Сегодня 220 лет со дня рождения Владимира Даля
Кроме того, что за 53 года Даль собрал в своем словаре более 200 тысяч слов (современный словарь Ожегова -Шведовой включает 82 тысячи), он служил морским офицером, писал книги, работал врачом и известен своими исследованиями в области зоологии. Он подружился с Пушкиным, который изучал в Оренбурге материал о Пугачёвском бунте. В трагические дни января 1837 года Даль оказался в Санкт-Петербурге в командировке и был у постели умирающего поэта, стараясь облегчить страдания друга.
Но главным делом его жизни был, конечно, словарь - за несколько часов до своей кончины Даль продиктовал несколько новых услышанных им слов. О том, в чем уникальность, актуальность и ценность "Толкового словаря живого великорусского языка" наш разговор с завотделом современного русского языка Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Леонидом Крысиным.
Леонид Петрович, помните, словарь Даля был признаком интеллигентской квартиры. Это мода, дань уважения памятнику культуры или нужда?
Леонид Крысин: Счастливых владельцев этого словаря, к сожалению, совсем немного, а тех, кто активно или ради любопытства пользуется им, - единицы. Но для интеллигенции, и, важно, не только гуманитарной, словарь Даля всегда был сокровищницей национального русского языка. Впрочем, он не потерял и своего практического применения, поскольку в нем много слов, которые отсутствуют в современных толковых словарях. Это потому, что большинство из них - словари литературного языка, а у Даля значительный объем занимает толкование слов простонародных, диалектных и даже принадлежащих определенной социальной среде, например, ямщикам...
В специальные диалектологические экспедиции он не ездил и не собирал записи целых текстов. Имеет ли его словарь научное значение?
Леонид Крысин: Безусловно, да. Словарь Даля - не только памятник культуры, но и образец научного подхода к описанию смысла слов, их распространенности в той или иной среде говорящих по-русски. Это словарь, который стал примером для ученых, которые делали все наши последующие словари.
До 30-х годов, пока не вышел советский словарь Ушакова, Даль был единственным источником толкования русских слов. Как ему удалось в одиночку "рассмотреть" столько слов, да еще и 30 тысяч пословиц и поговорок? Современные лексикографы работают командами и десятилетиями.
Леонид Крысин: Он много ходил и ездил по России. И обращал внимание на то, что другим, даже интеллигентным людям, в том числе и исследователям нашего языка, казалось обычным и не заслуживающим научного интереса. А Даль был сыном обрусевшего датчанина, поэтому рассматривал язык как бы немного со стороны, когда многое видится иначе. Он выучил русский досконально до уровня, который был недоступен многим русским людям, впитавшим его с молоком матери. В этом феномен Даля.
Даля упрекали в том, что он некоторые слова попросту придумал. Русское географическое общество, награждая словарь Золотой Константиновской медалью, порекомендовало писателю делать пометки, где и от кого он услышал новое слово, чтобы избежать обвинения в том, что оно "вымышленное".
Леонид Крысин: Он придумывал слова, например, чтобы заменить не нравившиеся ему иностранные на русские. Например, считал, что вместо иноязычного "консерватор", лучше употребить слова "боронитель", "сохранитель", "охранитель", "охранник". Вместо "эгоист" - "себялюб", "самотник", "себятник". Он признавался, что вводит в словарь слова, "не бывшие доселе в употреблении".
Почему в словаре живого языку нет обсценной лексики?
Леонид Крысин: Даль все же ставил себе границы, так сказать, этического свойства. Однако в одно из более поздних изданий словаря - в третье, вышедшее в начале ХХ века, - его научный редактор, знаменитый языковед Иван Александрович Бодуэн де Куртене включил обсценную, то есть матерную лексику. Это было одним из его принципов: изучать язык в полном объеме, без изъятий и умолчаний.