Право быть собой надо защищать и доказывать делом. А если это право когорты высоко образованных ученых, специалистов, организаторов фундаментальных и поисковых исследований, объединенных в Российскую Академию наук, столько сделавшую для страны за свою 300-летнюю историю, - по-другому просто нельзя.
Менее чем через месяц, в сентябре 2022-го, на Общем собрании РАН будут выбирать руководство, включая президента Академии, на очередные пять лет и намечать главную траекторию - с чем войдет Российская академия наук в четвертый век своей истории. Сможет ли вернуть себе роль мозгового штаба российской науки и утраченные права на организацию фундаментальных исследований?
Как приглашение к такому диалогу публикуем сегодня статью-размышление, которую прислал в "РГ" известный биоокеанолог и популяризатор науки академик РАН Михаил Владимирович Флинт.
Чем должна заниматься Академия наук? Исторически у нее огромный спектр функций, но я хотел бы остановиться только на нескольких.
Сейчас очень много говорят о роли науки в техническом прогрессе страны в связке "наука - инновации - инвестиции". Многим хочется видеть сегодняшние научные результаты внедренными в новые технологии, в производство завтра же. Об этом как основной функции Академии говорит сегодняшний президент РАН, говорят и его конкуренты на грядущих выборах, говорят действующие вице-президенты. Обвинение в малом практическом приложении результатов работы Академии открыто звучит из уст некоторых представителей власти. Это справедливое, обоснованное желание, но за ним стоит упрошенное понимание роли академической науки в жизни общества. Основной силой, основным потенциалом Академии всегда была и должна быть фундаментальная наука, направленная на получение новых знаний.
Правда жизни из глубин Океана
Мое профессиональное знакомство с морем произошло почти 60 лет назад. Первый раз я попал на борт судна, когда мне было четырнадцать лет. Попал юнгой, треску ловил в Баренцевом море. Громадность и непознанность моря покорили меня. Сейчас мне 73. За плечами - более 40 экспедиций в Арктику, Антарктику, Тихий океан, тропические моря и другие районы Мирового океана. Много лет я возглавляю научную программу "Морские экосистемы Сибирской Арктики", руководил крупными экспедициями в Карское море, моря Лаптевых и Восточно-Сибирское, на Новую Землю, в Берингово море. Собираюсь в Арктику и в этом году.
Познание окружающего мира было и остается в моем понимании главной функцией науки. Именно свобода научного творчества и помощь государства позволили отечественной океанологии много лет лидировать в мире, совершить ряд важнейших открытий, в том числе открытие жизни в глубинах Океана. Поразительно интересное и важное открытие, история которого очень интересна! Считалось, что жизнь при давлении больше 600 атмосфер, то есть на 6 километрах и глубже, существовать не может. Как не может быть жизни в огне, где разрушаются белок и ферментативные системы, обеспечивающие жизнедеятельность.
В океане, оказывается, может! Вплоть до предельных 11 с лишним километров. Это было открытие важнейшего свойства мира, в котором живет человечество. И никто тогда не спросил - а какой от этого открытия толк? И мало кто помнит теперь, что это чисто фундаментальное открытие помимо всего прочего предотвратило масштабное захоронение радиоактивных отходов в Мировом океане и его глобальное загрязнение.
Сейчас исследования Океана в большей степени, чем раньше, сконцентрированы на прагматических аспектах. Но здесь, опять же, невозможно без глубокой фундаментальной науки. Именно она, обращаясь, казалось бы, к отвлеченным проблемам, в результате дает нужный результат, отвечающий насущным потребностями и задачам общества и государства, их институтов, отдельно взятых отраслей и крупных компаний, формирует представления о ресурсах Океана, его роли в формировании климата Земли. Еще один пример - именно, благодаря фундаментальным геофизическим исследованиям было открыто одно из крупнейших в мире Штокмановское газовое месторождение на российском арктическом шельфе.
Я проработал в крупнейшем академическом институте более 50 лет, член Академии, видел разные периоды в ее жизни и ощущал в своей работе их специфику, сильные и слабые стороны. Поэтому рискну утверждать: нет науки прикладной, а есть правильно поставленные перед фундаментальной наукой прикладные задачи. Да, во времена СССР прикладными исследованиями в основном занимались отраслевые институты. Но они были связаны с новейшими достижениями фундаментальной науки через Академию наук, через членов Академии, и такое распределение функций, как показывает история, было очень эффективным.
Доминирующий ныне уклон в отраслевые нужды выхолостит суть академической науки, которая формировалась столетиями. Академия должна иметь право, возможность и обязанность заниматься фундаментальной наукой, а об этом во множестве программных речей руководства РАН и публикациях почти ничего не говориться.
С верой в знание, с доверием к науке
Давайте спросим себя: думали ли Иоганн Кеплер и Исаак Ньютон о всемогущей прикладной роли открытых ими законов? А Макс Планк, Нильс Бор, Эйнштейн? Резерфорд вообще отрицал возможность практического применения его планетарной модели атома, а она легла в основу получения ядерной энергии и оружия. Думал ли Дмитрий Менделеев об "инновациях", следующих из открытого им периодического закона? А те, кто составлял подробнейшие карты растительности и ландшафтов нашей огромной страны, и предположить не могли их будущую роль во вспыхнувшей "карбоновой войне" против России.
Из того же ряда - приведенная выше история с открытием жизни на глубинах более 6 тысяч метров. Сами эти работы основывались на концепции биосферы В.И. Вернадского, который, создавая основополагающую для многих наук концепцию, вряд ли думал о ее инновационном приложении. Таких примеров не счесть, невозможно представить себе инновационные достижения, за которыми не стояли бы годы труда фундаментальной науки и - то, что всем нам сегодня близко - быстрая разработка вакцины от COVID не исключение.
Безусловно, государство должно ставить конкретные стратегические и тактические задачи сегодняшнего и завтрашнего дня, но их решение не должно быть единственным или доминирующим направлением деятельности Академии.
Как государство и его первые лица, думающие о будущем своей страны, должны относиться к науке, к Академии наук, где концентрируется национальная научная мысль? Ничего принципиально нового не придумать - и государство, и монархи должны относиться к науке, во-первых, с уважением, во-вторых - с доверием. Именно уважение и доверие к науке определяет успешные периоды истории человечества и отдельных стран, и нашей страны в том числе.
В 1918 году, во время разгула революционного реформаторства, когда считалось, что именно разрушение старого мира обеспечит светлое будущее, Российская академия наук была на грани ликвидации. Но именно главный реформатор В.И. Ленин, понимая роль Академии в жизни страны, сказал знаменитую жесткую фразу: "Не надо давать некоторым коммунистам - фанатикам съесть Академию". В первые два года советской власти, а это тяжелейшее с экономической точки зрения время, было создано более 30 научно-исследовательских институтов, сформирована стратегия развития советской науки, которая в середине 20 века превратила нашу страну в одну их ведущих научных держав мира. И роль Академии наук в этом была определяющей.
В периоды новейшей истории, когда работа и мнение Академии были востребованы руководством страны, президенты АН СССР - С.И. Вавилов, А.Н. Несмеянов, М.В. Келдыш, А.П. Александров, Г.И. Марчук - имели постоянный контакт с первыми лицами государства. Такой же рабочий контакт имели академики, отвечавшие за крупные научные направления - Курчатов, Харитон, Ишлинский, Туполев, Сухой и многие другие.
Ведущие ученые, конструкторы без препятствий взаимодействовали с министрами. И сегодня профильные министерства, высшие чиновники этих ведомств должны быть открыты для взаимодействия с членами Академии. В отрыве от РАН, не только от ее президента, но и ведущих членов, работа министерств неизбежно скудеет, иногда катастрофически, что, к сожалению, мы часто наблюдаем в последние годы.
На одном из круглых столов на телевидении, где обсуждалось печальное положение дел в отечественной науке и Академии, ведущий спросил, что нужно для того, чтобы возродить академическую науку. Ответы были разные - дать больше денег на исследования и приборы, повысить зарплату ученым и аспирантам, создать новые институты, соответствующие современным задачам. Все это правильно, но я ответил на вопрос следующим образом: "Нужно, чтобы на заседаниях Госсовета президент Академии наук сидел рядом с президентом страны, как сидел А.П. Александров рядом с Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Тогда будут деньги и на исследования, и на новые институты, приборы, и необходимая для аспирантов стипендия. А у Академии должен быть президент, который заслуживает уважения и доверия первого лица и соответствует этому месту в Госсовете. Для этого президент РАН должен быть не только крупным и разносторонним ученым, но и государственным деятелем. При таком положении дел сразу прекратятся и резкие, необоснованные нападки чиновников на Российскую академию.
Повторюсь, академическая наука должна быть уважаема высшей властью страны. И важнейший путь достижения этого уважения и доверия - активное влияние первых лиц государства на подбор кандидатуры на пост президента РАН. В этом нет ничего нового, так было в периоды успешной деятельности Академии наук и до революции 1917 года, и в СССР. Выборы президента - безусловная уставная процедура в жизни современной Академии, но мнение государства должно многое определять.
Огромный ряд исторических примеров, колоссальное расширение спектра современных научных исследований, растущая востребованность их результатов во всем мире говорят о необходимости высокопрофессиональной координации работы научных организаций и крупных групп исследователей, о необходимости тонкого определения перспективности и будущей значимости тех или иных научных результатов. С другой стороны, необходима жесткая оценка псевдонауки, которой часто помогают разные медиа и которая приводит, как это было в нашей истории, к государственным заблуждениям, затормозившим развитие страны на десятилетия.
Почему океанолог не берется ставить балет?
Академия наук всегда была основной главенствующей научной организацией страны, обеспечивающей высокопрофессиональное управление национальной наукой.
Могут ли министерства профессионально руководить развитием такой многогранной, требующей глубочайших знаний областью как наука? На мой взгляд, однозначно, нет, если в них нет мощного научного представительства, как это было в период существования Государственного комитета по науке и технике, который возглавляли крупнейшие ученые. Это даже не нуждается в аргументации. У министерств другая функция и нет достаточной компетенции.
Могу ли я, океанолог, поставить "Спартака" в Большом театре? Это вызовет в лучшем случае удивление, а в основном раздражение и горечь от потерянного времени, зрители уйдут из зала. К несчастью, в этой гипотетической ситуации есть аналогия с тем, что происходит сегодня в науке - талантливая молодежь не идет на "научный спектакль", а из тех, кто пришел, многие уезжают. А научный уровень тех, кто адаптируется к министерской реальности, к сожалению, очень часто оставляет желать лучшего.
Результаты деятельности министерства по руководству наукой мы видим повсеместно. Многие организации и научные направления существуют не благодаря этой деятельности, а вопреки. Копирование зарубежных форм развития науки на отечественной почве тоже ни к чему хорошему не приводит.
Академия наук должна иметь законодательно закрепленные право/обязанность главного экспертного института страны не только в части оценки крупных научных проектов, но и, что принципиально важно, в области принятия крупных решений во всех сферах государственной и коммерческой деятельности. По своей научной структуре и уровню компетенции Академия имеет, за редкими исключениями, достаточный потенциал. При огромном объеме производственных, природо-пользовательских, социально-экономических инициатив, коммерческой деятельности, широчайшем спектре геополитических вопросов, гигантском обороте бюджетных средств, стратегическом планировании научных исследований такая экспертиза необходима государственным структурам любого уровня для принятия эффективных решений. И так было всегда - и при царях, и при коммунистах. Здесь можно задать простой вопрос - если не Академия наук, то кто?
На поле знаний нужны проповедники
Хочу коснуться еще одного аспекта деятельности Академии - популяризация науки. Этот, казалось бы, второстепенный аспект, на самом деле очень важен для Академии, развития науки в целом и привлечения в нее молодежи, формирования гражданского образованного общества в стране. Сейчас научная информация, появляющаяся в различных медиа, оказывает огромное влияние на понимание не только гражданами, но и многими государственными чиновниками того, что происходит в науке и в мире. Большинство медийных средств не обладают сколь-нибудь достаточной научной квалификацией, многие имеют понятную тягу к "сенсациям", и эта смесь часто формирует превратную и малопонятную картину того, чем занимается наука, что важно в научных исследованиях сегодня и почему, каковы главные результаты и перспективы научных исследований. И главное - что значат для человечества научные знания.
Это определяет необходимость активного участия в популяризации науки членов Академии, ведущих ученых страны, что обеспечит высокий уровень представления наиболее значимой научной информации, достижений отечественной и мировой науки при одновременной адаптации к пониманию широким кругом читателей, слушателей и зрителей. Во времена советской Академии великие ученые уделяли большое внимание популяризации научных знаний. Это С.И. Вавилов, Н.И. Вавилов, В.А. Обручев, А.Е. Ферсман, А.И. Опарин, Л.А. Зенкевич и многие другие.
Многие наши выдающиеся зарубежные коллеги также считали свое личное участие в популяризации науки важнейшим делом - Поль де Крюи, Джеймс Уотсон, Конрад Лоренц, Карл Саган, Эрвин Шредингер. Мне представляется, что для популяризации науки должны быть созданы широкие медийные каналы и, прежде всего, телевизионный. Именно он имеет наиболее широкую и разнообразную аудиторию и проникает в удаленные районы страны. На центральных каналах должны быть постоянные программы о науке, и вести их должны высокопрофессиональные ученые.
Многие помнят программу "Очевидное - невероятное" с ведущим профессором С.П. Капицей, которая просуществовала в эфире без малого 40 лет. Это тот случай, когда надо еще раз "войти в ту же воду", и президиум РАН мог бы играть здесь заглавную роль. А члены Академии просто обязаны стать "проповедниками" науки. Профессиональная популяризация должна сделать науку интересной для широкого круга людей, показать ее колоссальное значение и ни с чем не сравнимую атмосферу научного поиска и открытий. Это и будут самый прямой путь к сознанию молодежи, вступающей в жизнь, увеличению числа высококвалифицированных специалистов в стране. Ответственность за это все лежит на Академии наук.
Забыть про "немощь" и постоять за себя
Мне кажется, что важнейшим аспектом существования академического сообщества должно быть преодоление сегодняшней инертности, апатии, неверия многих его членов в будущее Академии наук. Это ни в коем случае не их вина. Это закономерная реакция - на формализм и невнимание властей, на малую востребованность, на искусственное снижение роли и авторитета в обществе.
В фантастической сказке Жозефа Рони-старшего "Борьба за огонь" описано племя Ва. В отличие от других племен Ва имели развитый язык, совершенные орудия труда и оружие, умели добывать огонь, но во время повествования благодаря всеобщей апатии племя было на грани гибели, не умея постоять за себя. Апатия, уныние - это путь к деградации и гибели, как одного человека, так и сообщества.
Геополитическая ситуация, в которой оказалась наша страна, обидная "немощь", которую мы испытываем в разных областях, должны повернуть власть к необходимости планомерного развития широкого спектра наук, которые будут не только работать на сегодняшний и завтрашний день, но и закладывать основы будущего прогресса. А многие детали этого прогресса не могут быть видимы сегодня. Такова логика развития науки, глубинный и одновременно простой смысл которой - познание окружающего мира.
Применительно к Российской академии наук сегодня следует говорить о возрождения ее лидерства как национального интеллектуального центра, равного которому в мире не было в течение почти трех столетий. Ее гигантское влияние на жизнь страны при разных социально-экономических укладах трудно переоценить, но в последние десятилетие эта роль и это понимание были подорваны экономическими причинами и трудно объяснимым невниманием власти.
Грядущие выборы руководства РАН - важнейший момент ее истории. Действующий президент все больше осознает необходимость перемен к "лучшему прошлому". И когда к руководству Академией придет обновленная команда, для нее перемены, возвращение Академии мощного государственного статуса должны стать основой работы, начиная с первого дня. А для этого президент Академии наук должен иметь потенциал государственного деятеля.
Михаил Владимирович Флинт - ведущий отечественный биоокеанолог, доктор биологических наук, академик РАН, научный руководитель направления "Экология морей и океанов" Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН, ведущий программы "Большая наука. У нас одна Земля" на Общественном телевидении России.
Подготовил к публикации Александр Емельяненков