Как непримиримый крымский гений Юрий Волков стал большим художником
- Для меня всегда было загадкой полузабвение Волкова, - признается знавший мастера крымский художник Анатолий Прилепский. - Можно предположить, что тому виной принципиальность Юрия Васильевича, его профессиональная бескомпромиссность, не всегда удобные властям и чиновникам от культуры темы, которые он поднимал в своих работах, и, наконец, его необычайная скромность. А как заметил другой гений Чарли Чаплин: "Скромность - прямая дорога к безвестности".
Не менее парадоксальным, по мнению Прилепского (да и многих других художников и ценителей искусства), выглядит отсутствие в родной Волкову Евпатории картинной галереи, которая носила бы его имя и где были бы представлены произведения мастера.
- Около сотни работ Юрия Васильевича бережно хранятся в Евпаторийском краеведческом музее. Музейное пространство позволяет лишь единицы включить в постоянную экспозицию. Остальные - в запасниках.
Художественную суть картин живописца выразил видный советский писатель Петр Павленко в далеком 1948 году, познакомившись с тремя его работами: "Волков - художник воинствующий. Он баталист толстовской школы, сказал бы я, и в этом его сила, и очарование, и прелесть". Вряд ли классик соцреализма знал, что дореволюционное издание толстовских "Мыслей на каждый день" было одной из настольных книг маленького Юры. Тот же Петр Андреевич, кстати, недоумевал: как при большой зрительской любви о творчестве "молодого мастера" упорно молчат коллеги, точно следуя "нарочитому заговору молчания".
Уроженец Севастополя, большую часть жизни Волков прожил в Евпатории. В 16 лет на Всесоюзном конкурсе детского творчества в Москве он получил первую премию за многофигурную акварель "Переход Красной армии через Сиваш". Через два года пейзаж третьекурсника Крымского художественного училища "Рысистые матки на водопое" как лучшую ученическую работу по случаю 80-летия преподнесли академику батальной живописи Николаю Самокишу, имя которого носило учебное заведение. По признанию Волкова, Самокиш на всю жизнь стал для него "примером ответственного отношения к искусству". Под влиянием Николая Семеновича он решил стать баталистом.
Талантливого крымчанина приняли в знаменитую Студию военных художников имени Митрофана Грекова 21 июня 1941 года. А завтра была война.
И спустя три недели уже солдат Волков в письме брату утверждал: "Я раньше изображал войну, но никогда ее не видел, теперь я знаю, что такое война". Уже в конце октября раненый Юрий вместе с группой красноармейцев попал в плен. "Находился в лагерях Лубны, Ромодан и Хорол..." - записал художник в своей автобиографии. С третьей попытки, чудом выжившему после первых двух, изможденному солдату удалось совершить побег и, преодолев полтысячи километров, вернуться в оккупированную нацистами Евпаторию. И быть бы ему там расстрелянным, когда бы не рисунки, проданные как-то на базаре немецкому офицеру: последний заметил художника в колонне приговоренных и велел конвоиру его отпустить. Затем был месяц, проведенный в лагере для военнопленных под Симферополем "Картофельный городок", откуда Волков тоже бежал. Поздней осенью 1943-го Юрий снова влился в ряды Красной армии. Волей судьбы сама война стала университетом гениального баталиста. В феврале 1945 года он уже художник клуба 2-го гвардейского механизированного Николаевско-Будапештского корпуса.
После демобилизации в 1946-м награжденный орденом Красной Звезды, медалями "За взятие Будапешта", "За освобождение Праги", "За взятие Вены", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годах" Волков вернулся в Евпаторию. Там в мастерской, оборудованной в малюсенькой однокомнатной квартирке в доме на улице Революции, он и работал до конца своих дней. В невыносимой, казалось бы, тесноте рождались такие масштабные во всех смыслах полотна, как "На Сталинградской дороге", "Не уйдешь" ("Преследование"), "Подвиг пяти черноморцев", "Не забудем", "Херсонесский тупик", "Расплата".
Знавший Волкова художник Валентин Перевозчиков вспоминает, как твердо мастер хранил верность собственному творческому мироощущению:
- У него бывали ситуации, когда он свое "я" не мог сломать, перешагнуть через себя. Однажды я пришел к нему в мастерскую и увидел там эскиз к картине "Приезд русского посла Абросима Ладыженского в Бахчисарай в 1614 году", которую ему заказал Бахчисарайский историко-археологический музей. Как известно, все послы на коленях подползали к крымскому хану. Он не мог, с одной стороны, пойти против исторической правды, а с другой, показать такое унижение.
Нетрудно догадаться, что этому замыслу, как и многим подобным, не суждено было сбыться. Потому, наверное, в последние годы жизни младшему товарищу Александру Кефели Волков признался, что не пишет на заказ.
- Однажды в Евпатории Юрий Васильевич пришел в гости к художнику Анатолию Меркушеву, - вспоминает Александр Федорович. - Пока Толя возился с чайником, Волков, обнаружив на столе огрызок бумажного листа, начал рисовать на нем шариковой ручкой: кавалер и барышня на лошадях совершают конную прогулку. Сделанный мимоходом набросок я взял с собой, вставил в рамку и с тех пор бережно храню. Последний раз я видел Волкова на улице с авоськой, в которой были полбулки хлеба и две бутылки молока. Он презирал мебель, машины, достаток, не хотел на них тратить жизнь. Он был выше этого.
Кстати
К столетию художника в Крыму при содействии регионального Минкультуры издан уникальный альбом "Юрий Волков. Подвиг души художника". Его составили личные фотографии Волкова, 290 цветных и черно-белых иллюстраций живописных полотен, графических работ, росписей. В PDF-формате издание доступно на сайте Министерства внутренней политики, информации и связи РК в разделе "Электронная библиотека социально значимой литературы".
"Фашизм кроется в самой природе человека: в жестокости, в снобизме, себялюбии, мещанстве, обывательщине, стяжательстве, карьеризме, властолюбии... Это первые ступени на пути к фашизму".
***
"Сейчас, если ты стоишь за правду и настоящее искусство, ты против наглости, хамства и ловкачества, нельзя быть тихеньким. Испачкал бумажки или холстик - и уже на выставку. И невдомек, что выставка - это разговор со зрителем о большом, серьезном, и разговор этот должен быть понятен и доходчив".
***
"Слово "живопись" сейчас на деле должно выражать глубокий смысл. Нужно писать живое, а не все то, что преобразовано человеком, то есть искалечено, изуродовано и является диссонансом живой красоте природы".
***
"Только глубокое, правдивое отображение жизни в искусстве воспитывает людей, и очень важно, когда художник в совершенстве владеет техникой".