- Мы в основном стараемся оказывать адресную помощь. Например, помогали женщине, которая живет под Луганском и работала на местной птицефабрике, пострадавшей от обстрелов. Она расчищала цеха, где погибли куры, и в этот момент прилетел еще один снаряд. Женщине оторвало руку и ногу. Еще мы помогали девушке с диабетом. Она потеряла брата, а сама была сильно истощена. Из-за неправильного питания и отсутствия лечения молодая красивая девушка ослепла и чуть не умерла. Ее спасали всем миром, вывозили на лечение в Россию. А сейчас мы везем продуктовые наборы, медикаменты и две инвалидные коляски в Мариуполь, - говорит Евдокия.
Едем напрямую через блокпост на Еленовке. Этот обстреливаемый участок трассы, на котором к тому же могут появиться диверсанты, обычно закрыт для гражданских машин. Поэтому раньше приходилось делать большой крюк через Докучаевск и Бугас, но сейчас нужно быстрее доставить в город гуманитарный груз. Сопровождающий нас ополченец с позывным Дикий помогает проехать блокпосты. На закрытой трассе почти нет движения, видны воронки и ржавеющие груды металла.
- В Мариуполе все равно будет опаснее, чем здесь, поэтому, думаю, риск оправдан, - объясняет Дикий. Но все же рекомендует водителю соблюдать некоторые меры предосторожности. - Едем только по накатанному следу. Здесь машины, как муравьи, двигаются по одной дорожке. Принцип прост: там, где уже проехало много машин, безопаснее.
Объезжаем воронки и обочины, где могут быть мины. Дикий показывает, где раньше были украинские блокпосты и линия обороны. Противник отошел оттуда, как только появилась угроза окружения.
Проезжаем мимо бывшего пограничного перехода. С одной стороны здесь были КПП и таможенный пост ДНР, с другой - украинские. Раньше, выезжая из ДНР на территорию, контролируемую Украиной, и возвращаясь обратно, нужно было проходить паспортный и таможенный контроль. Ненадолго задерживаемся на украинской таможне. Пустая территория под навесом. Служебные блоки-вагончики, надписи на украинском. Ни одного человека. Нас встречает только пара дружелюбных собак, которых, судя по всему, подкармливают военные.
Проезжаем разбитую автозаправку, разрушенный мост в Новотроицком. Его украинские саперы взорвали при отступлении. Обрушившийся пролет еще придется восстанавливать. А пока дорога проложена под мостом. Ненадолго останавливаемся в селе. Захожу в местный магазин. Небольшой выбор товаров, цены - пока еще в гривнах и ощутимо дороже, чем в Донецке (доставка сюда сложная и недешевая). Продавщица пересчитывает в рубли с помощью калькулятора. Покупателей совсем немного. Из них двое - ополченцы с оружием.
- Нас все еще обстреливают украинцы, - говорят жители села. - На прошлой неделе два человека погибли.
В Мариуполе уже гораздо тише. В районе Метро выдают гуманитарку. Здесь заработала связь, на тротуарах под разрушенными и сгоревшими многоэтажками горожане разговаривают по телефону. А на фоне почерневших от копоти стен расцветает сирень. Здесь жизнь относительно налаживается. Мы углубляемся в менее благополучный центр. Людей становится меньше, разрушений - больше. Встречаются машины с печальной надписью "Груз-200" и люди в защитных комбинезонах, убирающие трупы.
Въезжаем в район Покровского собора и драмтеатра. Тут тоже идет выдача гуманитарной помощи: люди получают хлеб, воду, продукты, кое-что из бытовой химии. Дуня-Хиросима намерена доставить свой груз тем, кому жизненно необходим, и Дикий показывает дорогу в отдаленные дворы, где еще недавно находились украинские позиции. Вышедшие из подвалов жители не могут поверить своему счастью. Говорят, что в их район гуманитарку не привозили еще ни разу.
- Мы еще в 2014-2015 годах заметили, что к местам выдачи гуманитарки часто первыми приходят те, кто старается получить помощь по 2-3 раза. А уже когда раздача заканчивается, добираются больные, несчастные старые бабушки и люди из дальних районов. Поэтому мы стараемся приезжать туда, куда гумпомощь не поступает. К сожалению, мы не можем помочь всем. Но хотелось бы помочь тем, кто больше всего в этом нуждается, - говорит Евдокия.
В пустом, казалось бы, дворе выстраивается очередь к микроавтобусу. Люди выходят из убежищ. Благодарят. Получает продукты бабушка, у которой на ногах вместо обуви намотанные тряпки и пакеты. Семья в банных халатах, заменивших сгоревшие куртки. Дети, радуясь, вдвоем несут пакет с гумантитаркой.
За время непростой жизни в подвалах мариупольцы смогли сохранить человеческое отношение друг к другу. Пожилой мужчина с супругой готовят на костре возле подъезда пищу для немощных стариков, оставшихся в квартирах.
- Меня даже назвали комендантом трех домов, - невесело улыбается он. - Кормим стариков, помогаем как можем. Тут ведь есть и лежачие. А вообще, конечно, много людей погибло. Вон в том доме четыре трупа было, одного человека на части разорвало. Сергей, хороший сапожник, сгорел у себя. Тела только вчера вывезли.
- Очень помогли военные ДНР, - говорит еще одна местная жительница. - Они тут неподалеку располагались и делились с нами своими пайками, хлеб давали, кашу варили.
Пользуясь случаем, раздаем в очереди за гуманитаркой свежий выпуск "Российской газеты". Пресса здесь пользуется не меньшим спросом, чем продукты или медикаменты. Газеты разбирают в считаные минуты. Здесь же, во дворе, "РГ" читает бабушка с заклеенным пластырем лицом. Ее во время недавних боев вытащили из-под завалов без сознания. А сосед бабушки потерял руку.
Одну инвалидную коляску, которую привезла с гуманитаркой Евдокия, заботливый внучок укатывает для лежачей бабушки. Теперь ее можно будет впервые за много дней вывезти из подвала на улицу и хотя бы прокатить по двору. Вторая коляска досталась 11-летней Маше, которой осколки пробили обе ноги.
В одном из подвалов живет самая маленькая жительница квартала. Валерия родилась 22 января и начало боевых действий встретила в месячном возрасте. Большую часть своей небольшой жизни она провела в подвале под грохот взрывов. Сейчас, пока мать Вероники отдыхает, девочку пытается успокоить отец.
- У матери с молоком пока все нормально, кормит грудью. Коляски нет, когда на улице более-менее спокойно, выносим дочку на руках. Сейчас хоть потише стало, а то ни спать, ни отдыхать нельзя было, - рассказывает Евгений.
Один из местных домов украинские военные превратили в настоящую крепость. Жителей выгнали, в квартирах и подъездах оборудовали огневые точки, а для того чтобы быстро перемещаться между ними, пробили стены. Теперь дом можно пройти насквозь, не выходя на улицу. Иду по разбитым и сожженным квартирам, в которых оплавились даже батареи. На подъездной площадке - позиция пулеметчика, прикрывавшего подход к дому с тыла. Здесь тоже сгорело все: пулеметные ленты, боекомплект, коробки с патронами, сам пулемет. Под ногами хрустят обгоревшие остатки БК. На лестнице лежит ручная граната, к счастью, без запала. В соседнем подъезде - стреляные гранатометы. В одной из плит перекрытия над лестничным пролетом пробито небольшое отверстие. Тут же лежат ломик и кирка. "Это дырка для гранат. Если дом штурмуют или снизу доносится подозрительный шум и нет ответа на пароль, через это отверстие вниз летит граната", - поясняет Дикий.
А мы перед отъездом натыкаемся на совсем уж неожиданную находку. Во дворе среди разрушенных домов лежит шкура питона. Измеряем рулеткой. Больше трех метров! Местные уверяют, что раньше ее здесь не было. Но кто-то вспоминает, что в одной из квартир в аквариуме действительно жил огромный белый питон. А я думаю о символичности находки. Мариуполь ведь сейчас тоже словно сбрасывает старую кожу перед перерождением к новой мирной жизни.