"Ница" - из тех немногих сортов, что вызревает коротким уральским летом и может использоваться для выпекания хлеба. В его зернах повышенное содержание белка и значительно больше клейковины, чем у большинства сортов используемой в хлебопечении пшеницы. По сути, наша "Ница" может гарантировать хруст французской булки.
Сорт тестируют не только на Урале: его проверяют на заявленные характеристики одновременно в трех десятках регионов страны, от Архангельска до Иркутска и далее - как раз там, где не лучшие условия для выращивания пшеницы. После трех лет испытаний "Ница" пополнит государственный реестр селекционных достижений РФ.
Ее прародители - сорта пшеницы "Екатерина" и "Красноуфимская 100". Они тоже были созданы на Урале и уже не первое десятилетие значатся в списке селекционных достижений. Но у совершенства нет предела, уверен автор "Ницы" и других вышеперечисленных сортов кандидат сельскохозяйственных наук, заслуженный агроном РФ Владимир Воробьев. На счету ученого - 13 сортов яровой пшеницы. Он более полувека работает на опытных полях Красноуфимской селекционной станции - структурного подразделения Уральского научно-исследовательского института сельского хозяйства. Одно из детищ Воробьева - сорт "Ирень" - в 2021 году заняло первое место по объему посевов в стране.
В чем секрет популярности уральских сортов и почему именно на зерновом поле Россия сумела устоять против экспансии зарубежных разработок, корреспондент "РГ" узнал у известного селекционера.
Неужели не было попыток зарубежных компаний заменить российские селекционные разработки зерновых своими семенами? Рынок-то у нас огромный: по последним данным, только пшеничный клин составляет 27 миллионов гектаров.
Владимир Воробьев: Естественно, были. Особенно активные - в начале нулевых и даже раньше, и продолжались до минувшего года. В средней полосе России до последнего активно пытаются высевать яровую пшеницу из Западной Европы. Ее предлагают в наборе сразу по несколько сортов в расчете, что хоть один из них покажет перспективный результат и тогда можно расширить посевы на российских полях. Но сорта не прижились масштабно - российская погода оказалась слишком суровой. Неплохой урожай давали на российских полях скандинавские (Швеция, Финляндия) и немецкие сорта, но они сильно уступали по качеству зерна (по белку и клейковине), хлебопекарным свойствам сортам уральской селекции и, что важно, обладали более продолжительным вегетационным периодом. У нас пшеница должна успеть вызреть за 80-100 дней. А в США и странах Европы урожай убирают через 120-140. Разница - полтора месяца. Так что в последние десятилетия мы выдержали серьезную конкуренцию и доказали: российские сорта и устойчивее, и качественнее, несмотря на северный климат.
Но ведь не только капризная погода спасла отечественный семенной фонд зерновых?
Владимир Воробьев: Чтобы получить новый сорт пшеницы, уходит порой более десятка лет. Работа по скрещиванию очень кропотливая, требующая терпения, ручного труда. И важно, что даже в трудные времена, когда в сельском хозяйстве были большие проблемы, она не прекращалась. Многие новые сорта, показывающие отличные результаты, зародились в девяностые и трудные нулевые. Ученые сумели довести работу до конца, провести полноценные испытания, получить патенты. Хозяйства активно приобретали и использовали отечественные семена, которые были доступны и имели доказанные характеристики. Сейчас по зерновым культурам Россия обеспечивает себя семенами на 98 процентов.
Стоит ли говорить о полном импортозамещении в селекционной работе?
Владимир Воробьев: Нет. Для того чтобы создать новый высокопродуктивный сорт, обладающий множеством существенных характеристик, необходимо иметь доступ к мировому опыту. Подбор гибридов для работы ведется очень тщательно. В Санкт-Петербурге есть Всероссийский институт генетических ресурсов растений, где представлено, в частности, более 50 тысяч сортов мягкой пшеницы со всего мира. И, конечно, этим фондом нужно пользоваться при создании новых сортов, чтобы обеспечить продовольственную безопасность страны. Следует активно использовать свой селекционный опыт (на Урале он 90-летний!), который не уступает и в чем-то превосходит зарубежный.