Татьяна Москалькова: Самое главное для человека - это быть услышанным
.jpg)
На красной линии
Татьяна Николаевна, COVID-19 - это по-прежнему главный фронт в защите прав человека?
Татьяна Москалькова: Да. Хотим мы этого или нет, но год заканчивается под флагом с жутковатой символикой COVID-19. Каждый день на экранах мониторов, страницах газет, в программах радио и ТВ мы узнаем "сводки" с этого фронта: сколько заболевших и погибших, где ситуация стабилизировалась, а в какой стране вирус прорвал оборону. Но пандемия - это не только "убитые и раненые". Как и всякая война, она кроме глобальных высветила и повседневные проблемы людей. Для меня они материализуются в виде жалоб и обращений, поступивших в мой адрес.
На что чаще всего жаловались люди?
Татьяна Москалькова: Люди стали больше ценить жизнь и намного внимательнее относиться к своему здоровью. Почти в три раза выросло количество жалоб на трудности в получении плановой медицинской помощи при хронических заболеваниях. Увеличилось количество обращений по поводу обеспечения медикаментами и лекарствами. В пять раз больше обращений мы получили по теме психиатрической помощи и соблюдения прав граждан при ее оказании. Еще одним следствием пандемии стало то, что из-за введения дистанционки и вынужденной самоизоляции люди стали больше ценить свой дом.
Те, у кого он есть, пристальнее вглядываются в его состояние, а те, у кого его нет, особенно остро стали ощущать отсутствие своей крыши над головой. В итоге в полтора раза стало больше жалоб на нарушения жилищных прав: их мы получили свыше пяти тысяч. О чем они? О десятилетиях ожидания положенных людям "квадратных метров", о непрозрачности движения очереди на получение квартиры, о завышении тарифов на ЖКХ и выселении из зачастую единственного жилья, о волоките с переселением из ветхих и аварийных домов. Много претензий и к низкому качеству ремонта. На прошедшем в ноябре Всероссийском координационном совете уполномоченных прозвучала поистине шокирующая информация: коммунальная инфраструктура в стране устарела на 70 процентов!
Получается, что пресловутый "жилищный вопрос" буквально берет нас за горло. Конечно, в рамках своих полномочий я делаю все что могу, чтобы помочь людям, но… иначе как "всем миром" его "стратегически",не разрешить. "Стратегически" - потому что есть и обнадеживающие примеры. Так, у нас, например, нет ни одной жалобы из Москвы по поводу переселения из аварийного жилья. Конечно, это столица, но и масштабы строительства каковы!
Снова "эхо COVID-19": падение уровня производства ударило по трудовым правам. Сейчас экономические показатели почти вернулись на "доковидный уровень", но инерция падения еще дает о себе знать. На треть выросло количество обращений по поводу трудоустройства: очень трудно найти работу по многим специальностям, далеко не всем доступна возможность переквалифицироваться. На столько же увеличилось количество жалоб на условия охраны труда. К чему это приводит, видела вся страна: при словах "шахта Листвяжная" еще долго будут замирать от горя сердца людей…
Почти в три раза чаще, чем в прошлом году, работники жалуются на нарушение своих прав при рассмотрении трудовых споров.
В семь раз стало больше и обращений по поводу нарушений трудового законодательства. Люди жалуются на переработки и неполучение отгулов за них, нарушение гарантий при увольнении или переводе.
В таких экстремальных условиях стало намного - почти наполовину, больше жалоб и по поводу социального обеспечения.
Часто люди недовольны нарушением пенсионного законодательства, непредоставлением льгот инвалидам и отказом в социальном обслуживании пожилых.
В то же время в три раза реже стали обращаться по образовательной тематике: в отличие от прошлого года удаленка вводилась не везде и достаточно редко, а школы и институты в большинстве своем приспособились к изменившимся условиям учебы. Намного меньше - почти в четыре раза, стало обращений по поводу нарушений прав при поездке за границу и при ее пересечении, хотя тут, конечно, сказались вынужденные ограничения на свободу передвижения, вызванные зловредным вирусом.
Поступают ли к вам жалобы на ограничения прав граждан в связи с обязательным введением QR-кодов?
Татьяна Москалькова: Ко мне приходят обращения по поводу введенных ограничений: люди жалуются на попытки принудительной вакцинации, недопуски на работу, угрозы увольнения, даже невозможность войти в магазин из-за отсутствия QR-кода… Этих жалоб не так уж мало - почти девятьсот. И за каждой стоят очень непростые проблемы наших сограждан. Поэтому считаю важным на законодательном уровне закрепить понятие QR-код. Кстати, есть немало предложений назвать его как-то по-другому. Пока законопроект об этом направлен в регионы, в Общественную палату, Счетную палату, Совет Федерации.
Что же касается того, что именно должно быть в новом законе, я совершенно солидарна с мнением председателя Государственной Думы Вячеслава Володина. Он напомнил о том, что, обсуждая законопроект, нужно думать о людях, а не о политике, равно как и в вопросе об обязательной вакцинации и включении ее в национальный план прививок. Все это для того, чтобы обеспечить равенство граждан и избежать нарушения их прав. Нельзя допустить жесткого и даже злобного противостояния сторонников и противников вакцинации. В современном обществе и так стало слишком много разделительных линий…
Память и закон
Одной из таких "разделительных линий" может стать отношение к ликвидации правозащитного общества "Мемориал"( признан в России НКО-иноагентом).
Татьяна Москалькова: Мы провели встречу с руководителями этой правозащитной организации и одноименного правозащитного центра, их адвокатами, группой правозащитников.
Наши представители были в качестве наблюдателей на судебных заседаниях и будут участвовать, когда судебный процесс возобновится.
Да, с одной стороны, "Мемориал" ( признан в России НКО-иноагентом) - старейшая правозащитная организация, которая немало сделала для сохранения исторической памяти о жертвах политических репрессий. Вспомним хотя бы одного из основателей этого общества - Людмилу Михайловну Алексееву, которая навсегда останется для нас основателем и лидером правозащитного движения России.
Мы сотрудничаем с представителями "Мемориала" ( признан вы России НКО-иноагентом) по решению конкретных вопросов помощи людям. В то же время закон есть закон, и мы все обязаны соблюдать его и осуществлять свою деятельность в строгом соответствии с действующим законодательством, независимо ни от каких обстоятельств. Я сама работаю в рамках Федерального Конституционного закона "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации", поэтому, исходя из своих полномочий, не имею права делать преждевременные выводы. Подождем решения суда. Но отмечу, что к вопросам взаимодействия государства и организаций, представляющих интересы групп гражданского общества, в том числе НКО, нужно подходить крайне осторожно.
На что еще чаще всего жаловались люди?
Татьяна Москалькова: Обращения "эволюционируют". Если их проанализировать, то видно, как меняется их структура. Явления, с которыми спокойно мирились наши родители, у нас уже вызывали несогласие. А то, что как должное принимаем мы, нередко вызывает непонимание у новых поколений. В первую очередь речь, конечно, идет об уважении достоинства личности и праве на высокое качество жизни. К счастью, в уходящем году эти настроения не эволюционировали в протестные акции, хотя в январе и феврале отдельные выступления все же были.
Тем не менее, несмотря на весьма острые дискуссии между органами власти и отдельными институтами гражданского общества, умение слушать и слышать, желание найти разумный компромисс победило. И институт уполномоченных по правам человека сыграл в этом немалую роль, выступая в качестве медиатора наиболее острых противоречий и одновременно восстанавливая нарушенные права людей.
Неудивительно, что обращений стало на четверть больше, чем в прошлом году. Их к нам поступило почти пятьдесят тысяч, причем полторы тысячи коллективных.
Чаще всего люди по-прежнему обращаются за помощью в защите социально-экономических прав. И это закономерно.
Своеобразие работы омбудсмена состоит в том, что для меня каждый "правозащитный год" - это время и обретений, и неудач, и, конечно же, больших ожиданий. Осмысление процессов в сфере правозащиты, их анализ и, как итог - поиск нового инструментария для реагирования на новые вызовы и угрозы правам человека.
2021 год для меня, конечно, особенный. В апреле президент внес мою кандидатуру в Государственную Думу, и депутаты на альтернативной основе избрали меня на следующее пятилетие. Большая честь и огромная ответственность. Хотя этот год для меня, нового-старого омбудсмена, впрочем, как и для всех жителей планеты Земля, выдался нелегкий…
Жернова правосудия
Тема "преступления и наказания" также по-прежнему остается злободневной?
Татьяна Москалькова: Да, к сожалению, выросло количество заявлений по поводу сроков следствия, обоснованности привлечения к уголовной ответственности, отказов в возбуждении уголовных дел.
Принято считать, что традиционно велико количество жалоб, поступающих от людей, попавших в жернова правосудия. Однако практика показывает, что судебная реформа, начатая несколько лет назад Верховным судом, приносит положительные результаты. Так, уменьшилось количество обращений по поводу пересмотров приговоров и решений судов по поводу меры пресечения в виде содержания под стражей.
В этом году стала острее тема обеспечения прав осужденных. Люди, отбывающие наказание, зачастую жалуются на грубость персонала уголовно-исполнительных учреждений, унижение человеческого достоинства и, конечно, на самое страшное, что не хочется даже произносить: пытки. Ярославль, Иркутск, в этом году - Саратов просто-таки взорвали медийное и правозащитное пространство.
Немало обращений поступило по поводу порядка представления к досрочному освобождению и оказание помощи вышедшим на свободу. Многие выражают недовольство условиями содержания в изоляторах временного содержания.
При этом значительно реже стали поступать обращения по поводу отбывания наказания в воспитательных колониях и по вопросам административного надзора после выхода на свободу.
Количество обращений к уполномоченному увеличилось на 25 процентов, чем вызван их столь значительный рост?
Татьяна Москалькова: Считаю, что определяющим здесь стало то, что апеллировать ко мне стало намного легче. Ведь самое главное для человека - это быть услышанным. И для меня, и для тех, кто ко мне обращается, жизненно необходима четко, без "информационных тромбов", работающая обратная связь. Тем более что при вступлении в должность я обещала всемерно стремиться к доступной справедливости, к ее расширению.
И этому мы уделяем особое внимание. В уходящем году, как говорится, на полную мощность заработала интернет-приемная, за счет использования новых цифровых технологий качественно улучшилась работа "горячих линий", оперативнее и четче стала работа со специально созданным в Аппарате Уполномоченного служебным чатом для рассмотрения обращений граждан. Мы стали теснее взаимодействовать с региональными уполномоченными по правам человека и институтами гражданского общества, в том числе и в первую очередь - с правозащитными организациями и ОНК. Однако, как мне думается, самое главное состоит в том, что люди поверили: Уполномоченный по правам человека действенно помогает в решении их проблем.
Вы упомянули получившую широкий резонанс саратовскую историю с пытками в областной тюремной больнице. Какие тут приняты меры?
Татьяна Москалькова: Я направила ходатайство с просьбой провести проверочные действия и принять меры к виновным в этой ситуации. Нарушения прав осужденных, насилие в отношении них обязательно найдут отражение в моем ежегодном докладе, который будет представлен президенту, правительству, обеим палатам Федерального Собрания, председателю Конституционного суда, председателю Верховного суда, Генеральному прокурору и председателю Следственного комитета.
Осторожный оптимизм внушает то, что власть стала быстро и конструктивно реагировать и на обращения уполномоченного, и на позицию общественности. По данному факту возбуждено несколько уголовных дел… Ведется расследование. Справедливо, когда за преступлением следует воздаяние, но чтобы такое не повторилось, нужны системные решения. Одним из них могло бы стать создание национального превентивного механизма на основе международных стандартов. Для этого наряду с ОНК формируется институт независимых экспертов, которые по поручению Уполномоченного по правам человека могли бы выезжать в разные места принудительного содержания людей для объективной оценки состояния гарантированности прав граждан в этих учреждениях. Я одна не в силах посетить все колонии и другие места содержания. А сотрудники моего аппарата не обладают правом на проверки. Кстати, превентивный механизм прекрасно зарекомендовал себя в таких странах постсоветского пространства, как Казахстан, Армения, Узбекистан и Азербайджан.
Скольким людям вам удалось помочь восстановить свои права?
Татьяна Москалькова: Во взаимодействии с органами прокуратуры, контрольно-надзорными органами и институтами гражданского общества мне удалось помочь в восстановлении нарушенных прав более чем 1600 обратившимся. Многие из числа обратившихся нуждались лишь в разъяснении форм и методов защиты своих прав. Но за многими обращениями стоят целые коллективы предприятий и жители населенных пунктов. С подобными яркими примерами можно ознакомиться в нашем сборнике "Закон на вашей стороне" и на сайте уполномоченного в разделе "Удалось". Информация, размещенная в нем, - своего рода диалог с обществом. Практически ежедневно там появляются короткие истории: удалось сохранить жилье, отремонтировать аварийный дом, прекратить незаконное уголовное преследование, восстановить право на получение стипендии… Десятки вроде бы незамысловатых историй, но за каждой - судьба человека. Поэтому всякий раз, когда удается помочь людям и изменить правила в их пользу, я чувствую за этим не просто перемену к лучшему, но ощущаю институт омбудсмена частью не только настоящего, но и будущего.
Какие обращения больше всего запомнились вам в этом году?
Татьяна Москалькова: Несколько дней назад, после моего ходатайства, Верховный суд России заступился за гражданина Украины, который прожил в России 20 лет, но был осужден за незначительное правонарушение и приговорен к депортации, несмотря на то, что за него заступились глава сельского поселения, в котором он проживает с матерью, женой и детьми, и участковый уполномоченный полиции. Верховный суд учел, что семья и все родственники гражданина живут в России, и в итоге отменил решения о нежелательности его пребывания в стране и запрете на въезд.
К сожалению, истории с хорошим финалом случаются не всегда… Запомнилось и обращение многодетной семьи из Москвы, по которому мы как раз помочь не смогли. Глава этой семьи был основным акционером и директором градообразующего предприятия города Углича. Предприятие обанкротилось, а квартира, в которой проживала семья, была передана в службу судебных приставов, а затем продана для взыскания долга по кредиту, причем значительно ниже своей рыночной стоимости. Мы дошли до Верховного суда, однако в силу несовершенства закона люди все же лишились единственного жилья и вынуждены ютиться у друзей.
Очень печальная история…
Знаю, что с подобными трагедиями (а как иначе назовешь выселение из родного дома?!) сталкиваются многие. Поэтому уверена: необходимо рассмотреть вопрос о законодательном ограничении обращений о взыскании на единственное жилье у должника, имеющего несовершеннолетних детей.
Давно известно: закон не всегда справедлив, а справедливость не всегда законна. Однако это тот случай, когда именно справедливость и должна стать законом.
И тысячу раз прав Федор Михайлович Достоевский: "Высшая и самая характерная черта нашего народа - это чувство справедливости и жажда ее".
