Как в творчестве уральского ювелира уживаются философия и ирония

Выставочный зал Музея истории ювелирного и камнерезного искусства завораживал взгляд сиянием драгоценных камней, изящными безделушками и впечатляющими шедеврами. На этом фоне витрина с работами Виктора Мирошникова представляла собой вопиющее, продуманное хулиганство: небольшие, так называемые "кабинетные" скульптуры из меди, которые с негодованием отверг бы владелец любого солидного кабинета. Мало того, что респектабельности в них ни на грош, так еще и отчетливо чувствуется некий подвох, провокация, усмешка автора. "Памятник шерифу средней руки" - звезда, шляпа… и дыра посередине. "Неясные томления юности" - товарищ без лица, возраста и ясных признаков жизни как таковой. Загадочное птицеобразное существо, увешанное мелкими разноцветными камушками, - "Депутат", он же "Соловей-разбойник", то есть как посмотреть.

В соседнем зале был фуршет. Один человек, ростом и худобой отдалено напоминающий того депутата, общался с коллегами, изредка поправляя корону на голове, разумеется, золотую, с изумрудами императорских размеров.

- А это Витя Мирошников, - объяснили мне. - Он вообще-то сантехник, а так - ювелир.

То есть тоже как посмотреть. Познакомились. Дал примерить корону - не жмет, оплавленные бутылочные стекляшки и вблизи не хуже изумрудов. Пригласил в гости.

Мастерская - "совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина с водой... а в первой комнате - книги и печка. А уютный подвальчик, черт меня возьми!" То есть просто наваждение какое-то, слово в слово по Булгакову. Здесь можно, не вставая, просидеть час и просто рассматривать детали - это пространство, где живет художник: кровать со спинкой от старого пианино, пучки высушенной травы, стопкой - пейзажи на разрезанных льняных мешках из-под сахара, авторские иконы, повсюду ракушки и камни, медные фигурки. На дверном косяке - пойманные и наспех записанные мысли, образы: "в золотом свете умирающего дня…". Четырехтомник Блаватской, прочитанный от корки до корки, принесенный с мусорной площадки, как и стул в палисадничке за окном - летом он служит опорой для цветов, выращиваемых мастером.

- Я профессионал помойки, - смеется хозяин. - Материалы не покупаю. Я выжил в девяностые, кто знает - поймет.

Вот вам и ювелир… Впрочем, до знаковых 33 лет Виктор Петрович работал трактористом, шофером, сантехником. У него очень мужская биография и, как сейчас говорят, скилы: может перебрать двигатель, наладить электрику, положить кафель, обустроить муфельную печь, приготовить обед из трех блюд, переделать ботинки, наловить рыбы… Но в 33 года он бросил все, окончил вечерний художественный колледж, стал художником. И тут пришли те самые лихие 90-е, когда немногие профессионалы смогли сохранить верность избранному пути. "Новообращенный" Мирошников смог. И с 1990 года участвует в городских, областных, республиканских выставках. Он член Союза художников России, лауреат конкурса "Металл, камень, идея" им. А. К. Денисова-Уральского за лучшее нетрадиционное изделие, его работы хранятся в Музее истории камнерезного и ювелирного искусства, а также в частных российских и зарубежных коллекциях.

Но это там, в публичном пространстве. А в полумраке полуподвальчика, куда солнце заглядывает только на закате, Виктор Петрович создал настоящую лабораторию: занимается ковкой цветного металла, пайкой, плавлением, шлифовкой, полировкой, обработкой стекла и камня. Здесь повернуться невозможно от всевозможных приспособлений, инструментов, проводов, кусков металла и дерева - когда б вы знали, из какого сора… Сейчас мастер готовится к своей двадцать второй персональной выставке, намеченной на август.

Что покажут зрителям? Придуманную им серию орденов и медалей "За трепыхание в искусстве", "Натуральный блондин. Николай Басков", "Орден лунного кратера"? Загадочные, таящие мудрую усмешку фигурки (каждая - готовый проект для парковой скульптуры)? Иконы и пейзажи? В любом случае это будет результат работы настоящего художника, который видит мир иначе, чем мы, и может приоткрыть для нас эту тайну. А то, что вроде бы несерьезно у него все, - так давно известно: самые большие глупости делаются с самым серьезным выражением лица.

Я бы еще сидела в мастерской - собеседник Мирошников интересный, но торопится он, видите ли. На танцы: вальс, танго и прочее. В семьдесят четыре года. Некоторым избранным, умеющим любить жизнь, она всегда отвечает взаимностью.