Будет ли в России музей-заповедник Николая Рубцова
По меркам избалованных инфраструктурой Золотого кольца путешественников, Тотьма - это та еще северная "тьма" на краю земли.
Если из Москвы, то сначала до Вологды на поезде, потом еще двести км на маршрутке. Однако в городе, где живет всего-то девять с половиной тысяч человек, восемь музеев - современных и развивающихся: школы и стажировки собирают музейщиков, художников, культурологов со всей страны, в том числе из столиц - некоторые остаются здесь работать. Последний музей открылся четыре месяца назад на деньги частных дарителей и президентского гранта в деревне Аникин Починок. Он посвящен бесспорному шедевру Николая Рубцова, стихотворению "Русский огонек". И по плохой лесной дороге туда потек турпоток. Но вот вопрос: пришло ли время маленьких музеев и их сотрудников, преданных русской культуре без оглядки на зарплату и тренд презирать все, что "внутри периметра"?
Откуда деньги?
Когда субтильный молодой человек в клетчатом костюме и бабочке едет на велосипеде по заросшей сиренью Тотьме, кажется, снимают кино про старую неспешную жизнь.
Однако перед нами успешный музейный менеджер, абсолютно современный директор Тотемского музейного объединения Алексей Новоселов. Под ним почти 80 тысяч единиц хранения и 18 зданий, реконструкция уникальных соляных промыслов, история Русской Америки и мощное книгоиздание - совсем не муниципальные, а областные масштабы.
Сейчас Алексею 32 года. Когда десять лет назад его назначили руководить всеми музеями Тотьмы, некоторым показалось это решение, мягко говоря, экстравагантным. "Что бы я делал в Питере? Мобильными телефонами торговал? - отвечает вопросом на вопрос, почему после учебы вернулся в родную Тотьму. Он был тогда самым молодым директором в России. Сейчас - не уверена, но что-то творчески безбашенное в нем бурлит. Директор на голубом глазу говорит о создании на Тотемской земле музея-заповедника Николая Рубцова. Такого как Михайловское, Константиново или Спасское-Лутовиново. При всей своей смелости, мечта вполне объяснимая. На данный момент в его руках сосредоточено самое богатое в стране собрание рубцовских подлинников. Буквально перед нашим приездом музей выкупил у частного лица 64 письма поэта.
- Как так выкупил, на какие деньги? - спрашиваю, опешив. Среди коллекционеров одно такое письмо оценивается в 50 тысяч рублей.
- На собственные музейные деньги, - невозмутимо отвечает Алексей. - Смогли договориться со вдовой собирателя - продала нам все за 50 тысяч, можно сказать, за бесценок. Она понимает, что иначе коллекция разлетится по стране, а в музее она будет доступна людям.
Деньги на культуру, убежден директор, в регионы пошли: конкурсы, гранты, бюджетные вливания, надо только уметь их взять. "Это тоже непростая задача. И вопрос не столько музея, сколько администрации, ее желания, неравнодушия и компетенции", - однофамилец спешит показать пример такой заинтересованности на обновленной набережной заросшей камышом Сухоны. Тотьма выиграла конкурс проектов малых городов и исторических поселений, получив 54 миллиона рублей из федерального бюджета. Проект реновации набережной разрабатывала команда российско-французского бюро из Санкт-Петербурга. Обычно в таких случаях огораживают место забором и знакомят жителей с результатами творчества дизайнеров, когда уже невозможно вернуть выпиленные по новой минималистской моде деревья и заложенные плиткой газоны. Но это не про Тотьму и ее власти. Прежде чем пилить и ломать, общественность встретилась с авторами проекта, обсуждали каждое дерево. В итоге получилось безукоризненное сочетание живого, не залитого в бетон берега и модных деревянных тротуаров, уличной мебели и светильников. Народ быстро привык к необычным шезлонгам.
Конек музейщиков - это гранты. По словам директора, две трети его сотрудников умеют писать заявки и получают деньги на свои проекты, например, на научную работу и издание книг. Когда Алексей Михайлович демонстрирует стопку отлично оформленных альбомов по краеведению, у дам из культурных учреждений Вологодской области, которых мы застали в Тотьме на стажировке, начинается "слом шаблона": не верят, что музей сам издает такую красоту. Между тем последние новинки, а среди них огромный, как выражается Новоселов, талмуд "Николай Рубцов на Тотемской земле", презентовались на фестивале "Красная площадь".
Под иконой и Лениным
Галина Мартюкова - быстрая, как челнок хорошо отлаженной швейной машинки, строчит округлой и мягкой северной скороговоркой. Она собиратель и составитель словаря так называемых толшменских говоров - очень специфических на московское ухо. Например, теща поэта звала его "Рубчёв".
Галина - соавтор Алексея по "талмуду" и заведующая двух посвященных поэту музеев, где она в единственном лице, и начальник, и завхоз, и научный сотрудник, и покосить может. Живет между двух деревень - Никольское и Аникин Починок - "под Тотьмой". Точнее, в 85 километрах по дороге, которая лишь на пятую часть заасфальтирована. Остальное, подпрыгивая на ухабах грунтовки и маневрируя между луж, мы преодолеваем на отечественном джипе "Патриот". Двухэтажный автобус, с грустной усмешкой сообщает Галина, смог проехать только 15 км пути и вынужден был сдавать задом. А уху, приготовленную для туристов, пришлось раздать односельчанам. "Достала меня эта дорога, - в сердцах говорит она. - Люди звонят, заказывают экскурсии, а потом сердце болит, проедут или нет. Прошел дождь, опять нужно грейдить".
Дом большой, просторный, на высоком, как принято на севере, крыльце. Галина открывает ключом новый музей и выдает бахилы - пол выстлан мягкими ткаными половиками. На сердце теплеет: пахнет печкой, по деревенскому обычаю выкрашена голубой краской мебель, календарь за 1963 год, в красном углу - икона, а под ней портрет Ленина. В спальне, как говорят местные, в горенке - железная кровать, убранная расшитым подзором. Место, где родились абсолютно русские по человеческой своей сути строки: "За всё добро расплатимся добром, За всю любовь расплатимся любовью". "Русский огонек" - единственный в России музей, посвященный одному стихотворению. "Николай учился в Литературном институте и на 7 ноября решил приехать на родину к дочке Лене и молодой жене Генриэтте. Поезд пришел на станцию Гремячий в час ночи. До Никольского, где жила семья, 21 километр. Вот он и пошел по лесной дороге, - заведующая ненадолго включает монотонный регистр экскурсовода. - На пути - деревня Аникин Починок. В одном из домов - свет. У Марии Ивановны Богдановой отелилась корова. Но вдруг на пороге появляется человек, говорит, что страшно замерз. Без расспросов накормила, напоила, положила спать и отказалась от денег. Вот вам русский огонек!"
Красивый сюжет, но дом Богдановой после смерти хозяйки покосился и зарос, стоял в полном запустении. Такие, рассказывает Галина Алексеевна, в их местности продают на дрова тысяч за восемь. Даже мыслей о том, чтобы повесить на нищий районный бюджет еще один объект культуры, у музейщиков не было. Но тут появились фанаты поэзии. Тамара Данилова и Алексей Тищенко из Санкт-Петербурга приехали на традиционный рубцовский костер. Не литературоведы, не краеведы: он военный, она - инженер. Просто любители творчества поэта. Но история широкой и сострадательной русской души произвела на питерцев такое впечатление, что они загорелись идеей сохранить дом. На свои личные деньги начали делать ремонт. Деревенские шептались: дачу строят. А те: "Отремонтируем, под музей отдадим!" Денег вбухали много, а старый дом все открывал и открывал свои больные места. "Мне уж и не по себе было, - вспоминает Галина Алексеевна. - Но когда президентский грант на обустройство и ремонт мы выиграли, работа пошла быстрее и сердце успокоилось".
Кабинет хозяйки двух музеев находится в деревне Никольское - 7 км от Аникина Починка - здесь был детский дом, где вырос Николай Рубцов. Сейчас ее головная боль - зарастающий травой луг (нужно срочно косить - уникальный ландшафт требует ухода) и заваленный новыми поступлениями стол. В конце года тотемские музейщики съездили в Москву и забрали огромный архив единственного в столице музея, посвященного поэту. Взяли на себя ношу, которую не смогли осилить в Москве. Дело в том, что музей был частный, располагался в библиотеке. Собирала коллекцию страстная поклонница творчества поэта, врач Майя Полетова. Просто на энтузиазме создала экспозицию, которую 10 лет посещала и любила московская публика. Но когда коллекционер умерла, архив, не подберу другого слова, свалили в подвал музея Агнии Барто, а там прорвало трубы...
Вот сейчас Галина Алексеевна и разбирает этот фонд.
- Есть действительно что-то ценное?
- Подлинники рубцовские. Фотографии его любимых женщин, его фото, которые даже мне были неизвестны.
Никола и его обитатели
Если судить по доступности для туристов, Никольское, или, как говорят местные жители, Никола, это такая же глушь, что и Аникин Починок. Но если по большому счету - место удивительное по человеческим и другим резервам. Кроме известной всем любителям поэзии экспозиции с бесценными экспонатами - мемориальными вещами из последней квартиры Рубцова в Вологде, в деревне с населением в 300 человек есть школа на 30 человек с тремя выставочными экспозициями, детский сад, почта, амбулатория, пожарная часть, завод по производству палочек для эскимо, клуб, где занимается два хора, восстановленная силами жителей церковь и даже гостевые дома. Плюс к этому один маленький музейчик, если считать со школьными, пятый, литературно-художественный "Журавли", который открыли поселившиеся в Николе москвичи Андрей и Марина Кошелевы.
Здесь же проживает, судя по всему, единственная в стране женщина-резчик оконных наличников Наталья Александровна Сивцева. Уйдя на пенсию, она обнаружила у себя этот дар - делать красоту. Ее жилище теперь похоже на сказочную шкатулку, отделанную вологодскими кружевами. Украсила даже собачью будку и гараж. Все бы вокруг убрала резьбой, да "краска дороготня стала", говорит Наталья, вставляя местные словечки. А заказы идут из окрестных деревень, потому что старых мастеров не осталось, а резчица очень требовательна к своему ремеслу: "Посмотрю иной раз, что сделала, топну ногой, да и в печку!"
Еще в Николе живет краевед и педагог Алексей Огарков. Рядом со своим домом установил памятный знак "Рубцовские места России" с указателями и километражом. В прошлом директор школы, сегодня он организовывает экологические школы, учит хранить исторический и природный ландшафт, связанный с Рубцовым, пишет книги. Опять вопрос: на какие деньги? "У меня четыре гранта. Заявки писать и мы умеем", - нехотя объясняет Огарков. Три миллиона получило село на проект "Деревня непогашенных огней". Еще три - на восстановление другого рубцовского места - дома родителей в селе Биряково.
И куда же без модных сейчас экологических троп. Однако здесь все не так складно. Один из предпринимателей прямо на месте тропы, в водоохранной зоне вырыл яму, чтобы добывать песок. "Это был маршрут, по которому любил гулять Рубцов, а мы водили туда туристов. Обращались в прокуратуру, в землеустройство, бесполезно, карьер и ныне там", - говорит Алексей Александрович довольно мрачно. Впрочем, рук не опускает. Получил грант на Центр социального предпринимательства, где безработных, инвалидов, просто не нашедших себя в этой жизни бедолаг будут учить пчеловодству, птицеводству, экологическому туризму. У Огаркова есть где остановиться и небольшая столовая. В общем, жизнь идет, туристов ждут, идей полно, а главная - музей-заповедник Рубцова, который объединит три знаковых для поэта места (Николу, Аникин Починок и Биряково) и даст работу. "Почти как Михайловское, Тригорское и Петровское", - мечтают местные. Но молодежь потихоньку уезжает: не все готовы ехать несколько десятков километров в ближайшую парикмахерскую и жить по принципу, озвученному Галиной: "Делай что должно, и будь что будет".
Дорога отмены
- Турпоток в Никольское за последний год вырос на 50 процентов: от двух до трех тысяч человек, - заявляет Артем Чернега, начальник отдела туризма и общественных проектов администрации Тотемского муниципального района.
Он не менее интересная фигура среди молодых лидеров Тотьмы, чем Алексей Новоселов, и тоже любит клетчатые пиджаки с бабочкой. Успешно защитил кандидатскую в Санкт-Петербургском государственном университете. Она называлась хитро: "Социальное конструирование туристических достопримечательностей как фактор развития малых городов России". В Тотьму подающий надежды ученый попал случайно. "Работал здесь летом в "поле", собирал материал для науки, - делится он своей историей. - Мне и предложили: если такой умный, попробуй сделать в городе то, о чем пишешь в диссертации". Именно отдел Артема занялся активной работой по привлечению грантовых средств.
Из успехов: в Тотьме появились нормальные частные отели ценой от 2 до 4 тысяч за ночь, куда не стыдно пригласить туристов. Шесть лет назад было две муниципальные гостиницы - туда приглашать было стыдно. Шестой раз подряд проходит этап кубка мира в гонках на собачьих упряжках - народ остается на три дня с ночевкой...
- А все же, что будет с дорогой в Николу, - прерываю интересный рассказ начальника на словах об новых видах экстремального туризма. - Кстати, президент потребовал "привести в нормативное состояние" дороги не только в крупных городах, а повсеместно. И оценили это требование в 13,2 триллиона рублей и пять лет. Может, что-то и родине большого поэта перепадет?
- На градостроительном совете губернатора области, который проводится в каждом районе, эту тему удалось поднять спустя многие годы, - не теряется Чернега. - Дорога в 75 километров - это очень большие деньги. Сейчас согласованы средства на разработку проекта сметной документации. И пока не на всю дорогу, а на половину. Следующий шаг - асфальтирование. Но движение началось.
- Не будет дорог, не будет стабильного количества рабочих мест, которые можно создать в музее-заповеднике, все останется лишь в нашей книге, - как мантру повторяет Алексей Новоселов. - Сейчас мы еще можем видеть, как было при Рубцове. Сколько всему этому еще лет отведено, большой вопрос?
Действительно, пока согласуют все сметы, пока сделают асфальт, будет ли кому в далеких вологодских Никольском и Аникином Починке хранить русскую культуру, рекламировать ее, продвигать? Или восстановленные на энтузиазме местных волонтеров музеи захиреют и будут "отменены".
Администрация Тотьмы делит туристов на тех, кто просто посещает город, и тех, кто останавливается с ночевкой в гостиницах. Первых до пандемии было около ста тысяч в год. В 2021 году - около 80 тысяч. А вот вторая категория показывает рост с 30 тысяч в 2019 году до 36 тысяч человек.