Лукьянов: Москва хочет обсуждать с Вашингтоном стратегию, а не прикладные аспекты

Переговорный марафон, ставший следствием разговора Владимира Путина и Джо Байдена в конце прошлого года, миновал первый промежуточный финиш. Делегации России и США более восьми часов встречались в Женеве. За этим последуют мероприятия в рамках Совета Россия - НАТО и под эгидой ОБСЕ. При всем уважении к этим структурам результатов надо ждать не от контактов с ними. Тема европейской безопасности вернулась в некотором смысле к истокам - Москва и Вашингтон пытаются согласовать свои представления и выработать приемлемые для сторон формы сосуществования. Так было и в холодную войну. Разница, пожалуй, в том, что тогда европейские союзники Соединенных Штатов могли сыграть позитивную роль, сейчас скорее наоборот. Впрочем, в конечном итоге голос у них все равно совещательный, хотя у некоторых и весьма звонкий.

Риторика главы российской делегации после долгих переговоров в Женеве нисколько не смягчилась, скорее даже наоборот. То, что многие все-таки считали запросной позицией - юридически оформленные гарантии нерасширения НАТО - снова и очень резко заявлено как необсуждаемый императив. Американской стороне указано: она недооценивает серьезности ситуации и намерений Москвы. Если такое отношение продолжится, упомянутая серьезность будет явлена еще яснее.

Пока трудно понять, что может последовать. Слова заместителя министра иностранных дел РФ Сергея Рябкова, что перспективы продолжения двусторонних консультаций прояснятся после дискуссии на уровне Россия - НАТО, оптимизма не вселяют. Если на российско-американском направлении нет сдвигов, то обсуждение с участием восточноевропейцев вообще грозит вылиться в публичный скандал. Правда, надо отметить, что официальные комментарии американской делегации относительно сдержанны, хлопанья дверями пока не наблюдается. Это можно считать признаком того, что варианты сближения позиций будут еще обсуждаться.

Чтобы оценить ситуацию, стоит дистанцироваться от произносимых слов и околополитического антуража. Вообще-то, удивляться накалу страстей оснований нет. На наших глазах разворачиваются, наверное, самые важные политико-дипломатические переговоры в Европе со времени дискуссий об объединении Германии более 30 лет назад. Вопрос на повестке дня сущностный, а не ритуальный: что есть основы безопасности. Тогда, сразу после окончания холодной войны, были заложены принципы (центральная и доминирующая роль евроатлантических институтов, прежде всего НАТО), которые сейчас Москва оспаривает. Поскольку тридцать лет они считались непререкаемой аксиомой, ее пересмотр без резкой встряски невозможен.

Есть два уровня, мягко говоря, разночтений. А точнее - полной нестыковки позиций, в которые все упирается. Оба касаются, собственно, предмета переговоров.

Российское требование - политические переговоры о стратегии, базисе взаимоотношений. Только после них, полагают в Москве, есть резон обсуждать прикладные аспекты

Первый. В США дело представляется так, что разговор идет об Украине и, соответственно, смысл встреч - предотвращение якобы почти неминуемого российского вторжения в эту страну. Американские представители постоянно говорят именно об этом, требуя доказательств того, что подобного не будет. То есть Соединенные Штаты настаивают, что речь о конкретной, хотя и серьезной проблеме. Для России смысл процесса - не украинский вопрос, а как раз принципы европейской безопасности, пересмотр того, что было некогда принято, прежде всего - неограниченного права НАТО на распространение своего влияния. Украина - жизненно важный для России момент, но это лишь одно из проявлений принципиальной схемы, связанной с итогами противостояния второй половины ХХ века.

Второй. Американцы хотят направить разговор в привычное русло. Они готовы обсуждать технические обстоятельства, что-то в духе контроля над обычными вооружениями, известного со времен холодной войны, а также укрепления мер доверия. Где такие ограничения на размещение тех или иных видов подразделений и техники можно согласовать. И, соответственно, снизить непосредственную оперативную напряженность в конкретных местах. Здесь, судя по словам чиновников из госдепа, возможны сдвиги и шаги навстречу.

Российское требование - политические переговоры о стратегии, базисе взаимоотношений. Только после них, полагают в Москве, есть резон обсуждать прикладные аспекты. В противном случае мелкие коррекции не решат главной беды, а только усугубят ее, как уже случалось с техническими договоренностями девяностых и нулевых годов. Громкая и бескомпромиссная позиция Москвы - вероятно, способ не допустить именно этой технократизации переговоров, сохранить их в политической плоскости. Цель США - противоположная.

Пока эти противоречия выглядят неразрешимыми. Требования - предельно публичны, то есть отказ от них, по идее, может быть воспринят как слабость, получается, что переговоры заведомо обречены. Несмотря на это, к ним обстоятельно готовились. Делегации с обеих сторон - России и США - внушительные, такие группы профессионалов, в принципе, не собирают, чтобы просто обменяться лозунгами.

Разрыв в восприятии столь велик, что может потребоваться/случиться новая и достаточно опасная эскалация, чтобы заставить стороны сбросить оковы с воображения, реально искать оригинальные форматы договоренностей. Но на то и смена исторических вех, чтобы политики и дипломаты в кои-то веки вырвались из привычной бюрократической рутины и вернулись к сути своей профессии.