В ЕС хотят отказаться от единогласного принципа принятия внешнеполитических решений
По мнению Борреля, сделать это необходимо в первую очередь ради повышения внешнеполитической дееспособности ЕС и в связи с перспективой его дальнейшего расширения на страны Восточной Европы и Западных Балкан.
"Возобновляя процесс расширения ЕС, мы должны одновременно поддержать и его способность действовать. Помимо прочего, это еще и геополитический императив. Очевидно, что мы неоднократно платили за принцип единогласия во внешней политике ослаблением и откладыванием своих действий", - отмечал глава Европейской внешнеполитической службы. Какую именно плату имел в виду Боррель, в последние несколько недель можно было наблюдать на вполне конкретных примерах. Венгрия в одиночку долго блокировала принятие шестого пакета санкций в отношении России, Болгария наложила вето на решение о начале переговоров с Северной Македонией о вступлении в Евросоюз, а Франция в очередной раз - на либерализацию визового режима с Косово.
За последние несколько лет таких примеров можно набрать значительно больше, и дискуссии об отмене принципа единогласия, а вместе с ним и права вето идут в Евросоюзе уже не первый год. Проблема, однако, заключается в том, что отказ от единогласия требует, опять же, единогласного решения. В большинстве случаев решения в ЕС уже давно принимаются квалифицированным большинством голосов, но внешняя и оборонная политика - слишком чувствительная сфера. Многие страны не желают терять над ней контроль, отказываясь от права вето. И в первую очередь это касается восточных европейцев - политически они достаточно слабы на уровне Евросоюза, а их точка зрения нередко принципиально расходится с позицией влиятельных стран Западной Европы.
"Единогласие всегда выгодно тем, кто находится за пределами консенсуса. Но в целом малые страны выигрывают от единогласия больше, чем крупные, потому что крупным странам легче организовать большинство в соответствии с требованиями о голосовании квалифицированным большинством голосов", - отмечает в интервью изданию The Parliament политолог Леонард Шютте. Крупные страны, и в первую очередь Германия, действительно являются основными сторонниками отмены принципа единогласия. Немецкие политики давно пытаются добиться этого решения, а канцлер Олаф Шольц по итогам своего недавнего визита в Киев заявил, что реформа процесса принятия решений фактически должна стать главным условием дальнейшего расширения Евросоюза. Аналогичной точки зрения придерживается и руководство ЕС, включая не только Борреля, но и, например, главу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен.
Впрочем, кардинально изменить баланс сил внутри Евросоюза и полностью подчинить восточных европейцев воле западных отмена принципа единогласия вряд ли способна. Правила голосования квалифицированным большинством в ЕС достаточно сложны, и при определенных условиях несколько малых стран, объединившись, все-таки способны наложить свое вето. Или наоборот - решение вполне может быть принято даже вопреки позиции Германии или Франции. В частности, в 2019 году Берлин при всем своем желании не смог воспрепятствовать включению "Северного потока-2" в сферу действия газовой директивы ЕС. Решение тогда принималось как раз квалифицированным большинством голосов, и все, что удалось сделать немцам, - это договориться об изменении характера поправок.
Но для Германии и других западных стран отмена принципа единогласия - это не только вопрос усиления своего влияния или ограничения возможностей малых стран. Переход к принятию решений квалифицированным большинством представляет собой важный шаг к федерализации Евросоюза. Внешняя политика ЕС в этом случае станет больше напоминать политику единого государства, чем сумма позиций отдельных стран, где сложение плюса с минусом в рамках консенсуса, как правило, дает на выходе ноль, то есть невнятные или неэффективные действия.
Именно этой федерализации, которая неизбежно повлечет за собой утрату суверенитета и необходимость подчиняться решениям большинства, так опасаются в Восточной Европе. Поэтому и перспективы отказа от принципа единогласия по-прежнему остаются весьма туманными. "Сегодня мы видим, что у Венгрии совсем другие внешнеполитические интересы по отношению к России, чем у остальных членов ЕС. Так зачем же Венгрии принимать решение большинством голосов?" - объясняет Леонард Шютте.
Но дело не только в Венгрии и России. Варшава, например, занимает совершенно иную позицию по отношению к Москве, но и она также не желает расставаться со своим правом вето, как и Будапешт. По словам польского эксперта Петра Тосика, в той или иной форме против федерализации ЕС выступают практически все польские политические силы. Действующее же правительство в Варшаве вообще хотело бы ограничить ЕС рамками обычного таможенного союза и вместо отмены права вето, наоборот, ввести его во всех сферах принятия решений.