Худрук Молодежной оперной программы Большого театра Вдовин рассказал о секретах мастерства
В детстве обычно мечтают стать космонавтом, летчиком, врачом или артистом. А Вы сразу выбрали для себя стезю вокального педагога - неужели Вам не хотелось быть по ту сторону рампы?
Дмитрий Вдовин: Очень хотелось. И этому хотению было посвящено несколько десятилетий. Но все же я вовремя понял, что у меня нет необходимого комплекса данных для того, чтобы сделать хорошую певческую карьеру. Я поначалу просто не понимал, каким множеством способностей необходимо обладать оперному певцу, чтобы по-настоящему состояться в профессии. Если чего-то не хватает, тогда жизнь певца превращается в страдание.
.jpg)
И какие способности, на ваш взгляд, спасут певца от страданий?
Дмитрий Вдовин: Надо иметь железное здоровье и еще более железные нервы. Например, меня нервы не всегда выручали. А сколько на наших глазах было людей, выдающихся по своему дарованию, которые не смогли сделать карьеру именно из-за нервной системы, из-за неумения себя контролировать.
А в вашем случае вокальный педагог - это завидная профессия или все-таки компромисс относительно несбывшейся мечты?
Дмитрий Вдовин: Очень завидная! Тут, конечно, от качества владения профессией все зависит. А я занимаюсь любимым делом, которое у меня получается, и мне еще за это что-то платят. Только очень редко, когда болен, я испытываю некое нежелание что-то делать. А так я практически круглосуточно погружен в работу, как практическую с учениками, так в размышления над тем какие шаги предпринять, какие ключи найти, чтобы разрешить или избежать те или иные проблемы.
Когда вы первый раз отнеслись к себе как к вокальному педагогу?
Дмитрий Вдовин: Когда я впервые стал заниматься с ребенком. И как ни странно, именно тогда понял, что у меня есть какой-то "канал" или инструментарий, данные мне от природы.
Вы употребили слово "канал". В этом есть что-то инфернально-нематериальное…
Дмитрий Вдовин: Не хочу уподобиться некоторым моим коллегам, у которых открылись "каналы", многочисленные и серьезные. Здесь, наверное, "интуиция" более точное слово. Именно какая-то вокальная интуиция, потому что тогда это точно не было основано на знаниях. Это было связано с каким-то пониманием. Именно так, как говорила Жорж Санд о Консуэло, что она больше, чем знала, она понимала. Это понимание не зависело от того, что я прочел, услышал или узнал. И сегодня иногда природная интуиция часто подсказывает вещи, которые совершенно не совпадают с тем, о чем говорят опыт или знания.
А с чего начался ваш путь в вокальной педагогике?
Дмитрий Вдовин: Еще не имея никакого образования, будучи студентом ГИТИСа, я стал помогать своим коллегам - молодым певцам что-то учить или спеть на каком-то прослушивании, поскольку я хорошо владел роялем. Хотя начинал учиться на театроведческом факультете, но сразу специализировался на музыкальном театре, именно на опере. С первого же курса я пришел в Большой театр в качестве практиканта. Спасибо огромное Александру Ивановичу Гусеву, который был в те годы заведующим литературной частью Большого и бесконечно продлевал мне эту практику. Именно он стал моим главным университетом на самом деле. Ты приходил на спектакль, а за дирижерским пультом стоял Евгений Светланов или Геннадий Рождественский, а пели Владимир Атлантов, Ирина Архипова, Елена Образцова, Юрий Мазурок, Евгений Нестеренко… Вот это был университет не с большой буквы, а просто большими буквами!
Сейчас Большой театр является таким же университетом для молодого поколения?
Дмитрий Вдовин: Думаю, что не до такой степени. Во-первых, роль искусства и культуры заметно изменилась в жизни людей. Потом, скажу вам честно, личностей такого масштаба нет или их просто очень мало. С чем это связано? Мы вообще видим измельчание творческих личностей, уход огромных духовных авторитетов из нашей жизни. И это не секрет. Но мы боремся. Реально идет борьба. Я ее каждый день ощущаю. Против бескультурья, против необразованности, невоспитанности и безвкусицы. Вкус - ключевой момент всего происходящего, прежде всего в искусстве. Отсутствие вкуса - это яд, который постепенно разрушает и творческую личность, и уважение к ней, кстати, тоже.
Роскошный голос, выходит, не является пропуском на профессиональную вершину?
Дмитрий Вдовин: Каким бы божественным голос ни был, карьера все равно была лимитирована, а сейчас тем более. Тут очень всего много. Вплоть до умения общаться с людьми. Коммуникативность, потому что если у тебя дурной характер, или, как говорит мой коллега, наш замечательный режиссер Черняков: "Если ты токсичен в работе, то твоя карьера не будет блестящей". У нас информация передается в десятки раз быстрее любого сарафанного радио, что с этим человеком не рекомендуется работать. И все.
А правду говорят, что самые талантливые ученики - самые неблагодарные?
Дмитрий Вдовин: Нет. В этом и кроется вся неприятность, потому что это всегда неожиданно. Одна моя коллега говорила: "Боже мой, вы же этого человека кормили почти грудью!", а он был одним из первых, кто предал…
А кто оказался главным учителем в вашей жизни?
Дмитрий Вдовин: Думаю, я взял много от всех, начиная от учителей в общеобразовательной и в музыкальной школах. И в ГИТИСе, и в Академии хорового искусства, и в Европейском центре вокального искусства в Бельгии, где я два сезона занимался. А из фигур всем известных это два человека: величайший театральный и не только театральный энциклопедист нашего времени Инна Натановна Соловьева, мой мастер в ГИТИСе, и, безусловно, Ирина Константиновна Архипова, которая поддержала меня, приблизила меня, что, конечно дало мне уверенность в собственных силах. Ирина Константиновна пестовала молодые вокальные таланты на протяжении многих десятилетий. Думаю, ее подвижническая миссия должна быть каким-то образом отмечена. Я был бы очень рад, если бы когда-нибудь имя Ирины Архиповой было присвоено Молодежной оперной программе Большого театра. На мой взгляд, это было бы в высшей степени справедливо.
Худрук Молодежной программы Большого театра для вас - это вершина карьеры или только ступенька?
Дмитрий Вдовин: Для меня - вершина. Я абсолютно счастлив тем, что я делаю. Но меня совершенно не интересует большая административная работа. Я прекрасно понимаю все проблемы и ту колоссальную трату времени и энергии, которая необходима для большой административной работы. Я просто с вытаращенными глазами наблюдаю за работой генерального директора Большого театра Владимира Урина. Я не понимаю, как один человек справляется с этим валом проблем и повседневных вопросов. При этом он сохраняет человечность, не превращается в функционера.
В работе важно установить человеческие отношения, или можно оставаться исключительно в рамках профессиональных?
Дмитрий Вдовин: Для меня это архиважное условие. В этом главное отличие российской педагогической школы, в том числе вокальной, на мой взгляд, от западной. Мы прекрасно знаем и помним тех наших учителей, которые работали с нами, абсолютно сердечно. Я это могу сказать как человек, много преподававший по всему миру. Ты вынужден намеренно дистанцироваться, во многом отказываться в работе. Особенно в последние годы, когда любое проявление сердечности может быть воспринято неверно как некое посягательство на личное пространство. Поэтому приходится включать дополнительные охранные системы, что для меня не очень комфортно. Потому что на самом деле цель моя, когда я занимаюсь с учеником, - это не просто достичь успеха, но как бы разделить этот успех, доставить человеку радость от вступления в профессию, от выхода на сцену.
А разделить неудачу?
Дмитрий Вдовин: С этим всегда проблема… Однажды один из моих любимых учеников, когда я был очень расстроен его неудачным выступлением, сказал мне: "Дмитрий Юрьевич, вы должны быть с нами не только в минуты побед, но и в минуты поражений". Это было очень точно сказано. Его слова доставили мне какую-то душевную боль, но он был абсолютно прав. Теперь я стараюсь исправляться: как-то по-другому себя вести, более мужественно что ли.
А у вас много любимых учеников?
Дмитрий Вдовин: Абсолютное большинство! Моим первым учеником был баритон Родион Погосов. Следом пришли Дмитрий Корчак, Максим Миронов, Василий Ладюк, Николай Диденко, Игорь Головатенко, Сергей Романовский. Потом короткое время у меня занималась Екатерина Сюрина и больше семи лет - Альбина Шагимуратова. А потом главным делом моей жизни стала Молодежная программа Большого театра. И у меня появилась целая плеяда прекрасных учеников, среди которых Оксана Волкова, Венера Гимадиева, Константин Шушаков, Нина Минасян, Андрей Жилиховский, Кристина Мхитарян, Ольга Кульчинская, Богдан Волков, Василиса Бержанская, Виктория Каркачева, Мария Мотолыгина, Дмитрий Чеблыков, Мария Баракова, Николай Землянских…
Сегодня каждый уважаемый оперный театр имеет собственную молодежную программу. Это свидетельство того, что регулярное вокальное образование не отвечает потребностям театра, или история в чем-то другом?
Дмитрий Вдовин: Нынешнее вокальное образование практически везде в мире не соответствует требованиям сегодняшней современной оперной сцены. Образовательная система гораздо консервативнее театрального дела. Так было всегда. А искусство развивается стремительно. Особенно в своем театральном аспекте. Ведь не секрет, что оперы, написанные последние лет сто, не заняли того места в репертуаре, какое имеют сочинения 19 и 18 веков. Поэтому последние сто лет сосредоточены на интерпретации и на переосмыслении того наследия, которое осталось.
А как приблизить к друг другу работу консерваторий и театров?
Дмитрий Вдовин: Я много раз призывал к прямой встрече руководителей театров и крупных учебных заведений. Чтобы они просто встретились и сформулировали, чего они ждут друг от друга. Раньше ведь постоянно проводились научно-практические конференции по вокальному образованию, какие-то круглые столы, дискуссии. А сегодня нет никакого диалога. А ведь люди элементарно не умеют петь на языках, не знают, как правильно выбирать репертуар, а зачастую и вовсе не понимают, каков тип их голоса. Это самая большая проблема.
А чему труднее всего научить будущего оперного певца?
Дмитрий Вдовин: Умению учиться и работать самому. С этим у нас большие проблемы. Очень большой инфантилизм присутствует. Это, конечно, звучит обыденно, но в этом глубокая правда: нельзя научить, можно только научиться. И я со своими замечательными коллегами пытаюсь это донести до каждого, кто входит в класс, ежедневно и ежечасно. Ведь самые талантливые люди, одаренные от природы, сколько уж их было, не достигают ничего, потому что они приходят в класс с установкой: "ну, вези меня к успеху; делай из меня артиста, певца и звезду, в конце концов". Их обучение происходит часто лишь от урока к уроку. А в пении очень важны, как и в спорте, постоянный тяжелый тренинг и рутина. Голос - инструмент, запрятанный в нашем организме, который, к сожалению, зависим от очень многих факторов, в том числе и неприятных… Погода, изменения климата, часовых поясов. И технически, и морально нужно быть готовым к этим изменениям. Те люди, которые рассчитывают только на собственную природу, не умеют управлять ни своим вокальным аппаратом, ни своим вокальным менталитетом.
Что такое вокальный менталитет?
Дмитрий Вдовин: Вокальный менталитет - это понимание, чего ты хочешь от своего голоса, а чего можешь и должен добиться. Надо уметь работать как на малую, так и на большую перспективу. Нужны и стратегия, и тактика. Потому что если ты перед собой сразу поставишь задачу стать солистом Большого театра, а ты находишься на уровне первого курса училища, то кроме искореженной психики ничего не будет. Если же это цель не тактическая, а стратегическая, то успех возможен. Вообще надо уметь создавать свой бизнес-план. Это такое понятие, может быть, западное, но в принципе правильное. Свой жизненный план надо уметь четко выстраивать и четко осознавать, что в нашей работе нельзя останавливаться.