В Иркутске собрали гуманитарную помощь Донбассу от сибиряков и монголов

Когда речь зашла о поддержке страдающего от обстрелов населения и российских воинов, о разнице в национальной принадлежности и вероисповедании никто не вспомнил. 10 тонн груза самого разного свойства - от тушенки и одеял до школьных принадлежностей, елея и женских трусов - в ближайшие дни настоятель храма из Иркутска доставит в Донбасс.

Отец Евгений: В Донбассе сегодня нелишними будут и теплые одеяла, и елей, и монгольская тушенка. Фото: Владимир Медведев

На передок тоже надо

Время к обеду. Значит, отца Евгения можно найти в скособоченном деревянном доме, внутреннее устройство которого резко контрастирует с благолепием соседней Харлампиевской церкви. На втором этаже тут иконописная мастерская, воскресная школа и всякие кружки, на первом - трапезная.

- Планы изменились, - отодвигает протоиерей тарелку с селедочкой. - Школьные принадлежности, всякие вкусняшки для ребятишек, наборы безрецептурных медикаментов - все это в силе. Но появилась возможность доставить кое-что на "передок". Бойцам тоже надо помогать.

Отправка гуманитарной помощи в Донбасс - это вообще сплошная импровизация, череда оргмероприятий и корректировок. Хорошие московские люди в рясах и мундирах все лето вносили корректировки в маршрут. А как же, поясняет отец Евгений, иначе помощь со всей России распределялась бы неравномерно.

Мы переходим в здание, где находится его кабинет. Священник снимает джинсы, чтобы надеть рясу. Вот в таких же примерно джинсах я увидел его в первый раз, лет 20 назад. Тогда по городу пошел слух, что в "Харлампии" объявился какой-то чудной поп, говорит, что восстановит храм, который, по доброму-то, надо давно было разобрать - чтоб не убил кого при несомненно скором своем разрушении. Посмеивались. Хотя и отдавали должное храму: здесь, мол, проводили молебны для отправляющихся на Аляску мореходов, венчался Колчак и жил Валентин Распутин - в советское время здесь было университетское общежитие.

При знакомстве я обнаружил, что заочно знал священника давно. Это он восстановил главный храм Улан-Удэ на улице, где прошло мое детство. Применил там Евгений Старцев, который до пострижения был замдиректора по строительству Гусиноозёрской ГРЭС, метод именных кирпичей - это когда житель платит за стройматериал, а на брусочке пишут его фамилию. И еще с десяток церквей в Бурятии построил или восстановил.

Вот и в Иркутск этот поп приехал с уверенностью, что все у него получится.

- Да тут денег столько надо, что за 30 лет не собрать, - говорил я ему. И если б только я один.

- Бог подаст - рук не хватит унести, - отвечал отец Евгений.

И точно. Давали, кто сколько мог. И когда на купол был установлен золотой крест, стало понятно: Старцев способен на чудеса. Вот и в случае с этим гуманитарным грузом в Донбасс. Понятно, почему объединившиеся вокруг храма православные собрали фуру и в 2014-м, и в нынешнем мае, но как монголы-то ко всему этому присоединились?

- Так просто отец Антоний, настоятель Троицкого храма в Улан-Баторе, говорит: видел - ты собираешься поехать, так мы тоже хотим, - отвечает отец Евгений и шарит по столу в поисках очков и накладных на товар. - Ну, если, говорю, хотите, так присоединяйтесь. Для их груза наша машина вроде как попутка.

- Так это совсем не монголы, наверное. Это, поди, русские уланбаторские...

- Нет, монголы. Просто вокруг храма это всё организовалось, а вообще, участвовали монголы. Причем не христиане в большинстве-то своем.

Единственный православный храм в Улан-Баторе построен в 2009 г. Фото: turtella.ru

Красное - в Изюм, синее - в Херсон

- Вы там смотрите! - грозит он мужикам, которые укладывают коробки в фуре. - Ничего не перепутайте! Красное - в Изюм, синее - в Херсон.

Чтобы сподручнее, в правильной очередности было разгружать машину там, где каждая минута задержки грозит смертью, коробки обмотали скотчем. Кроме красного и синего использовали еще бесцветный - это на передовую. Волоку одну такую из подвала. Очень тяжелая, внутри металлические постукивания. Это, гадать не надо, монгольская тушенка. Сам бы ел, да деньги надо.

Кстати, о деньгах. Это из-за них на этот раз, в отличие от майской "посылочки" (так тут называют гумпомощь), на бортах машины не будет надписи "Иркутск - жителям Донбасса".

- Слишком дорогое это удовольствие, - поясняет на ходу включившийся в погрузку отец Евгений. - 27 тысяч. Мы просто подумали...

Как-то он затеял Крестный ход вокруг Байкала. Первый отрезок прошли в мартовскую пургу 2016-го, когда воды в озере было мало, а завершили в октябре 2018-го, когда уровень пришел в норму. Все это дело длиной в 2 тыс. км в некоторых газетах назвали так - акция. Акцию ту иркутяне поделили с верующими из Бурятии. Вот и сейчас на столе у отца Евгения лежит список литературы о духовных контактах двух народов. Он говорит, что на днях отвели в Хоринске - в 150 км от столицы республики - службу на бурятском языке.

- Еду по Улан-Удэ, а там везде билборды - Герой России, какой-то мальчишка десантник. Они повесили их штук 20, весь город заклеили ими. Вот это я понимаю. Это правильно. Но надо еще перелопатить всю свою историческую память и понять ее иначе. Куда мы сегодня позовем народ, который ни разу не предал нас за 400 лет?

- Для вас-то, наверное, не стало неожиданностью то, как буряты проявили себя в Донбассе.

- Так бурят - он же брат мне. Когда этот брат, например, был с тобой на блокпосту, ты точно знал, что тебя никто не предаст. Больше того, у тебя на блокпосту будет самый устойчивый канал связи с базой, потому что можно в открытом эфире на бурятском говорить. Чечены - они все языки понимали. Кроме бурятского.

- А почему так показывают себя чеченцы, которые еще недавно воевали с русскими?

- Если смотреть историю, мы не имели таких консолидированных чеченских формирований в нашем строю ни в одной войне. Это говорит об их вере - потому что они, безусловно, религиозные люди, и это их по большому счету мотивирует. Потому что для нерелигиозного человека война - это самое страшное, что только может быть в его жизни.

- Ну да, для них же "Чаю воскресения мертвых" - это так русские попы народ веселят.

- И смертью всё у них заканчивается. А для верующего человека, наоборот, начинается. Поэтому наши проблемы им тоже понятны. Ахмат - сила, да, но это потом, а сначала твоя внутренняя религиозная жизнь. Он убежден, что должен идти туда с русскими и решать проблему в их войне с бывшими русскими, скажем так.

Молебен на дорожку

Идет погрузка "гуманитарки". Кто эти люди вокруг меня? Большую часть из них видел в церкви на Пасху или Рождество, с некоторыми познакомился недавно. Например, с владельцем фирмы, продающей кассовые аппараты, главным, кто сейчас подпитывает фонд "Спаси и сохрани!". Или вон полковник МЧС. Налоговики, парни и девушки из ОНФ и прочих общественных организаций. А больше не откуда-то, не от кого-то, а сами по себе. Им так надо.

И хоть первый день осени выдался теплым, пот льет с нас градом. Какое-то время кажется, что этим коробкам не видно конца. Надо терпеть - любая работа когда-то кончается. Кончается и эта.

Отец Евгений приносит молитвослов, поправляет подпоясанную офицерским ремнем рясу. В руках понемногу стихает дрожь, и можно сделать заключительный снимок - с молебна.

- Господи... - осеняет себя крестом отец Евгений, которого ждет поездка на запад.

Вот именно: помоги ему.