30 лет назад поэт Борис Чичибабин простился с СССР горестными строками

Ровно за три года до этого злым своеволием был разрушен Советский Союз. Чичибабин стал первым из поэтов, кто оплакал внезапно ушедшую из-под ног родную страну. Его стихотворение "Плач по утраченной Родине" в доинтернетную эпоху ходило в списках, его переписывали в дневники и посылали друг другу в письмах.

В российских СМИ сообщение об уходе Бориса Чичибабина появилось только через неделю. На прощание с поэтом в Харьков удалось прорваться всего лишь нескольким его московским друзьям. Среди них были философ Григорий Померанц и сценарист Ирина Бутыльская.

На обратном пути из Харькова в стылом вагоне коченеющими пальцами Ирина написала в своем дневнике о том, что она пережила на прощании с Борисом Алексеевичем, о чем ей думалось тогда.

Вот эти страницы из тетради Ирины: "Эра песен и песенок - светлых, щемящих, спасительных, будораживших - прошла. Настала эра молитв. Исповедей безмолвных. Одиноких тернистых путей.

- Кончусь, останусь жив ли, -

чем зарастет провал?

В Игоревом Путивле

выгорела трава.

Строками этими, выдохнутыми когда-то 23-летним Борисом в неволе, открывалась панихида по последнему русскому Поэту века. Не суетились ни теле-, ни кинооператоры. Не мелькали лица именитых собратьев по "цеху". Никто ничего не запрещал. Нескладные - будто путающиеся мысли вслух - слова внезапной разлуки, благодарности, воспоминаний не годились в "речи". В траурном многолюдье смешались бывшие политзэки, священник и певчие, философ Григорий Померанц и служащие трамвайно-троллейбусного парка, где, "свое дневное отработав за ради скудного куска", провел большую часть жизни Поэт.

...Помню, как год назад на вернисаж московских и харьковских художников в Музее Ленина на Красной площади прибыл сам посол Украины. После торжественной речи, славившей "независимость наших молодых государств", он предоставил слово Поэту: "Зараз перед вами пан Чичибабин..."

Поэт долго молчал. За окнами кружился тихий снежок, заметая знакомую с детства картинку Букваря, падая на Лобное место и истертые камни площади...

Из века в век, из рода в род

венцы ее племен

Бог собирал в один народ,

но божий враг силен...

Как ветром выдуло из зала посла, едва поэт начал читать.

...Возвращаюсь в Москву. Поезд тронулся, оставив позади прощание в обжигающе морозном воздухе, в котором слабели голоса, мгновенно съеживались живые цветы...

"Граница!" - чей-то возбужденно-испуганный вскрик, и поезд встал как вкопанный. В заплеванном леднике вагона чуть сереет рассвет.

Мне книгу зла читать невмоготу,

а книга блага вся перелисталась..."

Плач по утраченной Родине

Судьбе не крикнешь: "Чур-чура,

не мне держать ответ!"

Что было родиной вчера,

того сегодня нет.

Я плачу в мире не о той,

которую не зря

назвали, споря с немотой,

империею зла,

но о другой, стовековой,

чей звон в душе снежист,

всегда грядущей, за кого

мы отдавали жизнь.

С мороза душу в адский жар

впихнули голышом:

я с родины не уезжал -

за что ж ее лишен?

Какой нас дьявол ввел в соблазн,

и мы-то кто при нем?

Но в мире нет ее пространств

и нет ее времен.

Исчезла вдруг с лица земли

тайком в один из дней,

а мы, как надо, не смогли

и попрощаться с ней.

Что больше нет ее, понять

живому не дано:

ведь родина - она как мать,

она и мы - одно...

Ее судили стар и мал,

и барды, и князья,

но, проклиная, каждый знал,

что без нее нельзя.

И тот, кто клял, душою креп

и прозревал вину,

и рад был украинский хлеб

молдавскому вину.

Она глумилась надо мной,

но, как вела любовь,

я приезжал к себе домой

в ее конец любой.

В ней были думами близки

Баку и Ереван,

где я вверял свои виски

пахучим деревам.

Ее просторов широта

была спиртов пьяней...

Теперь я круглый сирота -

по маме и по ней.

Из века в век, из рода в род

венцы ее племен

Бог собирал в один народ,

но божий враг силен.

И, чьи мы дочки и сыны

во тьме глухих годин,

того народа, той страны

не стало в миг один.

При нас космический костер

беспомощно потух.

Мы просвистали свой простор,

проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь,

и меркнет Божий свет...

Мы в той отчизне родились,

которой больше нет.

Борис Чичибабин

1991-1992

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru