландском банке некий лейтенант Меве, представитель так называемого дивизеншутцкоммандо (нем. - Devisenschutzkommando), составил следующий протокол: "Были обнаружены шесть сейфов, принадлежащих господину Морису де Ротшильду. Они были вскрыты и после инвентаризации содержимого снова опечатаны. Затем ящики были помещены в бронированную камеру под контролем дивизеншутцкоммандо и в присутствии должностного лица Виши господина Пейрастра, представителя Управления государственной собственности, который заявил, что отныне эти сокровища принадлежат не Морису де Ротшильду, а французскому государству".
Что касается работ, переданных Лувру и хранившихся в его запасниках в провинции, то агенты рейха также вскоре напали на их след. Однако, чтобы разгадать уловку, благодаря которой произведения оказались в музее, потребовалось некоторое время, так как передача памятников искусства в дар была достаточно распространенным явлением и не вызывала подозрений ни у сотрудников штаба, ни у их осведомителей.
Наконец, после нескольких месяцев неустанных поисков Оперативный штаб установил местонахождение большей части предметов. В конце января - начале февраля 1941 года шедевры перевезли в Жё-де-Пом, и немецкие искусствоведы начали готовить длинные описи конфискованного. Завладев коллекциями, Альфред Розенберг поспешил сообщить фюреру радостную весть: "Астроном" Вермера найден. И, конечно же, в то же время из Берлина в Париж немедленно выехал Геринг.
3 февраля 1941 года почти вся коллекция Ротшильдов - в тех же ящиках, в которых была обнаружена, - отправилась прямиком в Германию на личном поезде рейхсмаршала.
Трофеи были разделены таким образом: 19 запечатанных и пронумерованных ящиков от H1 до H19 предназначались Гитлеру, а ящики под номерами G1-G23 - Герингу. Разумеется, обе партии содержали самые лучшие произведения из собрания Ротшильдов. Так, в ящике с отметкой H13 лежал "Астроном" Вермера, в ящике H6 - вышеупомянутый Франс Халс из коллекции Эдуарда де Ротшильда, а в ящике H3 - "Портрет маркизы де Помпадур" Буше. С особой педантичностью, характерной для чудовищного конфискационного механизма нацистов, Курт фон Бер, руководитель парижского отделения Оперативного штаба, ответственный за доставку ящиков в Германию, в сопроводительном письме приносил извинения высшему начальству за неполное выполнение поставленной задачи: "К сожалению, не удалось найти мраморные доски, которые являются частью антикварной мебели". Деление груза на две партии и маркировка буквами "H" (Гитлер) и "G" (Геринг) выполнялись в соответствии с указаниями рейхсмаршала. Коллекции Ротшильдов были слишком хорошо известны, и Геринг знал, что ему придется уступить лучшую часть для музея в Линце. Но ему все равно удалось неплохо поживиться: рейхсмаршалу досталась "Аллегория добродетели" художника круга Кранаха, две работы Изака ван Остаде, голландского художника, известного зимними пейзажами, "Девушка с китайской статуэткой" Фрагонара и рисунок тушью Лукаса ван Лейдена. Кроме того, часть Геринга включала еще четыре ящика с произведениями, которые маршал отобрал на выставке в Жё-де-Пом, организованной сотрудниками штаба в ноябре 1940 года. 12 февраля 1941 года ценный груз прибыл в Германию. В марте того же года под присмотром уголовной полиции (нем. - Kriminalpolizei) его переправили в Нойшванштайн, один из легендарных замков Людвига II Баварского, который Оперативный штаб использовал как хранилище и реставрационную мастерскую для конфиската.
Изъятие последней собственности Ротшильдов произошло несколько месяцев спустя, в июле 1941 года. На этот раз от внимания сотрудников Оперативного штаба не ускользнуло почти ничего. Исключений было всего несколько. В замке Ферье сохранились шпалеры XVI-XVII веков. Произошло это отчасти из-за невнимательности штабных служащих, а отчасти из-за того, что прислуга замка для предохранения тканых произведений от воздействия солнечного света, покрыла их серой тканью, так, что они стали похожи на пустые подрамники. Прикрытые полотнищами холста, шпалеры оставались на своих местах до конца войны. В замке Лаверсин штаб пропустил мебель и каминные часы, перевезенные из парижского особняка Роберта де Ротшильда в одну из хозяйственных построек поместья и погибшие по несчастливому стечению обстоятельств уже позднее, в 1944 году, во время бомбардировок союзными войсками. Конфискации избежали и спрятанные в хранилище Лувра в замке Ла Трен в Свободной зоне произведения из собрания Мориса де Ротшильда.
Помимо картин, не менее ценным трофеем для немцев были изысканные вина, собранные и выдержанные на виноградниках Бордо. Управляющая винодельческим хозяйством Шато Лафит-Ротшильд Габи Фо перед захватом владений Роберта де Ротшильда нацистами предусмотрительно записала их на имя сыновей барона, Алена и Эли. Госпожа Фо знала, что братьев, офицеров французской армии, находившихся в немецком плену, не имели права лишить гражданства, в отличие от их отца. Таким образом, вина Ротшильдов пережили войну в целости и сохранности. Удалось спасти и спрятанную в одну из потайных стен резиденции Шато Лафит коллекцию еврейских культовых предметов, принадлежавшую семье.
В Париже, в непосредственной близости от штаб-квартиры Оперативного штаба некоторые артефакты из собрания Ротшильдов также избежали разграбления. Барон Роберт де Ротшильд, проживавший в особняке на проспекте Мариньи, был одним из немногих коллекционеров, которые осознанно готовились к немецкой оккупации. В 1872 году, после Франко-прусской войны и Коммуны его отец построил в подвале дома, рядом с прачечной, секретное хранилище. В годы Второй мировой войны преданный барону дворецкий спрятал там несколько статуй, каминных часов и изделий из бронзы.
Чтобы впитывалась лишняя влага, вокруг он расставил ведра с известью. Затем хранилище было наглухо запечатано, стены побелены и заставлены массивными шкафами. Сотрудники люфтваффе, занимавшие особняк на протяжении всей войны, так никогда и не узнали о существовании тайника. Генерал Фридрих Карл Ханессе, командующий люфтваффе в Париже и ближайший соратник Геринга, для которого он организовывал покупку произведений искусства, жил в этой резиденции и часто устраивал приемы для высших чинов Германского рейха и французских коллаборационистов. Однако постепенно очень хитроумным способом оккупанты стали лишаться драгоценных предметов, придававших пышность званым вечерам генерала. Это была заслуга двух людей, с давних времен служивших в доме Ротшильдов и оставшихся в особняке после вторжения немецких военных. Верной горничной банкиров Мадлен Парнен удалось спасти салфетки и постельное белье, украшенные фамильным гербом Ротшильдов, изо дня в день изымая их из обращения и заменяя обычным бельем. Когда генерал Ханессе обнаружил таинственное исчезновение, Мадлен пояснила, что тонкая белая ткань износилась и ее пришлось пустить на тряпки. Вторым человеком, спасавшим имущество Ротшильдов от оккупантов, был Феликс Пако, дворецкий.
Притворившись, что в камине начался пожар, он призвал на помощь своего кузена-пожарного. Пока часть пожарных вместе с новыми обитателями особняка тушили пожар, другие выносили серебро Ротшильдов через черный ход на улицу Сирк. Спасенные таким ловким способом сокровища провели остаток оккупации в одной из парижских мансард, вне досягаемости нацистов. Эти практически анекдотические истории, тем не менее, свидетельствуют о вроде незначительных, но на самом деле имевших огромное значение в период оккупации символичных формах сопротивления врагу, когда ради крошечных, но значимых с точки зрения морали для них вещей люди шли на огромный риск. Описанные действия - яркое подтверждение преданности слуг, твердо веривших в буквальный смысл поговорки "кто наследует - не ворует", из которой логически вытекало, что тот, кто не наследует, не должен красть.