Как в России берегли и сохраняли нежные отношения в самые трудные времена
"Пахла спелой вишней"
Любовь Брагинец: До школы я толком не знала, как зовут мою маму, потому что не слышала, чтобы отец называл ее по имени. Когда пошла в первый класс, четко сказала учительнице: папку зовут Андрей Мефодьевич, а мамку то ли Елочка, то ли Розочка. Всю жизнь отец обращался к жене, называя ее ласковыми словами, а когда умирал, держал в руках ее фотографию.
Родители познакомились в конце 1945-го. В Зернограде работала большая бригада военнопленных женщин, которые строили дорогу. 21-летний Андрей был у них как прораб. Жил в общежитии, в котором после гибели первого мужа - старшего лейтенанта Ивана Ивановича Квиткина - поселилась с тремя детьми 37-летняя Мария Квиткина.
За трудную работу Андрею выдавали полторы булки хлеба в день, а маме - 350 граммов на нее и по сто на каждого ребенка.
"Я полбулки съедал, остальное нес детям Марии. Они, как воробушки, сидели вместе и ждали меня. Делил поровну на троих. Как-то их мать сказала мне: "Не надо больше так делать, а то они тебя уже папкой называют. Не приучай детей к себе". Я посмеялся, ничего не ответил", - рассказывал отец.
"Потом Андрюша пропал, не видно его было несколько дней. Я с кумой пришла к нему в комнату, а он лежит больной, весь покрытый вшами. Страшная картина. Искупали его, белье постирали и на солнце прожарили, и я стала выхаживать отца", - вспоминала мама.
Пока Мария ухаживала за больным, между ними возникли близкие отношения. Вскоре они поженились.
Я у папки спросила: "Почему вы, такой красивый, старушенцию в жены выбрали?" А он мне: "Доченька, я в один миг ее полюбил. Как-то зашел на общую кухню в общежитии, а там твоя мама в лучах солнца на керогазе жарит оладушки из лебеды. Такая хорошенькая. Юбка на ней из плащ-палатки зеленая и фартук красный "да здравствует коммунизм". С одной на другую ножку перепрыгивает и поет: "Сама садик я садила, сама буду поливать". Прямо свет от нее исходит. Как увидел - ни одна женщина мне больше в глаза не встала".
Мария как жена погибшего командира получила в Зернограде участок земли. Молодожены сами построили на нем маленький саманный дом. Для этого летом налепили из глины 1007 штук кирпичей.
В Зернограде стояла военная часть, и маму пригласили на торжество на День Победы. Сначала она отказалась - неудобно было.
"У меня такой первый муж был красавец, под два метра ростом, а тут с пацаном приду на 16 лет моложе", - поделилась своими переживаниями Мария с кумой.
А та ей: "Как корабль назовешь, так и поплывет. Раз ты с ним живешь, иди".
Мама с отцом зашла в огромный зал, за столами с белыми скатертями сидели генералы, полковники. Гости замерли, слышно было, как муха летит. Мария представила мужа: "Знакомьтесь, Андрей Мефодьевич". Зал грохнул от смеха.
Тем не менее после того случая всю жизнь, а папка дожил до 92 лет, все, кто его знал, называли только Андреем Мефодьевичем.
Андрею и Марии Бог дал еще троих детей. Я родилась, когда маме исполнилось уже 45. Отец любил ее до потери пульса. Житейские трудности (у мамы долгое время одно-единственное платье было) их любви не мешали. Помню, как папка на ложках отбивал такт, а мамка пела. "Она для меня спелой вишней пахла", - мечтательно говорил отец.
Я выросла в счастливой атмосфере. И своих детей старалась растить по родительскому примеру. Моему сыну 45 лет. Когда он со своей семьей приезжает к нам в гости, у него ритуал: подойдет, понюхает мать и счастлив.
"Так мало были вместе"
Валерий Брагинец: Отец Сергей Тимофеевич женился на моей маме Марии Павловне, когда ему было 25, а ей 14. Регистрации брака тогда не существовало, он сосватал ее и привел в свой дом.
Жили в землянке на берегу реки, чтобы вода была рядом для полива огорода и скотины. А через несколько лет началась война. Отец ушел на фронт. Мать осталась одна.
Сергей прошел всю войну, с первого до последнего дня. Воевал в Витебской области, выходил из окружения под Вязьмой, участвовал в обороне Смоленска, а затем Москвы. Он был водителем, служил в роте связи. Войну закончил в Прибалтике в мае 1945-го.
А мама попала в оккупацию. Пряталась по подвалам и чердакам от немцев. О приходе наших войск узнала от немецкого солдата. Он нарисовал восход солнца со словами: "Рус будет". На рассвете в село пришли советские войска.
Мария ждала любимого мужа всю войну, а когда пришел - растерялась. В хату зашел совсем чужой человек. Даже стыдно было подойти к нему, обнять. Лишь со временем неловкость начала проходить.
Сначала родился мой брат, потом я. У отца с матерью настоящая любовь была, хоть им и редко удавалось побыть вместе. Жили в одной комнате с бабушкой, тетей и ее детьми. Брат отца погиб на фронте. Это не как сейчас - не успеют дети пожениться, а им квартира и вся обстановка на блюдечке - живите, любите! А они поживут да расходятся.
Сергей работал водителем, после войны оказался единственным мужчиной в селе. Приехав домой, и часа вместе с женой не мог провести - времени не было.
Родители прожили вместе больше полувека. Муж был для Марии единственным и неповторимым мужчиной на всю жизнь. А она для Сергея - любимая и верная жена, которая всегда его ждала.
"Отвернули от мужа"
Раиса Александрова: Я родом из Башкирии, где встретились и поженились мои родители. Отец - русский Сергей, православный, мать - башкирка Сания, мусульманка. Чтобы жениться на ней, ему пришлось ее украсть. Ему было 23, ей 18.
Односельчане очень негативно отнеслись к поступку "русского башкира", как называли отца. Башкиры не хотели, чтобы их невеста была отдана в жены человеку другой национальности. Родителям пришлось перенести осуждение людей.
Платок матери нашли на мусульманском кладбище. По башкирским обычаям это значило, что ее "отвернули" от мужа. Психологически ей с этим тяжело было справиться: днем Сания с нетерпением ждала Сергея с работы, места себе не находила. Бабушка говорила: "Все окна проглядит". А вечером, когда Сергей приходил домой, становилась холодна, как подменяли.
Так они жили какое-то время, пока мама не забеременела. Счастье родителей длилось недолго. Отец служил в НКВД, и его расстреляли.
Сания очень горевала по мужу. Потом вышла замуж за мужчину одной с ней веры, но часто отца вспоминала. Особенно по вечерам, когда вместе со мной вязала или шила. Рассказывала о нем как о своей единственной любви на всю жизнь.