Естественный интеллект

Естественный интеллект говорящего тоже оставлял желать лучшего.

Меж тем еще в середине шестидесятых годов прошлого века в журнале "Журналист" появилась программная статья известинца Анатолия Аграновского, которая называлась "Давайте думать". Предложение замечательного журналиста, разумеется, относилось не только к коллегам и было продиктовано засильем в газетной практике того времени штампов, беглости слов, приблизительности, неумения и нежелания взглянуть на то, о чем пишешь, по-новому, докопаться не только до сути происшедшего, но и до закономерностей.

Теперь, глядя на то, что происходит в нашем сегодняшнем профессиональном цехе, отмечу: если что-то и изменилось с тех пор, то скорее в худшую сторону. Во всяком случае, все нынешние разговоры об искусственном интеллекте успешно демонстрируют дефицит интеллекта естественного. Так что столетие Анатолия Аграновского следовало бы отмечать широко и сделать дату днём самостоятельных размышлений. Поскольку настоящий интеллект - естественный или искусственный - отличает самостоятельная, а не заёмная мысль. Ну, с чего-то же надо начинать.

В ту далёкую пору я - студент факультета журналистики Уральского университета - начал с книжки.

Солнечным октябрьским днём я шел себе по главной улице тогдашнего Свердловска. В кармане у меня лежала только что полученная стипендия, настроение было приподнятое. В этом настроении я и подрулил к газетному киоску, за стеклом которого обнаружил маленькую книжку из библиотеки "Известий". Книжка называлась "Рубеж надежности". Фамилия автора показалась мне знакомой. Часть полученной стипендии была извлечена на свет, и книжка улеглась в кармане моего плаща.

Очень скоро я обнаружил незанятую лавочку под кустом сирени, присел, открыл книжку и... очнулся часа через два абсолютно потрясенный и счастливый. Прошу прощения у людей, трепетно относящихся к библейскому писанию, но теперь я сравнил бы того себя, сидящего на лавочке под кустом сирени, с Моисеем, получившим скрижали Завета. Я понял, чему мне надо учиться и в чем смысл профессии, азы которой я до сих пор уныло и бездарно постигал.

Автором книги был журналист "Известий" Анатолий Аграновский.

С того дня я не пропускал ни одной его публикации, прочел все доступные мне книги Аграновского, бессовестным образом пытался подражать ему в своих маловнятных туповатых заметках и в конце концов взял тему диплома "Династия журналистов Аграновских".

Я начал с того, что прочитал и выучил наизусть его широко известный теперь афоризм: "Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает". Здорово, решил я. Теперь надо научиться хорошо думать, а хорошо писать получится само собой. Для "научения размышлению" я выбрал его блистательный очерк "Столкновение". Там пьяный тракторист по фамилии Кочеров разворотил рельсы на железнодорожном перегоне Тулиново - Тойда. И сбежал с места преступления, "позабыв" предупредить о поврежденном полотне приближающийся скорый пассажирский поезд. Пассажиров спас машинист паровоза Ведринцев. Ценой своей жизни. Он не выпрыгнул из кабины, когда понял, что придется рисковать, он сделал все, что следовало сделать машинисту в создавшейся ситуации. Сделал и погиб.

Спецкор "Известий" Аграновский в этом материале четырежды пишет одну и ту же фразу: "Однако точку здесь мы не вправе поставить". В первый раз, когда он закончил беседу с Кочеровым и выяснил, что жизнь этого молодца более всего напоминала тихое животное существование, без каких-нибудь интересов и социальных инстинктов. Второй - когда вышел из квартиры погибшего машиниста Ведринцева, где узнал многое об этом исключительно добросовестном и принципиальном человеке. В третий - когда посекундно восстановил последовательность действий Кочерова и Ведринцева в тот злополучный день. И, наконец, в четвертый - когда исследовал, чем живет этот небольшой рабочий поселок.

Анатолий Аграновский так заканчивал свой материал:

"На 64-м километре перегона Тулиново - Тойда произошло яростное столкновение двух укладов, двух жизненных позиций, если хотите, двух идеологий. Это очень серьезно. Куда серьезнее, чем может показаться на первый взгляд".

Я, несчастный студент, понимал, что передо мной великолепно написанный материал, но как Аграновский додумался до блистательного последнего абзаца - понять не мог. Мой собственный естественный интеллект демонстрировал полную беспомощность. Словом, я был в отчаянии, постепенно понимая, что "хорошо думает" - это, увы, не про меня. По истечении двух недель бесплодной головной боли я уже готов был отказаться от темы диплома. Но однажды ночью проснулся и подскочил как ужаленный. Ужаленный мыслью, которая наконец-то пришла в мою измученную голову: а ведь Кочеров и Ведринцев на самом-то деле даже не были знакомы друг с другом и никогда не встречались. И на развороченном пути Ведринцев был один, Кочеров спокойно спал хмельным сном с храпом у себя дома. Столкнула Ведринцева и Кочерова, "познакомила" их мысль спецкора Аграновского. Не бог весть что, но я сам додумался до этого!

Наутро я набрался нахальства и написал письмо своему кумиру в "Известия" с просьбой ответить на мои вопросы. Через некоторое время меня вызвал декан факультета и с улыбкой вручил фирменный известинский конверт. Сердце мое стучало где-то у горла, я торопливо вскрыл конверт и извлек листочек с аккуратным и красиво бегущим почерком. Анатолий Абрамович Аграновский приглашал меня в гости, к себе домой на Ломоносовский проспект. Ура!

- Не обольщайся, - сказал мне мудрый декан, - скорей всего дело не в тебе, а в том, что ты вознамерился писать о династии, стало быть, о его отце тоже. Об Абраме Давидовиче Аграновском мало кто пишет сейчас. Скорей всего именно это Анатолию Абрамовичу и понравилось.

Теперь я думаю, что так оно и было. Ну а тогда факультет журналистики пошел на немыслимые траты и выписал мне командировку в Москву. Я приехал к дому на Ломоносовском проспекте за час до назначенного мне времени (во-первых, боялся опоздать, а во-вторых - мне надо было еще и еще раз собраться с мыслями, чтобы не ударить в грязь лицом). Хотя, ну какие там мысли! Сегодня, честно говоря, мне стыдно за того самонадеянного студента...

Дверь открыл сам Анатолий Абрамович. Улыбнулся, мягко пожал руку, урезонил некрупную собаку, которая неодобрительно погавкала на меня. Это наша любимая дворняга, - представил он пса, - зовут Джонни. И тут же крикнул куда-то в глубину квартиры: Галя, у нас гость! В прихожей появилась Галина Федоровна - его жена. С неизменной улыбкой, заботой и обаянием. Короче, я был обласкан, снабжен тапками и отправлен вслед за Анатолием Абрамовичем в его кабинет, где мы уселись в кресла у стены, отделенные друг от друга небольшим журнальным столиком.

Я вытащил свою тетрадку с двадцатью вопросами, которые знал уже наизусть, и утер испарину со лба...

Он замечательно рассказывал об отце, о том, чему научился у него. О себе говорил скромно, с различимой иронией. В какой-то момент я спросил его, как он сам определяет жанр, в котором работает - очерк или статья? А вам, как кажется? - спросил он в ответ. По-моему, статья, - ляпнул я. Мне показалось, он огорчился, тень пробежала по его лицу. Но тут очень вовремя вошла Галина Федоровна и скомандовала: так, немедленно мыть руки и обедать!

Никакие мои уверения в том, что я уже ел сегодня, не возымели действия. Мы с Анатолием Абрамовичем погрузили ложки в борщ, а Галина Федоровна, вероятно заметив, что я до сих пор не могу прийти в себя, стала рассказывать довольно смешные истории про моего кумира. Кумир меж тем молча улыбался и жмурился как кот на завалинке.

Уже вечером, когда все мои вопросы были заданы и ответы получены, я попросил его: Анатолий Абрамович, не могли бы вы дать мне какой-нибудь профессиональный совет, а то я уезжаю работать на Дальний Восток и не знаю, когда приеду в Москву в следующий раз...

Он улыбнулся, немного подумал и сказал: "Дураком не надо быть, Юра. Не надо писать о кукурузе, даже если все вокруг об этом пишут. Найдите в себе силы отложить перо и не участвовать в "общей компании", как бы трудно вам это ни было сделать".

...Четырнадцатого апреля 1984 года я оказался в Москве. Приехал из Новосибирска, где работал собкором "Комсомолки". А приехав, узнал, что "сегодня скончался выдающийся советский журналист Анатолий Аграновский".