Поделиться
В музыкальном театре заявка на победу идет от названия. Нижегородский Театр оперы и балета выбрал "Орфея и Эвридику" Глюка, разом объявив и уровень амбиций, и отсутствие лишних страхов, и размах своей новой дирекции, загодя обещавший эту премьеру. Летний "Орфей…" красиво закрыл сезон, собрав продюсеров и критику обеих столиц, подарив массу поводов для размышлений.
Дирекция не испугалась ничего, чего могла бы испугаться, притом рискуя очень обдуманно. В тройке ключевых "что, где, как", ответив на первый, она так же решительно ответила на второй вопрос. Премьера прошла в исторических пакгаузах на "Стрелке", умопомрачительном по красоте месте слияния Оки и Волги, дивном по энергетике, открытом после реконструкции двух пакгаузов под современный концертный зал с "дышащими" стеклянными стенами на металлических ребрах. Гений места хранит память о легендарной нижегородской Всероссийской промышленно-художественной выставке конца XIX века, на которую жаловал столичный бомонд во главе с Николаем II. Это радикальное решение тоже в пользу новой команды здешнего оперного, обещавшей возродить театр директора Алексея Трифонова и главного дирижера Дмитрия Синьковского. И в техническом смысле они тоже рискнули обдуманно: в отличие от многих новомодных концертных залов в этом с акустикой все достойно.
Вечный миф о схождении певца в мир мертвых за любимой ставили москвичи Вячеслав Игнатов и Мария Литвинова, прежде известные как авторы очень теплых, большей частью детско-взрослых спектаклей с человечными художественными решениями. Они и сейчас удивляли в своем читаемом стиле: затемненная сцена будто наросла дополнительным пространством, в боковых карманах кружились фурии, видеопроекции впечатывались в движения героев. Обитатели потустороннего мира смотрелись экспонатами музея палеонтологии, чей костный хребет иногда зарастал лианами и прочей растительностью. Дивный театр теней, со времен Гордона Крэга ставший большим манком европейского театра и давно освоенный парой режиссеров, давал дополнительные шансы верить в происходящее.
Однако привычный сюжет режиссеры сместили. Вместо любимой умер Орфей, вместо греческой античности здесь отсылки к Древнему Египту, и удивительным образом вся история стала напоминать первые серии "Звездных войн" со всей их обаятельной наивностью и культурной нагрузкой "для тех, кто в теме". Когда Орфея в буквальном смысле оперируют на авансцене люди с профилем египетского бога Тота парадоксально кажется, что ему меняют устаревшие чипы на чипы нового уровня, оснащая его опциями для опасного похода. Чтобы он, оказавшись на враждебной планете, смог без проблем вернуться обратно в свою игру с новыми и сохраненными запасными жизнями - будто в компьютерной игре.
Новый оркестр Нижегородского театра оперы и балета La voce strumentale под водительством Дмитрия Синьковского явно вдохновлялся Глюком. И директор Алексей Трифонов действительно поддержал процесс хорошими инструментами, слушать которые - тихое счастье при любых раскладах. Меж тем Синьковский, человек с именем в мировом аутентичном исполнительстве, рискнул представить собственную редакцию партитуры - благо Глюк вопреки серьезности адаптировал оперу под время и место со свободой истинного мастерового, а не бронзового от пыли веков гения. Основа - пармская редакция, плюс венская, плюс немного парижской и неаполитанской, но весь этот микст на премьере выглядит почти бесшовно. Разве что временами нарочито эстетски в ущерб театральному действу, но этот упрек можно списать на нашу испорченность современными темпами. И уж точно музыкальная часть, дополненная голосами, погружает в транс. Дарья Телятникова в партии Орфея, Эвридика - Татьяна Иващенко, Амур/Смерть солистки МАМТа Лилии Гайсиной - определенно удачи кастинга. Но еще важнее, что Нижегородский оперный подготовил к премьере несколько составов, что умудряется сделать не всякий столичный театр. Это обстоятельство - тоже об амбициях и воле к победе. Из чего следует, что прижившийся в Нижнем "Орфей…" усмирил не только адских фурий и поведет за собой не только Эвридику.