Открыл его бывший детдомовец Валерий Онацкий, который недавно возглавил в городской администрации отдел семьи и детей.
Сначала мы приезжаем в небольшой офис возглавляемого Валерием отдела, расположившийся в помещении, где раньше находилась лифтовая служба города. Пока в разрушенном Мариуполе лифт не работает, а вот поднимать из бездны отчаяния осиротевших ребят нужно уже сейчас.
- Я по себе знаю, что значит быть сиротой. Из нашего детдомовского выпуска - 30 человек - никто, кроме меня, не дожил до 30 лет. Скрытность и замкнутость, ощущение ненужности и брошенности, отсутствие смысла жизни - обычное для сирот дело. А я не хочу, чтобы мариупольские дети проходили через это, - говорит Валерий.
Сам он после детдома стал педагогом и занимался общественной деятельностью - помогал в Мариуполе тем, кто остался без родителей. По словам Валерия, приходилось постоянно бороться с чиновничьей системой.
- Служба по делам детей занималась сиротами разве что на бумаге. Вот пример: наши воспитанники братья Игорек и Женя, которых бросила мать. Жили на улице, спали в подвалах. Не имели ни свидетельства о рождении, ни вообще каких-то документов. Их могли хоть на органы продать - никто бы и не заметил. В семь лет они не знали ни букв, ни цифр и росли в городе, как два Маугли в джунглях. Когда мы привели их с улицы в службу по делам детей, там лишь раздраженно спросили: "А где их документы?" Но ведь это им, чиновникам, надо задавать подобные вопросы, - негодует Валерий Онацкий.
В итоге он сам нашел для Игоря и Жени новую семью.
Валерий, "при Украине" постоянно воевавший с местной службой по защите детей, с приходом новой власти сам ее возглавил, чтобы изменить ситуацию. Уже подобрал команду волонтеров. Один из них - Никита Аверкин, сам недавно пережил трагедию.
- В наш дом попало три снаряда. Один - с зажигательной смесью. Все загорелось. Я едва успел выскочить из окна. Погибла мама. Но из-за того, что в нашем районе шли сильные бои, похоронить ее я смог только спустя полтора месяца. Дядя из Питера звал к себе, но я решил остаться, - объясняет он.
После обстрелов здесь практически не осталось действующих детских центров и детдомов: украинские националисты вели по ним прицельный огонь.
А вот количество сирот после городских боев выросло значительно. И социальный центр, где они будут жить, пока их не усыновят, не примут в детдом семейного типа или приемную семью, теперь стал главным проектом Валерия.
Он тоже пострадал во время недавних боевых действий. Оказался возле эпицентра мощного взрыва. Взрывная волна отшвырнула его в сторону, лопнула барабанная перепонка. "Ничего страшного, - отмахивается Валерий, - просто слышу теперь одним ухом".
Мы отправляемся из офиса в социальный центр-детдом. Он за городом, на побережье Азовского моря, в бывшем пансионате завода им. Ильича. И здесь царит совсем другая, не мариупольская жизнь, в которой нет травмирующих психику ребенка напоминаний о войне. Зато есть вода, электричество, газ, интернет. В пансионате могут разместиться 70 детей, но центр только начинает работу, и пока здесь живут 11 ребят, причем большинство сейчас в школе.
- Там у нас столовая, там - жилые корпуса, а это выход на пляж, - Валерий ведет нас по чистой ухоженной территории с игровой площадкой и аккуратными зелеными аллейками. Заглядываем в жилой корпус. Простенькие комнатки на два-три спальных места. И вообще вокруг какая-то смутно знакомая атмосфера.
- Как в пионерлагере, - подсказывает Валерий.
Точно. Я словно в детство окунулся. Пионерлагерь, где ничего не напоминает о войне.
- А у меня другая ассоциация, - к нам подходит воспитатель-волонтер Оля. - Мне этот пансионат напоминает бабушкин двор, куда на лето съезжаются внуки.
Рядом с Олей крутится пара ребят из младшей группы - еще одна Оля и Витя, вполне веселые и жизнерадостные. Интересуюсь, как проходит их день.
- Мы сначала делаем уроки, потом, если погода хорошая, идем на море.
- А какие у вас любимые предметы в школе?
- Математика, рисование. Ну и другие тоже. Только непривычно, что занятия теперь на русском.
Оля-воспитатель объясняет, что этому поколению до недавнего времени все преподавали только на украинском. Но про школу говорить детям сейчас неинтересно.
- Я умею чистить, резать и жарить картошку. И омлет умею делать, - хвастается Оля-воспитанница.
Перед отъездом отправляемся на пляж. Песчаный, чистый берег. Под шелест набегающих волн даже не верится, что совсем недавно саперы разминировали здесь береговую линию. Но если пройти метров 300 в сторону, обнаружится неприятное соседство: оборудованные огневые точки. В соседнем пансионате располагалась база запрещенного в РФ "Азова".
- Туда лучше не ходите, территорию еще не проверили саперы, - предупреждает Валерий. И добавляет: - А ведь дети здесь каждый день ходят в школу и обратно. Как раз мимо колючей проволоки.
Возможно, кто-то захочет помочь мариупольскому социальному центру временного размещения детей. Там пригодится все: медикаменты, продукты питания, вещи, памперсы, гигиенические салфетки. "Даже одна собранная коробка гуманитарки - это две недели жизни человека, - говорит Валерий. - Мы будем благодарны за любую помощь". Желающие могут обратиться в редакцию "РГ".