В Большом театре сыграли три премьеры за один вечер

Премьеры Большого в конце сезона всегда нагружены ожиданиями. В этот раз ожидания от трех балетов за вечер были утроены и почти оправдались.

Большой балет, удивленный пандемией и коррекцией планов, представил три мировые премьеры отечественных хореографов. Затевались они два года назад, почти созрели, но по понятным причинам были отложены и сейчас восстанавливались как с нуля. Выбор тем в отсутствие сюжета смотрится оптимальным, выбор игроков логичным, хоть преуспели не все, рядом с лучистым свежим танцем случились банальности наследия, от которых давно бы уж стоило отказаться. При всех оговорках праздник есть: шеф Махарбек Вазиев, руливший балетом Мариинского и Ла Скала и уважающий качество классики и современный репертуар, как человек сцены знает потребность артистов в сделанном здесь и сейчас специально для них. Балетный век краток, все мечтают о праве первого исполнителя. Хоть в бессюжетном, но первого.

Начали, закончили и выиграли бывшие петербуржцы, доказав, что бывших не бывает. Рулящий Пермским балетом Антон Пимонов представил Made in Bolshoi ("Сделано в Большом") на музыку Анатолия Королёва. Прорывом его назвать сложно, но бодрой увертюрой в самый раз. Пимонов в своей сложившейся манере со сдержанным удовольствием восславил неоклассику. В ней все академически аккуратно и надежно прописано, берет она массой и умеренной игрой с несимметрией, поп-артовская голова на заднике (сценограф Настя Травкина) диссонирует с танцем, но простым присутствием его освежает, в итоге получается что-то вроде "Этюдов" Ландера, сделанных работающим в Перми автором из Питера специально для Большого, дающим повод разделить его любовь к строгой форме с любимой Большим бравурностью.

Самым слабым звеном получились "Времена года" в постановке солиста Большого театра Артемия Белякова с не раз станцованной прежде музыкой Глазунова, сейчас будто растянутой во времени и пространстве. Тут прежде удручает либретто как образец балетного глубокомыслия, затем череда "смен года", по танцу отличающихся друг от друга номинально, старомодность в сценическом убранстве и вуалевых костюмах. Лучом света выглядела балерина Анастасия Сташкевич, способная профессионализмом и игривой нежностью придать смысл чему угодно, даже технически усиленной невнятице в духе старобалетных 70-х.

И только "Танцемания" Славы Самодурова стала бесспорной индульгенцией. Яркой, уверенной, талантливой, маркирующей рост хореографа от давних-давних зажатых опытов еще в Мариинском до Самодурова нынешнего, руководящего Урал Балетом, сильного и ироничного. Все его балеты последних лет, включая "Конька-Горбунка" и особенно миниатюру на музыку Леонида Десятникова, вели к этой кажущейся легкости и удовольствию от процесса. Артисты получили сделанные на них здесь и сейчас партии, три сольных пары отвлекли от сложностей лексики, блистательная партитура Юрия Красавина, не первый раз работающего с "ножным жанром", - от железной логики изящных линий танца, а непостижимый большетеатровский оптимизм смягчил отсылку к классике ХХ века Уильяма Форсайта.

Он, она и немного искусства - вот и вечная тема для постановки. Дивная заводная Екатерина Крысанова, стильный Алексей Путинцев и опять невероятная Анастасия Сташкевич с идеальным артистом Вячеславом Лопатиным убеждали скорописью па и нестандартных поддержек, увязанных с музыкой без малейших изъянов.

Вообще-то "Танцемания" - редкость для умеющих видеть и чувствовать, так и зал в итоге взревел безо всякой клаки. Все-таки есть чему радоваться.