На Московском фестивале прошла премьера "Французского мастера"

Режиссер Юсуп Разыков снял неожиданный и, судя по всему, самый личный свой фильм - "Французский мастер". Снял, в сущности, свою "Смерть в Венеции", если иметь в виду не событийную фабулу фильма Висконти, а его дух, внутреннюю мелодику, тончайшие вибрации человеческой памяти и трагичное стремление к недостижимому идеалу. Параллель приходит на ум уже по ходу просмотра, и подтверждением ей - постоянно звучащий Малер. Правда, не Пятая симфония, как у Висконти, но Первая и Третья - столь же нежные, трепетные и печальные. Разыков вообще, как никто в нашем кино, знает цену хорошей музыке и умеет с ней работать. Он снимает кино чувств, его невозможно выразить вербально - будет грубее и прямолинейнее.

Если пересказать сюжет - будет детектив. Элитный массажист небольшого города (снималось в Ярославле), принимая свою изысканную клиентуру, постоянно имеет дело с прекрасными формами, которые, как правило, содержат звонкую пустоту: красота оказывается неотрывной от сопутствующего ей уродства. Его волшебные руки сделали ему славу у местных красавиц, сеанс массажа для них становится апофеозом эротизма, сцены эти сочатся чувственностью, но лицо мага хранит загадочную отрешенность, а короткие реплики в ответ на придыханья красоток суровы и отсекают самую возможность продолжения скользкой темы.

И вот происходит непонятное: красотки, побывав на его столе, исчезают, и герою придется давать объяснения развязному полицейскому чину. Назревает крутая тайна, зритель насторожится - и обманется, потому что наметится еще один детектив - маниакальные поиски исчезнувшего идеала, которыми одержим герой. Идеала почти мистического, мерцающего, свободно проходящего сквозь толщи времени. И мы заподозрим, что не случайно герою дано пушкинское имя Германн.

Герой фильма имеет дело с прекрасными формами, содержащими звонкую пустоту: красота неотрывна от уродства

Действие картины развивается в нескольких временных пластах. Вот мы в детстве Германна: он школьник-очкарик, влюбленный в учительницу французского. А вот он совсем малец, когда у него появляются новый папа и младший братик в пеленках. Отчим мальца ненавидит, мальчуган растет без любви, и эта рана тоже определит в будущем его характер и его жизнь. А вот, уже взрослым и в наши дни, Германн встретит в подземном переходе певицу-попрошайку, поющую все ту же старинную Plaisir d"amour, мадонну с еще не рожденным младенцем. Мадонна юна и невыразимо прекрасна, и это та самая учительница французского, его первая любовь - вечная, как все недосягаемое. Герой будет преследовать мадонну, предлагать помощь, та будет исчезать снова и снова. А зритель теряется в догадках: прошло много лет, откуда такая нетленность?

Но никакой мистики: все в фильме погружено в подробный, искусно воссозданный вещный мир двух вполне условно задуманных эпох. Ранняя - почти чеховская: семейный стол в саду, гамак, плетеные кресла, перекидываются репликами взрослые, резвятся дети. И нынешняя, когда герой в своем богатом салоне успешен, состоятелен и одержим иссушающей его страстью.

Это рассказ о непроходящих детских травмах, о зыбкости идеалов - пусть выдуманных, но обладающих над нами властью. О преследующих нас миражах. Фильм развивается подобно сновидению - до жути реальному, фактурному, но мятущемуся, легко перетекающему из были в мечту, из мгновенного ослепительного счастья в невыносимую боль. От него уже не ждешь сюжетной стройности и бытовых объяснений - он как сбивчивое сознание, воспаленная память, и остается только замереть от прикосновения к чему-то интимному, о чем словами не скажешь - можно только передать ощущения. Лучше всех это, непередаваемое, умел выразить Малер - и он во многом сделал фильм Висконти, а теперь во многом делает этот фильм о французском мастере - Разыков не ошибся, пригласив его в соавторы.

Свою роль в фильме играет живопись - она здесь и улика в детективе, и элемент психоанализа, она выстраивает прихотливую цепь ассоциаций. Живописен изобразительный строй картины: цепь задумчивых кадров-портретов с идеально поставленным светом и особой заботой о фактуре - классическая форма старого доброго кино тоже отсылает к гениальной киноверсии новеллы Томаса Манна. "Ускользающая красота" - мог бы назвать автор свою картину, но это уже давно сделал Бертолуччи.

В роли Германна Алексей Гуськов, и это одна из самых совершенных работ мастера. Необычно самоуглубленный, ушедший в себя, закованный в броню, его герой, замкнутый в себе бобыль, вдруг одержимый безумной надеждой, словно проснется, станет беззащитно нежным и доверчивым, снова станет ребенком, поверившим в чудо. Актеру нужно было сыграть не столько фабулу и сюжет роли, сколько тайные мелодии характера. Он уже блестяще воплощал музыкальные стихии в фильмах "Концерт" и "Седьмая симфония" - и теперь они с Юсупом Разыковым безошибочно нашли друг в друге родственные души.

Фото: Kinopoisk.ru

Учительница, она же-мадонна-попрошайка, она же бесплотный идеал - все ипостаси прекрасной грезы предстали в облике Анны Чиповской, одной из самых красивых и загадочных актрис нашего кино. Снимались Алексей Вертков, Виктор Добронравов, Ирина Купченко, Ирина Шевчук - звездный фильм!

Композитор Фон Ашенбах у Висконти умирает на пляже острова Лидо, пытаясь в последний раз дотянуться до того, в чем ему грезится апофеоз прекрасного. Германн у Пушкина сгорает в костре порочных страстей. Его тезка в новом фильме, осознав эфемерность красоты и безнадежность вечного бега за ней, теряет рассудок. Во всех трех случаях развязка - лишь логический итог, трагедия безысходности, а суть - не в ней. Такого рода искусство - колебания атмосферы, симфонии чувств, и не случайно "Пиковая дама" стала одной из самых эмоционально накаленных опер, а писателя из новеллы Манна кино обратило в творца музыки. "Французский мастер" из того же гнезда: тоже зовет отдаться на волю чувственных стихий. Каждый ощутит фильм и будет его трактовать по-своему, но какие-то душевные струны он затронет у всех.