Геннадий Цыферов: "Вот вместе согреемся и забудем о войне..."
Геннадий Михайлович Цыферов умер в 1972 году. Все помнят мультфильм по его сказке про паровозик из Ромашкова, который вечно опаздывал на станцию, потому что он засматривался по дороге то на лесные ландыши, то на рассвет...
Таким был и сам Цыферов. Геннадий Михайлович мог что-то забыть, перепутать, опоздать на важное собрание. Но он не опоздал увидеть жизнь, удивиться ей и написать о ней.
"Каждый рассвет - единственный в жизни. Если мы не увидим его, мы можем опоздать на всю жизнь..."
Когда началась война, мальчику было одиннадцать лет. Отец, директор "Госзеленстроя", имел бронь, но отдал ее своему заместителю и ушел на фронт. В 1942 году пропал без вести.
Гена в эту пору был в эвакуации в вятском селе Спасо-Талица у родственников матери. Отец привиделся ему в легком сне. Позднее Геннадий Михайлович написал об этом случае в рассказе "Чудо": "Вдруг распахнулось окно... Рядом золотым солнечным светом блестел лес, и его кромка была похожа на алый петушиный гребень. Казалось, что вот-вот и гребень закукарекает. И стало смешно. Неожиданно я услышал голос отца: "Над чем смеешься, сынок?" А я ответил: "Радуюсь лету, радуюсь, что я с тобой. Помнишь, как мы давно мечтали поехать за город?" И в этот миг войны не стало. Медленно под ветром колыхались подсолнухи. В небе спокойно плыли облака. И поле представлялось огромной рекой, залитой солнцем. Но тут видение растаяло, и мама спросила: "Где ты был все это время?" И шепотом я ответил: "Думал о папе".
А вот что рассказала мне Людмила Цыферова, дочь писателя: "В деревне его учительницей стала сестра деда Анфиса Михайловна Вылегжанина, о которой сельчане отзывались: дескать, Анфиса странная, как нездешняя. Почвой для этих толков была любовь Анфисы Михайловны к поэзии и особенно к забытому поэту Надсону. Она-то первая и заметила в мальчике дар слова. Как-то он написал сочинение на вольную тему, в нем были такие слова: "Холодной зимой солнышку тоже холодно. А я его к себе на печку возьму. Вот вместе согреемся и забудем о войне..."
- Когда-нибудь ты обязательно станешь настоящим писателем, - сказала Анфиса Михайловна, прочитав сочинение".
Какая большая правда в этих словах деревенской женщины! Геннадия Цыферова до конца его недолгой жизни отказывались принимать в Союз писателей, но он-то и оказался настоящим русским писателем. А для русского писателя судьба важнее официального признания. Неизданные рукописи важнее наград и премий. Приходит пора, и рукописи пробивают асфальт забвения.
Так произошло и с заветной книгой Цыферова "Весна будет всегда". Автор в предисловии пишет: "Это повесть о войне. О том, как в войну жили в одном прифронтовом городе два мальчишки. Один из них, то есть я, вел дневник. Конечно, не все из этого дневника вошло в повесть. Дневник потерялся. И сейчас мне удалось вспомнить только самое яркое..."
Потерялся не только дневник, но и первый вариант повести - писатель забыл папку с рукописью в такси. Это было в 1965 году. Повесть Цыферова должна была появиться в журнале "Семья и школа" к 20-летнему юбилею Победы. И вот она исчезла. Редактор в отчаянии запер Цыферова у себя в квартире, потребовав во что бы то ни стало восстановить повесть. Буквально за несколько часов Геннадий Михайлович восстановил свое произведение по памяти.
Сегодня очевидно, что эта маленькая повесть - одно из самых пронзительных произведений о детстве во время войны. Недавно в Москве состоялась премьера фильма Светланы Ельчаниновой по повести "Весна будет всегда".
Будем надеяться, что увидим его по телевидению, а пока - несколько рассказов из военной повести Геннадия Цыферова.
Как нас звали
1942. Июль
До войны все было ясно. Небо ясно, мама ясно, папа ясно. И звали нас всех тоже как-то просто и ясно.
Витька - сверху.
Борька - снизу.
А Вовка - из самого подвала.
А в войну, в войну все кончилось.
Первым с фронта пришел Витькин отец на костылях. Его (Витьку) стали звать: сын хромого.
Потом Борьку: сын безрукого.
А Вовку из самого подвала: сын слепого.
Но я все равно им завидовал. Я был сыном убитого, но меня никто не звал даже так. Я и сам знал, незачем. Сейчас убитых больше всего.
Помощники
1942. Июль
В нашем дворе военных инвалидов было много. Вначале они тихими были. Все на лавочке сидели, все на солнышко глядели.
А затем шуметь пошли. Это у нас вблизи рынок открылся. Вот они на рынок все и двинулись. Что-то менять, что-то продавать стали. Наторгуют за день - вечером напьются. А как напьются, то грустные песни поют. Они поют, а их ветер качает... Как старый листок... Покачает, покачает и в лужу бросит.
Лежат они в луже и плачут. А к ним подойти боятся. Потому что у каждого костыль. Но я подошел и поднял. А он меня не стукнул. Рубль дал даже.
И с тех пор мы с Митькой стали часто на рынок ходить.
Как вечер придет, так брат мой кричит: пошли поднимать этих.
И мы идем. Идем и думаем: а много ли упадет сегодня. Много если - хорошо. А вот мало коли - тогда на хлеб и то не хватит.
Голубая девочка
1942. Осень
В войну мне очень нравилась одна девочка.
Другие какие-то все серые, а она светилась. Золотые волосы, красный бант. Ни у кого у нас в школе не было такого красного, красного банта.
Я долго мучился, а потом сказал все-таки:
- Ты мне нравишься, ты голубая.
- Ну и что? - сказала девочка.
- Как что? - удивился я. - Вырастим, поженимся.
- Нет, - сказала девочка. - Ты мальчик. Тебя на фронте убьют.
- Нет, - сказал я. - Не убьют, а ранят.
- Все равно, - сказала девочка. - Костылем драться будешь.
Она повернулась и уже хотела уходить. Но я испугался и крикнул:
- А я не на костылях. Я так, без рук, понимаешь?
- Понимаю, - сказала девочка. - Очень хорошо. Я тебя с ложки кормить буду.
Последнее письмо
Все ждали конца войны. А она не кончалась. Шла все и шла. И каждый знал: впереди еще много горя. Может быть, больше, чем позади.
Но проходили зимы, и по-прежнему приходила весна.
Второй весной я это понял.
Несмотря на горе, весна будет всегда.
Мне хотелось рассказать про это кому-то самому близкому. Тогда я взял бумагу и написал: "Здравствуй, убитый папа. Сейчас весна. Она всегда будет".
Я не написал на конверте обратного адреса.
Письмо ко мне не вернулось.
До сих пор мне кажется: убитый отец его получил и прочел все-таки.
Сейчас весна. Она всегда будет.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru