Друг поэта рассказал историю легендарной фронтовой песни "Давай закурим"
Слава, вначале стоит напомнить, что в России действует антитабачный закон и мы никого не призываем курить. Но тут особый случай. Как говорится, из песни слов не выкинешь…
Вячеслав Аванесов: Думаю, все прекрасно понимают: "Давай закурим" - не про пристрастие к табаку. Содержание и смысл в другом: человеческих отношениях, дружбе, взаимопомощи, душе солдата. Во время Великой Отечественной войны Илья Львович Френкель был собкором фронтовой газеты "Во славу Родины". Он встречался с самыми разными людьми, абсолютно ему не знакомыми. Из этого общения рождались его очерки, стихи, рассказы. Очень часто диалог начинался с короткого "давай закурим". Эти два слова звучали как пароль, приглашение к беседе. За несколько минут, пока дымилась папироса, люди вспоминали дом, родных, делились фронтовыми историями. Наблюдательный Френкель видел характер собеседника, его душевное состояние, настрой. Один из таких эпизодов он описал в своей автобиографической повести "Река времен": "Засветло подкатили к Ворошиловграду. Отцепили вагон. Последний разок перекурили. Я растроганно предложил машинисту две пачки папирос - больше не было, но старик вернул одну:
- Тебе нужней. А мне хватит и тут. Главное - память о человеке...
Обнялись на прощание. А фамилии друг у дружки спросить не догадались".
Этот эпизод отражен в песне. Помнишь строчки:
Об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Вспомню я пехоту, и родную роту,
И тебя - за то, что ты дал мне закурить.
Стыдно признаться, но я только от тебя узнала, что Илья Френкель родился в Кургане. Как-то раньше не интересовалась его биографией. Как вы с ним познакомились?
Вячеслав Аванесов: Я и сам не подозревал. В младших классах пел в школьном хоре песню "Марш в защиту мира" на стихи Френкеля: "Вновь богачи разжигают пожар, миру готовят смертельный удар…". А познакомились мы в 1973 году. Мне тогда не было и тридцати. Я работал корреспондентом на курганском областном радио. Мой друг известный журналист Феликс Медведев переехал тогда из Кургана в Москву. Я к нему часто наведывался. Как-то в очередной приезд он предложил сходить в гости к Френкелю. Мы поехали в Лаврушинский переулок, в Дом писателей, что напротив Третьяковской галереи, где жил поэт. Илья Львович встретил нас очень приветливо, познакомил с супругой Эмине-ханум Яглинг. А через несколько дней я вновь наведался к нему, уже с магнитофоном. Тогда он и рассказал историю своей знаменитой песни.
1941 год. Поздняя осень. Холод, мокрый снег, слякоть. Военная техника вязнет в непролазной грязи. Настроение, конечно, не очень. В эти тяжелые дни и появилось стихотворение "Давай закурим". Главное в нем - уверенность в победе: "И к своим любимым мы придем опять". Композитор и близкий друг Френкеля Модест Табачников положил стихи на музыку. На фронте песню тут же подхватили - она была созвучна чувствам бойцов, отражала их внутреннее состояние. Особенной популярностью произведение пользовалось в исполнении Клавдии Шульженко: без песни не обходился ни один ее концерт.
А в Кургане Френкель бывал в зрелом возрасте?
Вячеслав Аванесов: Да, он приезжал к нам в 1975 году. Я его несколько дней водил по городу, школам, где он рассказывал о войне, своем творчестве. Вскоре после посещения малой родины вышел его сборник стихов "Причал". Вот несколько строк:
Увидеть мой Курган в цвету мечтал я много лет.
И вот Курган вокруг цветет, я горд, что в нем рожден.
И, словно благовест, плывет над ним пчелиный звон…
("Майский цвет")
Возвращение. Обратно,
В мой Курган, я взял билет, -
Ко всему, что так приятно
В странном мире детских лет;
В поле чувств, не погребенных
Трезвым плугом бытия.
("Навстречу детству")
Илья Френкель смотрел на город с любовью, хотя абсолютно его не знал: "Я родился в Кургане и совершенно его не помнил. Родители были там в ссылке. В самом нежном возрасте увезли меня в Екатеринбург".
Был ли знаком поэт Френкель с композитором Френкелем?
Вячеслав Аванесов: Да, они дружили, но совместных произведений у них не было. Я видел Яна Френкеля на юбилее поэта в 1973 году. Он тогда меня пригласил на свое 70-летие в Дом писателей, где собралось много выдающихся личностей. С некоторыми из них Илья Львович меня познакомил. До сих пор помню крепкое рукопожатие Константина Симонова.
А каким ты запомнил Френкеля?
Вячеслав Аванесов: Простым и скромным. Когда Илья Львович сильно заболел и лежал в больнице, я попросил своего сына Женю, который жил тогда в Москве, навестить нашего друга. Женя потом мне рассказывал, что в палате было много народу. Мужики курили, громко разговаривали. Женя их пристыдил: нельзя ли потише? Больному нужен покой.
- Да, да, - кивают мужики. - Старенький уже дедушка.
- А вы знаете, кто этот дедушка?
- Нет.
- А песню "Давай закурим" знаете?
- Да кто ж ее не знает!
- Так вот, этот дедушка и написал эту песню.
Мужики как по команде встали, замолчали и повернулись к дедушке. Разговаривали затем только шепотом и ходили чуть ли не на цыпочках. Илья Львович умер в 1994 году в той же больнице. Он мне подарил 10 своих книг с автографами. Но это не просто подписи: "Славе от Ильи Френкеля". Каждый автограф - короткое посвящение, пожелание. Наверное, я был для него мостиком, связывающим его с малой родиной.
У тебя сохранился голос Френкеля?
Вячеслав Аванесов: Я служил на радио более тридцати лет. Взял десятки интервью у известных людей, создал радиоархив "Голоса Кургана" и подарил его областной библиотеке имени Югова. Есть в архиве и голос Ильи Львовича, его воспоминания о войне, людях. По словам Френкеля, я единственный, кто записал его голос на пленку. Благодаря этому многие курганцы узнали: автор популярной песни "Давай закурим" их земляк. Не сомневаюсь, что она как всегда будет звучать в День Победы.
Фрагмент повести "Река времен" Ильи Френкеля
Ночные, бессонные часы знакомы всем. Зимняя оттепель 41-го года. Южный фронт. Я лежал на топчане редакционного общежития в старой гостинице Каменск-Шахтинского и завидовал друзьям, которые находились в частях. Я раздумывал, о чем бы написать в очередной номер. За окнами жила фронтовая ночь. Скрипела форточка. В комнату влетали, кружась, снежинки. Слышно было натужное гуденье грузовиков по грязи. Канонада доносилась, иногда с грохотом обвала, шумы, впрочем, привычные, - немцы бомбили узел Лихая. Я следил за снежинками. Представлял себе все пространство фронта с силуэтами шахт, с падающим во мглу снегом. Думал о себе, о Москве, о товарищах. Как кончится война? Обязательно победой! И хорошо бы - со мной. Как мы будем вспоминать эти дни? Я представлял себе, как сейчас бойцы ведут огонь, идут по грязной дороге, ползут к рубежу атаки. Или лежат в ожидании команды. Худо лежать в темноте. Нельзя чиркнуть спичкой или кремешком огнива и затянуться самокруткой, одной на двоих... Мои пальцы начал жечь окурок. Володя (Владимир Поляков - будущий писатель-сатирик. - Прим. ред.) успел выхватить его у меня и несколько раз затянуться. Внезапно все мои мысли, от снега за окном до этого самого окурка, вылились в первую строку припева: "Давай закурим по одной". И дальше, без помарок, в стихотворение. Стихи еще до набора пошли по рукам, переписывались - их пели на разные лады. Как попало стихотворение к композитору Табачникову, я не знал. Но он быстро сочинил музыку. Кто-то из редакции во время командировки в Москву передал стихотворение в "Комсомольскую правду". Оно было напечатано - конечно, без нот. Значительно позже я узнал, что многие композиторы писали музыку к "Давай закурим", но наибольшую популярность получила музыка Табачникова. У Табачникова взяла ноты Клавдия Шульженко. Пела в разных частях Ленинградского фронта; говорят, с большим успехом.