01.12.2021 05:39
    Поделиться

    Михаил Швыдкой: Человек в конце ХХ века "находится в ситуации утраченного места"

    В Риме в Российском центре науки и культуры 2 декабря откроется двухдневная конференция "Сергей Аверинцев: связь между культурами и историческими эпохами". Похоже, организаторы этого высокого интеллектуального собрания - Посольство Российской Федерации в Ватикане, Российская Академия наук, Папский комитет по историческим наукам, Библиотека Амброзиана - Академия Амброзиана - не пытались искать какого-то особого повода для ее проведения. Из всех возможных памятных дат обнаружил лишь одну: 60 лет назад Сергей Сергеевич Аверинцев закончил классическое отделение филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Но, смею полагать, что и это совпадение не играет сколько-нибудь серьезной роли.

    Впрочем, наследие С. Аверинцева, масштаб его личности столь велики и существенны, что для каждой попытки вновь осмыслить их значение - для всех нас вместе и для каждого в отдельности - нет необходимости полагаться на магию чисел. Прежде всего потому, что, по воспоминаниям Натальи Трауберг, уже в нынешнем столетии он "повторял, что не снят ни один из вызовов ХХ века". Его мучило, что человек в конце ХХ века "находится в ситуации утраченного места. А когда нет места, нет и тонуса, нет дерзости, бунта, мятежа". Он сетовал, что об этих вызовах никто не хочет вспоминать. Но чем больше времени проходит с момента его смерти в 2004 году, тем чаще вспоминают и об этих вызовах, и о том, как их пытался разгадать сам Сергей Аверинцев. Недавняя книга Ольги Седаковой "Сергей Сергеевич Аверинцев: Воспоминания. Размышления. Посвящения" - одно из ярчайших тому свидетельств. Попыткой ответить на эти вызовы станет и римская конференция, в которой примут участие серьезные светские и церковные интеллектуалы, - Митрополит Корсунский и Западноевропейский Антоний, Председатель Папского комитета по историческим наукам отец Бернар Ардура, академики РАН Александр Чубарьян и Сергей Карпов, главный редактор "Большой Российской энциклопедии" Сергей Кравец, доктор Франческо Браски и другие.

    Жизнь и судьба Сергея Аверинцева счастливым образом соединились в его многочисленных книгах, лекциях, переводах и, наконец, в поэтическом наследии, где особое место занимают "Духовные стихи". Не ангажированный политическим диссидентством, признаваемый советской властью как выдающийся ученый, он сохранял социальную чистоплотность и ту внутреннюю свободу, которая позволяла ему делать самостоятельный выбор в самых сложных предлагаемых обстоятельствах. Его статья "Христианство", опубликованная в 1970 году, в пятом томе, завершающем "Философскую энциклопедию", ошеломила не только партийных чиновников, но и деятелей Русской Православной Церкви. Этот научный текст обладал всеми высокими качествами религиозной проповеди.

    Само название конференции весьма характерно для "метода Аверинцева", - он рассматривал мировую культуру как некий непрерывный диалог, взаимную рефлексию, если не взаимную зависимость, то в любом случае взаимную связь. Он вовсе неслучайно повторял мысль философа Генриха Якоби: "Без "ты" невозможно "я". Ольга Седакова вспоминает лекции своего наставника: "Впечатление почти фокуса: он вытаскивает одну нитку, и вокруг нас заплетается вся мировая культура - такая, какой она была во времена Гёте, культура Афин, Иерусалима, Рима..." Сергей Аверинцев называл себя "средиземноморским почвенником". Владея множеством живых и "мертвых" языков, занимаясь греческой и римской античностью, поэтикой раннего византийского Средневековья, литературой Ветхого Завета, он относился к древним текстам как к некоей праоснове современного мышления. "Долг филологии состоит в конечном счете в том, чтобы помочь современности познать себя..." Не могу отделаться от постоянного желания цитировать сочинения самого Сергея Аверинцева, - любые мои комментарии будут лишены его научной глубины и художественной метафоричности. И, что еще более важно, - религиозного озарения.

    Человек в конце ХХ века "находится в ситуации утраченного места", а без него нет тонуса, бунта

    Его вера была глубокой и непоказной. Его дружба с отцом Георгием Кочетковым еще в большей степени повлияла на его светское и духовное творчество. Вовсе неслучайно С. Аверинцев переводил произведения поэтов, для которых слово обладало религиозным светом, - Клоделя, Рильке, Гёльдерлина. В предисловии к его трудам о литературе Ветхого Завета протоиерей Леонид Грилихес обратит внимание на то, что его осмысление библейских текстов - это размышления глубоко верующего человека: "За обширной эрудицией ученого, за мастерством филолога, за подчас неожиданными и самыми смелыми культурологическими сопоставлениями проглядывает человек, принимающий Библию всерьез".

    Он не очень любил слово "культура", справедливо утверждая, что древние греки чаще говорили о воспитании ("пайдейя"). "Только уж очень наивным людям могло даже в наивные времена померещиться, будто это воспитание благонравия, - а затем появились тоталитаризмы со своими воспитательными прожектами, возведшими мертвое благонравие в небывалую, невиданную степень; но если мы в антиавторитарном задоре отменяем сам по себе императив воспитания, мы должны чувствовать, что крушим позвоночник культуры - ту вертикаль неравноправных ценностей, которую культура держится в состоянии прямо хождения..." Сергей Аверинцев, избранный Председателем международного Мандельштамовского общества, неслучайно посвящает воспитанию отдельный пассаж в статье "Так почему же все-таки Мандельштам?" Их роднит то ребяческое непосредственно чувственное и благоговейное отношение к миру, которое они сохраняли до последних дней своей жизни. Их роднит священное отношение к слову, которое упорядочивает хаос бытия.

    Он не любил слово "культура", справедливо утверждая, что древние греки говорили о воспитании
    Поделиться