Правнук публикует в соцсетях дневники прадеда, которые тот вел в 1920-х

- Дневники моего прадеда, Владимира Алексеевича Введенского (1903 - 1949), попали к нам давно, после того, как умерла моя бабушка - его дочь, - говорит Алексей Иванов. - Прадед вел их с 1916-го по 1925 год. Иногда мы почитывали дневники с моим отцом, но не углублялись. Трудно разобрать почерк, все время какие-то дела... Но со временем стало понятно, что в записи прадеда надо вчитываться.

Вот, что пишет Владимир Алексеевич, которому в 1917-м нет еще и 15 лет: "В России беспорядки. Большевики свергли Керенского и все старые министерства и заменили новыми. Во главе стал прежде всеми презираемый, а теперь уважаемый Ленин (Ульянов). Много крови пролито за это время. В Москве большевики дрались около 2-х недель. Говорят, что лиц, которые дрались за большевиков, похоронили без участия духовенства, но мне что-то не верится. Сейчас идут выборы в учредительное собрание".

Алексей понимает, почему про дневники долгое время ничего не было известно: "Там есть антибольшевистские реляции - хранить такое, особенно до конца 1950-х было опасно. И все же политики в записях прадеда мало. Их делал юноша, который читал книги, столярничал, занимался фотографией, ходил на вечеринки, играл в ансамбле... Жизнь молодого человека из провинциального Коврова - сейчас это город во Владимирской области - настолько насыщена событиями, что у большинства современных читателей разрушается и другой стереотип, очень популярный сегодня: что в царской России все было хорошо, а как пришли большевики - наступил ад".

Ценность записей в том, что их делал молодой человек, у которого вся жизнь впереди, а значит неурядицы воспринимаются по-другому. Проблемы были, особенно с продовольствием. И родители прадеда Алексея Иванова переживали все сложнее. Вот запись Владимира Введенского об этом: "Отец хандрит, целыми днями лежит и ничего не делает. Это он сознает, что взяться за дело не может".

Особенно драматично описываются поездки за хлебом. 15-летний Владимир один или со знакомыми отправлялся в хлебородные губернии, находил в деревнях дома, где торгуют, покупал за ситец и другие натуральные товары муку. Затем по дороге домой поезд останавливали красноармейцы и отбирали почти весь хлеб.

Вот запись из 1919 года: "В вагон вскочил комиссар. "Сколько везете муки?", - спросил он. "Ничего". "Выбросить 40 мест". Наши бабы подняли оглушительный вой. Мужики стали доказывать, что у них только по 2 пуда. Напрасно! Солдаты стали выкидывать. И выкидывали все четырехпудовые мешки муки, которые мы получили по норме. Я в это время находился в вагоне. Один из солдат с винтовкой встал в углу около нар. Я был около него. Вдруг вижу, как он приподнял настилку и нащупывает рожь (у нас на всех нарах была разослана рожь, и на ней мы уже спали). Солдат тронулся, чтобы сказать комиссару. Я встал ему поперек дороги и стал его упрашивать. Он же хотел меня отстранить. Должно быть, в это время у меня потекли слезы. Тут же были Боря Краснов и Боря Дядков. Мы все втроем стали его умолять. Солдат махнул рукой, что-то пробурчал и отошел на старое место".

После возвращения домой снова была привычная жизнь: школа, рыбалка, коллекционирование бабочек, вечеринки с танцами и играми. Вот еще одна запись из 1919-го, орфография сохранена: "Танцующих было не много, особенно кавалеров. Танцовали под мандолину. Игры же были более оживленны, но ни одной игры не было без поцелуев. Играли: в своих соседей, в мигалки, в вьюн, в "по за городу гуляла" и др. Также играли в флирт. Я во всех этих играх принимал мало участия. На вечеру я познакомился с Олей Б., ей тоже, как и мне не понравились эти игры".

Алексею приходится расшифровывать не всегда понятный почерк, проблем добавляют смазанные чернила. Работа какое-то время шла в стол, но потом он понял: "Картина, раскрывающая все противоречия, неоднозначность и сложность того времени, становилась все интересней и красочней. Это не труд историков, не воспоминания государственных деятелей, это - жизнь простых людей. Официальная история обычно вымывает ее, оставляя только грандиозные события. Мне захотелось рассказать об этой жизни словами простого человека, моего прадеда, не только своим родным и близким, но и широкой аудитории. Поэтому решил создать страницу в соцсети Вконтакте, которую так и назвал - "Дневники Владимира Введенскаго".

Многие теперь пишут, что ждут нового дня (а публикации Алексей делает ежедневно), что дневники с описанием жизни Владимира и его пяти братьев стали настоящим "сериалом".

Некоторые записи осени 1920-го:

"18 сентября 1920 года. Суббота. Утром записывал дневник, истолок табак. До обеда зашел в общество потребителей, получил 4 фунта пшеничной муки (добавочного питания). В столовой ждал долго Федюшку. На обед была селедка, покрытая червями, я ее так и не решился есть. После обеда читал соч. Куприна..."

"Суббота, 25 сентября 1920 года. Утром с матерью был припадок. Я случайно открыл еще один поступок Сергея: он взял икону с серебряными и золотыми ризами с чердака общежития, снес в деревню и продал, говорят, за 3 с чем-то тысячи..."

"Вторник, 28 сентября 1920 года. Столярничал, был у дантиста. К вечеру зуб сильно разболелся. Братишки из артели привезли 3 пуда свеклы".

"Суббота, 2 октября 1920 года. Сейчас же, после чая, начал столярничать. Петряя уговорил начать класть печурку. Он стал месить глину. Сходил за обедом. Теперь я и Петряй съедаем мамин обед и по ½ фунта хлеба. Я себя с такого питания чувствую хорошо, не знаю, как Петряй. Лепить печурку ему понравилось. Лепит со всем усердием и старанием, но, к сожалению, у него не хватает смекалки. Вечером хотел ехать за дровами, но никто из ребят не поехал".

...Алексей Иванов отмечает, что если говорить о политических воззрениях, то, например, отец Владимира, судя по записям, поддерживал революцию, а сам Владимир не любил большевиков, и постоянно подсмеивался над их выступлениями. В то же время, в Коврове были организованы артели, коммуна, столовые, и Владимир с братьями работали и питались там.

- Такая многогранная картина не позволяет читателю раскрасить все только в черный или белый цвета, что, на мой взгляд, имеет огромную ценность. Нам нужны такие дневники, - уверен Алексей.

Владимир Введенский женился на Александре Жуковой, у них в семье было двое детей. Став инженером, работал на Ковровском пулеметном заводе (ныне Завод имени Дегтярева). Прожил недолго - умер 46-летним.

- Как мне рассказывал отец, все из-за туберкулеза. Даже из дневников понятно, что у Владимира были признаки этой болезни, - говорит Иванов.

Дневники его прадеда - это не только слова, но и рисунки. Судя по записям, отец Владимира Введенского у своих детей с детства развивал многие способности, включая художественные, музыкальные, а также наставлял их, что важно вести дневник. Еще кроме дневников дошли до нас и снимки.

Есть даже селфи из 1937 года - Владимир Введенский спускает затвор фотоаппарата при помощи веревочки. А в центре снимка удивительно красивая девочка.

- Это моя бабушка, - улыбается Алексей.