"Фильм о человеке, лишенном права на счастье": Алексей Гуськов в интервью "РГ" рассказал о "Французском мастере"

44-й Московский Международный кинофестиваль любопытен не только фильмами, вошедшими в конкурс, но и внеконкурсными программами. В рамках одной из таких - "Специальные показы" 27 августа, в День российского кино, состоялась премьера драмы с элементами триллера Юсупа Разыкова "Французский мастер" о красоте, которая не спасает, а, напротив, губит мир. Главную роль - "элитного" массажиста, разыскивающего свою первую любовь и оказавшего под подозрением полиции в связи с пропажей его клиенток, - исполнил Алексей Гуськов. Как утверждает Разыков, "такого Гуськова зритель еще никогда не видел". Подтверждаем. Накануне премьерного показа мы пообщались с артистом.

Алексей Геннадьевич, каким образом возник сам проект? Насколько я знаю, Юсуп Разыков писал сценарий именно на вас.

Алексей Гуськов: В 2019 году мы с Юсупом встретились на фестивале в Выборге, где и решили, что хорошо было бы сделать что-то вместе, и чтобы я сыграл у него в фильме. Юсуп рассказал мне о своей идее сделать историю о таинственном массажисте, которая конечно-же сразу меня заинтриговала. Через какое-то время он принес мне первые двадцать страниц сценария, в которые я тут же влюбился, начал представлять себе этого героя, думать об его тайне. Было несколько версий сценария, история оттачивалась, уточнялась. Юсуп продолжал удивлять меня, придумывая совершенно неожиданные для меня сцены, новые сюжетные ходы. Было очень интересно с ним работать.

У вас же много проектов, так или иначе связанных с Францией. Так что, наверняка, если бы не вы, мастер мог быть "немецким", "английским", "итальянским", одним словом - каким угодно.

Фото: Предоставлено пресс-службой фильма

Алексей Гуськов: Сейчас я вас удивлю. На самом деле, это Юсуп, закончивший французскую спецшколу и сам прекрасно говорящий по-французски, сделал мастера "французским". В фильме есть сцена, где герой входит в школьный класс, а учительница пишет что-то на доске. Так вот она пишет названия произведений французского поэта и прозаика Луи Арагона, и это, конечно же, идея Юсупа, а не моя. Что же касается того, почему дорогой массажист, работающий в провинциальном российском городе, стал именно французским мастером, то это, безусловно, связано с тем восхищением, которое мы, русские, традиционно испытываем по отношению к Франции и к Парижу. Для клиенток Германа, моего героя, слово "французский" означает определенную изысканность и элитарность. Тот факт, что они ходят именно к французскому мастеру, повышает в их глазах их собственный престиж.

История вашего Германа - это история инцеста. Но "помноженная" на библейскую тему Евы, созданной из ребра Адама, частная история вырастает до глобальной проблемы нашей изначальной греховности. Мы расплачиваемся за свое инцестуальное первородство. Что вы сами об этом думаете?

Алексей Гуськов: Юсуп всегда рассказывает "многоуровневые" истории, с огромным количеством подтекстов и скрытых смыслов и безусловно, что каждый зритель будет истолковывать их по-своему. Для меня лично происхождение Германа - это метафора. В процессе работы над сценарием мы очень много разговаривали с Юсупом о так называемой массовой культуре и об ее противоположности - культуре элитарной. Две эти культуры как два разных мира, две разных цивилизации, существуют отдельно друг от друга, не пересекаясь между собой. Что такое элитарная культура? Это культура определенных групп общества, характеризующаяся прежде всего своей закрытостью. Ее творцы и адресаты существуют в очень узком, закрытом от непосвященных пространстве, подпитываясь сами от себя. Поэтому инцестуальное происхождение героя, невероятного мизантропа, одиноко живущего в квартире, наполненной изображениями уродов, это метафора. А вне его квартиры существует мир, о котором мой герой ничего не знает. Мир популярных интернет-стримеров, мир силиконовых красавиц, мир глянцевых журналов, мир массовой культуры. Мир огромный, гораздо больше, чем пространство его квартиры, и гораздо более живой.

Фото: Предоставлено пресс-службой фильма

Да, в Германе нет жажды жизни, он погружен в свои "сто лет одиночества".

Алексей Гуськов: Во время съемок сцен массажа я впервые начал отдавать себе отчет, до какой степени глубоко массажист проникает в интимную сферу своих клиентов, до какой степени много он может о них знать. А вот хочет ли он этого? Герман этого совершенно точно не хочет. Он обязан выслушивать своих клиенток, которые делятся с ним своими тайнами, но я не могу сказать, что эти тайны сильно его интересуют. Затворничество является для него единственно возможной формой существования, он уходит от мира сознательно и добровольно. Потому что этот мир его раздражает и потому что он хочет сократить взаимодействие с ним до минимума.

В чем для вас идея этого фильма?

Алексей Гуськов: Это фильм о человеке, лишенном права на счастье. Который не в состоянии оторваться от своего прошлого, лишив самого себя будущего.

Любопытен момент, когда следователь показывает фото клиенток Германа, лишенных какой-либо индивидуальности. И в тему: рассуждение одного из героев фильма о значительности уродства. И если вдуматься - так и есть…

Алексей Гуськов: В самом начале работы над фильмом я читал "Историю уродства" Умберто Эко. В ней он обращается к феномену безобразного, противопоставляя его красоте. Это невероятно интересное культурологическое исследование, объясняющее прежде всего тот факт, почему в сознании людей уродство всегда связывалось со злом. При этом уродство в своей непредсказуемости может быть гораздо более интересным, чем красота, которая в конечном счете достаточно быстро надоедает.

И поэтому гораздо притягательнее портреты откровенно некрасивых людей, допустим, Карла II из Габсбургов, или картины Босха…

Фото: Предоставлено пресс-службой фильма

Алексей Гуськов: Лично я очень люблю портретную живопись, вне зависимости, будут ли это портреты красивых людей или нет. Совсем недавно в связи с возвращением коллекции Морозовых еще раз рассматривал портреты членов семьи Морозовых работы Валентина Серова, именно вглядываясь в лица, в глаза, и думал о том, что категории красоты и уродства не имеют для меня в искусстве никакого значения.

Прошлой осенью мы увидели вас в роли Карла Элиасберга, который дирижировал в блокадном Ленинграде Седьмой симфонией Шостаковича. А во "Французском мастере" звучит музыка Малера, чьим наследником называют Шостаковича. Как вам такие "странные сближения"?

Алексей Гуськов: Связь между двумя событиями может для кого-то быть совершенно очевидной, а для кого-то не существовать вовсе. Все дело во взгляде. Иногда я действительно думаю, что в жизни нет ничего случайного, другое дело, как это объяснить. В нашем фильме много классической музыки, потому что и Юсуп, и я сам, ее любим. Но если бы наши вкусы отличались, мы не смогли бы работать вместе и сделать совместный проект, не так ли?

И все же вернусь к Шостаковичу. 9 августа вы приняли участие в концерте, который состоялся в Петербурге, но транслировался на всю страну телеканалом "Россия" и был приурочен к 80-летию исполнения легендарной симфонии в блокадном городе.

Алексей Гуськов: 9 августа "Ленинградская" симфония прозвучала в исполнении Всероссийского юношеского симфонического оркестра под управлением народного артиста СССР Юрия Башмета. Я впервые услышал ее в этом исполнении и был поражен мощной молодой энергией этого оркестра. Я был под огромным впечатлением от невероятного сочетания музыки Шостаковича, ее исполнения оркестром под руководством Юрия Башмета, которого я очень люблю, голосов моих коллег и великолепия вечернего города. Это было незабываемо.

Хотелось бы верить, что фильм "Седьмая симфония" - один из первых (если не первый) шагов в сохранении памяти о простых блокадниках. Может, наконец, появятся картины о Евдокии Дашиной, которая всю блокаду ухаживала за бегемотихой Красавицей. О людях, которые сохранили вавиловскую коллекцию зерна, ученых, которые не пустили на растопку книги библиотеки Академии наук и РАН. Наконец, о сотрудниках парикмахерской, которая работала всю блокаду.

Алексей Гуськов: Когда мы начали работать над "Седьмой симфонией", это как раз было нашей задачей. Я часто говорю о том, что факт исполнения музыки Шостаковича в блокадном Ленинграде известен всему миру, а вот имена музыкантов оркестра и Карла Элиасберга, его дирижера, несправедливо забыты. Я счастлив, что нам удалось рассказать о них, вернуть им их имена и лица. Рассказать о важнейших исторических событиях через судьбы конкретных людей, необязательно известных, это на мой взгляд, единственная возможность заинтересовать зрителя.

Фото: Предоставлено пресс-службой фильма

Ваш герой после исполнения Седьмого концерта говорит музыкантам: нас могут забыть поименно, но главное - мы исполнили эту музыку. Так и произошло. Но что поразительно, Элиасберг ведь не озлобился на такую несправедливость.

Алексей Гуськов: Ни в коем случае. Он был скромным человеком, в этом смысле он мне напоминает Лихачева, Гранина. Это было поколение очень скромных людей. И горе их - тихое, негромкое, как вера. Вера - это ведь не броня, не щит. Вера - это когда чужая боль отзывается как своя…

И классический вопрос напоследок: над чем сейчас работаете?

Алексей Гуськов: Проектов очень много, к сожалению, не могу пока обо всем рассказывать. Это касается в первую очередь театра. С нетерпением жду начала репетиций "Собачьего сердца" в постановке Сергея Газарова. Но будет и другой спектакль, о котором до официального анонса театра пока не могу говорить. Очень много предложений ролей в кино и в сериалах, что-то пока только в процессе рассмотрения, где-то уже начал сниматься. Закончил записывать аудиокнигу по роману Алексея Иванова "Золото бунта". Очень большая гордость, которой не могу не поделиться, потому что это совершенно невероятная литература. И я надеюсь, что слушатели получать такое же удовольствие, как и я.