Валерий Иванович стал знаменит два года назад, когда возглавляемая им крупная московская клиника волею начальства была брошена на борьбу с ковидом. Слава заклубилась вокруг его имени стремительно: Государственная премия, внимание прессы, приглашения выступить на федеральных телеканалах.

Коллеги по белым халатам недоумевали: откуда взялся этот Вечорко? Мне тоже стало любопытно - откуда он взялся? Однажды Валерий Иванович предложил: а давайте встретимся в той деревне, где я вырос, вам тогда многое станет ясным. Вот так наши пути и пересеклись в дальнем Полесье.

У деревни этой славная и долгая история, начало которой по документам относится к 1448 году. Но бытует мнение, что упоминалась она и в памятнике славянской письменности - "Слове о полку Игореве". Тут каждый житель вам об этом с гордостью станет рассказывать.

В Полесье Городна считалась одним из самых крупных поселений и единственным, где жители кормились гончарным промыслом. В каждой хате, в каждом дворе были свои мастера. А готовую продукцию продавали затем по всей Европе.

Земли вокруг для земледелия скудные, зато есть залежи высококачественной каолиновой глины, потому гончарство и спасало: на вырученные от продажи горшков деньги закупали для хозяйства зерно, пшено, сало.

В середине прошлого века в деревне было больше пяти тысяч жителей, в местной школе учились девятьсот учеников. Теперь эти золотые времена остались позади. Учеников всего тридцать шесть. А из гончаров на всю Городну только один, да и тот совмещает свой промысел с преподаванием филологии в школе. Если что и сохранилось от прежней славы, то это скромная экспозиция гончарного искусства в доме культуры и проводимые здесь раз в два года международные пленэры гончаров, которые собирают мастеров из соседних стран.

С председателем сельсовета Николаем Личевским в деревенском музее "Усадьба гончара". Фото: Владимир Снегирев

Глобализация не оставила таким деревням почти никаких шансов, но зато остались залежи той самой глины, аналогов которой поблизости нет, а потому председатель местного сельского совета все еще не теряет надежды на возрождение.

Председателя зовут Николай Васильевич Личевский, он здесь царь и бог, рулит деревней без перерыва больше тридцати лет, назубок знает историю, не скрывает проблем, анекдоты перемежает рассуждениями об инвестициях и инновациях, одним словом, персонаж яркий. Даром, что в деревне Личевских называли Теркины. Тут у каждой семьи было свое прозвище, к примеру, будущего лауреата Госпремии, его родителей и сестер звали Сукняки.

Уютно мне было общаться с этим деревенским Теркиным. Иной раз не понять - шутит или говорит правду.

Учитель Василий Леановец - теперь единственный, кто хранит традиции гончарства и передает их детям. Фото: Владимир Снегирев

- Испокон веков наши прадеды сбывали глиняные горшки в Варшаве, Киеве, Риге, - прищурив хитрые глаза, рассказывал Николай Васильевич. - Как это было? Человек запрягал коня, на телегу или на сани грузил товар, и поехали. Месяца через два, а то и три возвращался. Не доезжая версты две до села, останавливался на ночевку. Коня выпрягал, чтобы тот травку поел, а сам ложился под воз и спал. Его спрашивают: "Слухай, Степан, тебе до хаты ехать всего ничего, а ты в поле встал и спишь здесь. Почему?" Ответ был такой: "Я же дома долго не був. Чи женка там померла, чи хата сгорела - а где я тогда отдохну?"

Памятный камень на месте массовых убийств евреев в годы войны. Фото: Владимир Снегирев

Первым делом Личевский повез нас на осмотр местных достопримечательностей. Монумент воинам, погибшим в борьбе с фашизмом. Памятный камень на месте массовых убийств евреев в годы войны. Сосна в три обхвата, которой, наверное, пятьсот лет. Музей гончара, придуманный им и размещенный в брошенной избе.

Это, кстати, очень характерно для разных мест Беларуси - вот такие скромные, почти домашние музеи, где собраны артефакты прежней жизни - патефоны, комоды, прялки, люльки, утюги. Личевский сам проводит экскурсии для гостей.

Если люди хранят память о прошлом, значит, у них есть будущее.

Потом мы заехали в школу.

Та самая школа, где начинал свой путь к знанию доктор Вечорко. Фото: Владимир Снегирев

Здесь доктор Вечорко сильно разволновался. Стал мне показывать: вот тут мы играли в футбол, а здесь был школьный сад и огород - все должны были поползать на грядках. Нашли комнату, где размещался их класс, Валерий Иванович уселся за парту, поднял руку, словно хотел выйти к доске.

Конечно, все теперь не так, как было сорок лет назад. Давно зарос сорняками сад. На стадионе в футбольных воротах пасется аист. На всю огромную трехэтажную школу всего тридцать шесть учеников. Другая жизнь.

И под конец этого длинного летнего дня мы приехали к дому, где вырос борец с ковидом. Это типичная деревенская изба - с сенями, пристройкой для скота, сараюшками. Теперь в ней никто не живет, но Вечорко раз или два в год обязательно приезжает сюда, ночует в хате, для него это важно - помнить о своих корнях, поддерживать односельчан, поклониться на могиле родителям.

Здесь прошло детство лауреата Государственной премии. Фото: Владимир Снегирев

Вечером развели рядом с домом костерок, сели у огня. Валерий Иванович предался воспоминаниям:

- Два старших брата умерли - один в четыре года, другой в полтора. Остался из мальчиков только я и еще пять сестер.

Мама Фекла Петровна Гембицкая была из зажиточной семьи. Когда пришли Советы, ее родственники уехали, кто в Канаду, кто в Парагвай, по всему свету разлетелись. Мама была доброй, образованной женщиной, а вот отец, напротив, был очень жестким. Никому обид не спускал.

У нас в деревне принято было зарабатывать. Да, колхоз, это как бы обязательная программа, там все состояли, но еще была и произвольная: собирали чернику, клюкву, травы лечебные, а все добытое возили на продажу во Львов или в Одессу.

Огонь возле отчего дома греет душу и будит воспоминания. Фото: Владимир Снегирев

Скажу без хвастовства, я собирал больше всех. Как-то набрали мы черники, а маме стало плохо, не смогла она поехать во Львов. Тогда я сказал: сам поеду. А был еще школьником, кажется после седьмого класса. Беру две огромные плетеные корзины и еду.

Когда мама в больнице оказывалась, а она часто болела, имела инвалидность первой группы, то я и корову сам доил.

Когда мои дела пошли в гору, купил родителям квартиру в Пинске, это городок по соседству, они пожили там недолго, две недели от силы, и опять вернулись в деревню, не смогли к городской жизни привыкнуть.

Соседка тетя Оля подтвердила: "Так все и было". Фото: Владимир Снегирев

… На огонек к нам заглянули две деревенские соседки, две Оли, пожилые женщины со следами тяжкого труда на лицах и руках. Стесняясь, сели поодаль, от угощения долго отказывались. Вечорко обрадовался:

- Вот они могут подтвердить, как все было.

Две Оли дружно закивали головами.

А глава сельсовета, как и подобает официальному лицу, сказал:

- Видите, здесь живут очень серьезные, радостные, ответственные и трудолюбивые люди.

Затем, выдержав паузу, добавил специально на мой включенный диктофон:

- Нам бы еще инвесторов найти на освоение стекольных песков. Деньги даром не пропадут.

Ничто даром не пропадает. Особенно те уроки, которые мы получаем в детстве.