Каким образом фундаментальная наука может помочь высшему образованию
Юрий Николаевич, это был первый опыт. Что удалось? Что нужно поправить?
Юрий Кульчин: Мы готовим специалистов по трем направлениям - инженер-исследователь, инженер волоконно-оптических линий связи, инженер по лазерной технике и технологиям. Набирали 20 человек, которым за очень короткий срок нужно было получить образование в области лазерной физики, информатики, робототехники, и плюс к этому написать достойную магистерскую диссертацию. К финишу пришли всего восемь, но каждым можно гордиться: все защитили дипломные работы на "отлично", пятеро рекомендованы в аспирантуру.
При обучении мы заложили принцип: студенты работают в лабораториях, за каждым из них закреплен тьютор - ученый-практик из института автоматики.
Главный вывод, который мы сделали: неправильно набирать людей сразу в магистратуру, потому что им требуется предварительная подготовка. Мы разработали соответствующую программу бакалавриата, направили документы в Министерство образования и науки РФ, ждем решения.
Нам хотелось бы, чтобы обучение длилось пять-шесть лет, и лучше организовать процесс по принципу "2+2+2". Первые два года - общая подготовка, во время которой человек может понять, насколько правильный выбор он сделал, и иметь возможность перейти на другое направление. Следующие четыре года идут на углубленное обучение и подготовку по направлению.
Нужно ли, на ваш взгляд, менять структуру образовательного процесса высшей школы в целом?
Юрий Кульчин: Не думаю, что требуется резко отказываться от того, во что было вложено столько ресурсов. Необходимо изменить траекторию, сделать систему образования более гибкой, и постепенно, без оглядки на Болонскую систему, создать свою - российскую. Опыт есть, ведь высшее образование в СССР было лучшим в мире.
Знаете, как говорят: нельзя дать образование на всю жизнь, нужно, чтобы оно шло через всю жизнь. Но, друзья мои, "через всю жизнь" возможно только тогда, когда у тебя есть база, куда лягут новые знания.
Сейчас у наших студентов снижена подготовка по математике, физике, химии. Раньше в технических вузах было пять семестров математического анализа, четыре - математической физики, пять - общей, три - теоретической. Куда это делось?
Недавно в ДВФУ был не самый удачный опыт подготовки математиков по программам МГУ. Студенты в МГУ ведь не просто "стобалльники", они еще сдают экзамены перед поступлением. У нас же средний балл поступающих на специальности, связанные с физикой, химией, математикой, ниже. И нашим студентам не хватило знаний потянуть этот курс.
Есть проблемы и с преподавателями. Загрузка у них такая, что если они занимаются научной работой, то времени на качественную подготовку к лекциям и семинарам не остается, и наоборот. Нужно уменьшить нагрузку на профессуру, тогда у нее появится возможность квалифицированно заниматься и своим курсом, и научной работой.
В 2026 году на острове Русском начнет работать синхротрон, установка класса "мегасайенс". Что это значит для дальневосточных ученых?
Юрий Кульчин: Синхротрон - источник излучения, уникальный прибор для исследования разнообразных структур и объектов. И у нас есть определенные области, где мы можем стать лидерами. К примеру, это все, что связано с океаном.
Так, ученые ДВО РАН занимают лидирующие позиции в России в сфере биоминерализации. Биологические объекты в море, формируя свой скелет, берут определенные химические элементы из морской воды. Мы нашли белки, которые за это отвечают, и экспериментировали, встраивая их геном в ДНК различных объектов. Они должны были "наработать" белок и выстроить определенную структуру. В одних случаях это срабатывало, в других нет, хотя химические формулы белковых структур были одинаковыми. Разной оказалась конфигурация белка, но это можно увидеть только используя синхротронное излучение.
В таких экспериментах установка и должна помогать. В целом ее излучение используется для различных исследований в материаловедении, физике, химии, медицине, биологии и других областях.
Кто будет работать на установке?
Юрий Кульчин: При университете создана рабочая группа, которая этим занимается. Мы видим четыре основных вектора: образование, экспериментальная база, научная программа и материальная база. Сейчас занимаемся систематизацией всех процессов, чтобы через четыре года у нас появились кадры, способные обслужить синхротрон - большую и очень сложную установку. Если открыть штатное расписание, то в нем будут не только исследователи, но и энергетики, электронщики, специалисты, работающие с вакуумными системами, и много кто еще. Всех их нужно подготовить. Это сложная, но решаемая задача.
Как вариант мы предлагаем рекрутировать выпускников центральных вузов. Кроме того, нужно лучше готовить тех, кто поступает к нам. Набрав на бакалавриат студентов, дав им базу, можно направить их доучиваться в МИФИ, МВТУ, МГУ, Курчатовский институт.
Со мной было так же: я два года учился в ДВГУ, а три с половиной - в МИФИ, на факультете, организованном лауреатом Нобелевской премии, одним из создателей лазера Николаем Геннадьевичем Басовым. Он был заинтересован в подготовке кадров, которые станут работать по этому направлению. Со всего Союза тогда отобрали 25 человек, и мне посчастливилось попасть в их число. И нам тоже пришлось подтягиваться к уровню студентов МИФИ. Я стал одним из первых дальневосточников, поступивших на этот факультет, позднее были и другие. Те, кто вернулся из Москвы, добились значительных успехов в науке.
Как можно использовать результаты работы синхротрона в экономике?
Юрий Кульчин: Их можно применять в разных сферах, при создании новых высокотехнологичных производств. Но в этом должен быть заинтересован бизнес.
Приведу ставший уже классическим пример. В Тихоокеанском институте биоорганической химии ДВО РАН создано четыре лекарственных формы с доказанной эффективностью лечебного действия, есть много других наработок. Океан способен поставить и другие лекарственные средства, но для их исследования как раз нужны синхротронные методы. Это говорит о том, что создание фармакологического кластера здесь имеет хорошую перспективу. Однако серийного производства препаратов не налажено, бизнесу до сих пор было неинтересно вкладывать средства в научные разработки.
Приходится слышать, что наука мало делает для бизнеса, но как сделать больше, если бизнес не идет навстречу?
В советское время заводы были обязаны осваивать новые технологии, и они сами обращались к ученым. Сейчас предприятия частные, с другими приоритетами.
Возможно, в условиях санкций ситуация изменится. Мы вместе с городской думой, администрацией Владивостока, с привлечением специалистов правительства Приморского края начали проводить "технологические встречи" с предпринимателями. Две были посвящены образованию, по одной - судо- и авиаремонту и развитию фармакологической промышленности и биотехнологий. Надеемся, что это поможет начать продвижение наших разработок в промышленную сферу.