Как охраняют природу в Алтайском заповеднике
Игорь Вячеславович, у нас чуть что любят ко всему лепить определение "уникальный", но в чем Алтайский заповедник выделяется на фоне остальных?
Игорь Калмыков: По современным меркам, он достаточно крупный - 871 тысяча гектаров. На одного инспектора приходится около 26 тысяч гектаров горно-таежной местности: без дорог, без связи, а средство передвижения - лошадь или на своих двоих. Раньше размеры заповедника были еще больше. В советское время его дважды закрывали и начинали рубить лес.
Вообще история заповедника столь же непростая, как и у нашей страны: можно увидеть, как политика влияла на охрану природы. Конечно, ни один руководитель бюджетного учреждения не скажет, что ему достаточно выделяемых финансовых средств. Но мы же понимаем, что особо охраняемые территории не те структуры, о которых государство заботится в первую очередь. Сейчас нам грех жаловаться: зарплату получаем, обуты, одеты, ГСМ выделяют, техника есть, госзаказ выполняем. Я оптимист и надеюсь, что дальше будет еще лучше.
Эколого-просветительская деятельность заповедника в первую очередь должна быть направлена на подрастающее поколение?
Игорь Калмыков: Нет, скорее на взрослых. Пока мы будем заниматься детьми, взрослые могут все угробить. А с ними все сложнее. Давайте начистоту: зачем нужна охрана природы? Не только для того, чтобы любоваться одним из проявлений Бога, это еще и важнейший ресурс для человечества: воздух, вода, флора и фауна. Природе все равно, будем ли мы ее охранять - это нам должно быть не все равно. Поэтому, кстати, в закон о биосферных заповедниках пора вносить изменения: там сказано, что у них могут быть биосферные полигоны, но что с ними делать, непонятно, детализации нет - должна быть национальная сеть биосферных резерватов. Это не значит, что мы должны замыкаться - ученые разных стран все равно будут общаться, несмотря на нынешний кризис, который, на мой взгляд, разразился именно из-за ограниченности природных ресурсов. Спасибо Богу, что России больше всего досталось богатств, однако их нужно еще сберечь и сохранить для наших потомков.
В заповеднике не одно десятилетие занимаются мониторингом природных явлений и процессов...
Игорь Калмыков: Он называется "Летопись природы". Ежегодно у нас выходит по два тома описаний озер, различных видов растений и животных. Мы не все можем охватить - территория огромная, а в штате не хватает научных сотрудников. Выручает то, что мы постоянно контактируем с научно-исследовательскими учреждениями, например, с Институтом водных и экологических проблем СО РАН. Когда заповедник получил статус биосферного, одной из его обязанностей стал фоновый мониторинг. Нам повезло, что с 1932 года на нашей территории - в селе Яйлю - располагается станция фонового мониторинга. Имеющие данные показывают, что идет постепенное повышение температуры, но насколько процесс глобальный, сказать пока сложно.
Несколько лет назад на Телецком озере была открыта дайв-станция "Зазеркалье", ребята здесь проводят интересные исследования, вместе с волонтерами занимаются чисткой озера, в том числе от брошенных рыболовных сетей, наносящих большой вред обитателям водоема. Дайвинг - одно из ярчайших проявлений экологического туризма. Одно из правил дайверов, где бы вы ни ныряли, ни к чему не прикасаться и ничего с собой на сушу не забирать. Телецкое озеро - это, конечно, экстрим. Оно холодное, отвесные уходящие в бездну скалы, а после 15-20 метров погружения вообще "выключается свет" и наступает космическая темнота. Немножко жуткая история, но профессионалы это любят. После Телецкого дайвинг в тропических морях - как ныряние в бассейне. В дайвинге на особо охраняемых территориях мы являемся лидерами в России, опережая коллег даже из морских заповедников. К нам обращаются за советами, делимся опытом. В прошлом году презентовали первую в стране подводную экологическую тропу.
Браконьеры сильно досаждают?
Игорь Калмыков: Они были всегда, и будут - пока это экономически выгодно для нарушителей закона. Но нарушители должны знать, что рано или поздно их поймают и накажут. Наши инспекторы - сильные духом и телом люди, которые любят свою работу. Уйти на пару недель в глухую тайгу, ночевать под кедром, потому что избушки есть не везде, и не важно, мороз на улице или метель - это норма. При этом опасности на каждом шагу. На мой взгляд, в тайге два самых страшных "зверя" - медведь и клещ. Можно сломать или подвернуть ногу, переходя реку, потерять продукты. Наконец, встреча с браконьерами. Три года назад группа инспекторов попала в перестрелку с нарушителями. В другой раз два браконьера стали отстреливаться, засев в избушке. Мы попросили о помощи спецназ МВД. Но пока спецназовцы прибыли, инспекторы уговорили нарушителей сдаться. Наша инспекторская опергруппа получила очень серьезную подготовку, в том числе - в "Концерне Калашникова". Думаю, в будущем они могут стать кем-то вроде "рейнджеров". Туристы будут видеть в них грамотных профессионалов, которые помогут лучше узнать окрестные места, а браконьеры - грозную силу, с которой лучше не связываться. Пользуясь случаем, выражаю благодарность властям Республики Алтай, с их различными структурами мы активно сотрудничаем. Республиканская поддержка и внимание для заповедника очень важны.
Расскажите о наших меньших братьях, обитающих в алтайском резервате.
Игорь Калмыков: О них говорить можно бесконечно. Лично я с детства люблю волков. Всем нравятся снежные барсы, манулы. Котики есть котики: когда на хребте Чихачева в объектив фотоловушки попал манул, произошел взрыв умиления международного масштаба. Снежные барсы - животные не стайные, краснокнижные. Они располагаются на самом верху экологической пирамиды: если с ирбисами все нормально, значит, с остальной пищевой цепочкой тоже все в порядке. В заповеднике обитают красавцы аргали (горные бараны). Есть лесные северные олени, целое стадо живет на границах с Хакасией и Тувой. Еще недавно мы думали, что этот редкий подвид оленей исчез, но в 2012 году с помощью наших коллег получили снимки этих животных. Стадо небольшое (26-35 голов), но полноценное - самцы, самки, молодняк. Вторая группа оленей обитает в Кузнецком Алатау. Имеются данные, что стада контактируют и это препятствует вырождению вида. Внешне они похожи на северных оленей, но обитают в труднодоступных лесах. Так что у нас живут самые южные северные олени. По климату район высокогорного озера Джулукуль (восток Республики Алтай) напоминает Чукотку, где я начинал работать по окончании вуза.
Отношение людей к природе меняется?
Игорь Калмыков: Думаю, что да. Главный порок здесь - алчность. Я часто говорю тем, кто не бережет природу: "Ты хочешь, чтобы твои дети уехали за границу? Нет? Зачем же создаешь здесь плохие условия для жизни?". Вместе с тем в охране природы не должно быть перекосов. В советское время работала в целом очень неплохая система лесопользования: лес и восстанавливали, и заготавливали, и берегли.
