Читательница "РГ" рассказала о жизни в блокадном Ленинграде
- 8 сентября 1941 года (первый день блокады Ленинграда. - Прим. ред.) была самая массированная бомбардировка с воздуха. Загорелись Бадаевские склады, и вскоре в городе начался голод (блокадники связывают голод 1941-1942 годов именно с пожаром, хотя на складах сгорела лишь небольшая часть запасов муки и сахара. - Прим. ред.), - рассказывает Галина Васильевна. - Я была маленькая, но помню обстрелы, уносившие тысячи жизней. В домах не было ни тепла, ни воды, ни электричества, ни канализации. С 20 января 1941 года снизили нормы на хлеб: до 200 граммов на рабочие карточки и до 125 - на все остальные. Но люди продолжали жить и работать!
Гале тогда исполнилось четыре года, она оставалась дома с бабушкой. Вспоминает, что с утра до вечера просила у нее хлеба. Бабушка, как могла, объясняла, уговаривала, пыталась отвлечь книжками с картинками. Но разве это могло помочь? Ближе к зиме Галя уже не могла ходить и закутанная в тряпье лежала на кровати, а в ее волосах появились первые седые пряди.
Мама вместе с сестрой - Галиной тетей - сбрасывали с крыш "зажигалки", разбирали завалы, копали окопы. А "старая и малая", чтобы хоть немного согреться, топили буржуйку мебелью. Отца вместе с заводом "Красный путиловец" командировали в Челябинск. Семья уехать из осажденного города не смогла. По железной дороге до полного окружения отправляли только самые важные грузы.
- До марта 1942 года, пока на полную мощность не открыли Дорогу жизни, было страшнее всего, - рассказывает блокадница. - Первую зиму очень многие не пережили. Только весной начались регулярные поставки хлеба и из города начали вывозить жителей. Нас эвакуировали 31 марта. Помню, фашисты непрерывно обстреливали колонну и грузовики вместе с людьми уходили под лед.
Из тех, кто добрался до перевалочного пункта в деревне Кобона на берегу Ладоги, сформировали эшелон на Кубань. Из 37 вагонов до житницы доехали только 11. В дороге эшелон несколько раз бомбили, да и люди продолжали умирать.
Два месяца на Кубани Гале показались раем. Эвакуированных разместили по домам, выдали доппайки. А после того как все окрепли, эвакуировали в Казань, где семья прожила до октября 1944 года, а затем получила разрешение переехать к отцу в Челябинск.
Так уральский Танкоград стал для Галины второй родиной. В Челябинске она окончила школу, получила профессию, вышла замуж и родила двух дочерей. Вернуться в Ленинград им не удалось. Отца не отпустили с завода. Но память о городе детства и пережитых под стук метронома месяцах блокады осталась, как незаживающая рана…
- Ленинградцы - люди необыкновенного характера, - считает Галина Васильевна. - Они выдержали все, что выпало на их долю. Вряд ли кому-то выпадало больше! Умирая от голода, варили кисель из кожи и клея, ходили за водой на Неву и продолжали бороться. А весной 44-го, когда осталось около 600 тысяч человек из почти 3,5-миллионного населения, чистили город от снега, мусора и трупов, чтобы не началась эпидемия. Мы, оставшиеся в живых, склоняем головы перед светлой памятью тех, кто отдал свои жизни ради нашего спасения!