Психолог из алтайского УФСИН рассказала, как можно помочь осужденным

На днях психологической службе Федеральной службы исполнения наказаний исполнилось 30 лет. Необходимость ее создания была очевидна, у сотрудников ФСИН мнение общее: психологи, если они квалифицированные, отлично помогают по многим направлениям. Немало преступлений совершаются в пьяном угаре либо "под кайфом". Когда люди, страдающие алкогольной или наркотической зависимостью, попадают в места лишения свободы, им оказывают помощь - хотя бы затем, чтобы они не повторили своих ошибок. Не всегда эта практика дает желаемые результаты, но помогает части осужденных.

Старший психолог психологической службы УФСИН по Алтайскому краю, капитан внутренней службы Марина Зеновьева 12 лет проработала в барнаульском лечебно-исправительном учреждении N1, где занималась социально-психологической реабилитацией осужденных, имеющих алкогольную или наркотическую зависимость.

Марина Александровна, иногда приходилось слышать: на психологов идут учиться, чтобы разобраться с собственными тараканами. Насколько это так, и как было у вас?

Марина Зеновьева: Действительно, часть молодых людей идет в эту профессию, чтобы понять и разрешить свои проблемы. Многие из блогеров-психологов в этом признаются. Ничего зазорного здесь нет. Прежде, чем работать с клиентами, надо в себе разобраться, чтобы не проецировать свои проблемы на них.

Я училась в гуманитарном классе одной из барнаульских гимназий, где было три направления: историческое, филологическое и психологическое. После школы твердо решила - пойду учиться на психолога. В 2008 году окончила Алтайский филиал Московского психолого-социального института. Специализацию в тюремной деятельности у нас вела бывший начальник психологической службы управления исполнения наказаний Наталья Геннадьевна Жилина. От нее после окончания вуза я и узнала о вакансии психолога в ЛИУ-1.

В лечебно-исправительном учреждении (ЛИУ-1) содержатся больные наркоманией и алкоголизмом. Вы работали с ними по программе реабилитации, в чем она заключается?

Марина Зеновьева: В ЛИУ-1 осужденные попадают, дав согласие в следственном изоляторе, что будут проходить лечение. После карантина они распределяются в наркологическое отделение, а потом в отделение медико-социальной реабилитации. В нашей федеральной службе решили все это систематизировать и упорядочить. В 2018 году я разработала программу, опираясь на примеры, которые уже были в других регионах - для практической работы психологов, медиков, соцработников, воспитательного отдела. Была написана групповая психокоррекционная программа и цикл лекций. Что-то пошло, что-то нет, приходилось не раз вносить коррективы, но это нормально.

На занятиях с осужденными мы разбирали, откуда берется такая зависимость, почему человек не может бросить эти привычки, разбирали круг общения и его влияние и многое другое. Мы учились работать со своими эмоциями. Часто ведь человек не может справиться со своими эмоциями и уходит в употребление алкоголя или наркотиков. Были групповые занятия, индивидуальные. У меня нет информации о том, как наши подопечные повели себя, выйдя на свободу, но надеюсь наш труд не пропал даром хотя бы для части из них.

На ваш взгляд, алкоголизм - это болезнь души или физиологическая проблема, наследственная предрасположенность?

Марина Зеновьева: Генетический фактор, конечно, присутствует. Но в основе всего неумение человека жить в обществе. Классический пример: скромный парень никак не решится познакомиться с девушкой. Чтобы стать более уверенным, раскрепощенным, нужно работать над собой, совершать некие усилия. Но есть же спиртное, "сто грамм для храбрости". Мозг очень быстро фиксирует такое простое "решение проблемы". Еще один момент - неумение справляться с сильными эмоциями. Они могут возникнуть и на работе, и дома. Что проще всего? Выпил - расслабился. Хотя есть и другие варианты: хобби, медитации, массаж, физкультура и спорт, домашняя физическая работа. Но тут надо прилагать усилия, работать. А спиртное этого не требует. Налил - выпил - отпустило. И мозг опять запоминает алгоритм. Мы любим простые пути решения проблем.

Кому тяжелее быть в состоянии несвободы - мужчинам или женщинам?

Марина Зеновьева: Мне кажется, женщинам. В силу их большей эмоциональности, в силу того, что у многих из них есть семьи и дети, к которым они больше, чем мужчины привязаны. Хотя тут многое индивидуально, есть исключения. Среди осужденных встречаются мужчины, которые в одиночку воспитывают детей. У одного в период лишения свободы погибла жена. Ему было очень тяжело. А бывают женщины, которым все равно - на свободе она или нет. Тут многое зависит от адаптационных способностей.

Вам попадались криминальные личности, о которых впору роман написать или снять фильм?

Марина Зеновьева: Такие особо не ходят по психологам. Это сильные, самодостаточные личности, которые держат в узде свои эмоции. Хотя бывает, что просятся на пару консультаций. Даже у них бывает необходимость выговориться.

Какие истории, связанные с заключенными, вас сильно зацепили?

Марина Зеновьева: Они связаны с убийствами или насилием над близкими и детьми. Был осужденный, который по пьянке с друзьями забил до смерти свою лежачую больную мать, осыпавшую его упреками. Он был настолько "запитый", что так и не раскаялся в содеянном, в его взгляде было полное безразличие к совершенном преступлению, наблюдались признаки отклонения в психике. Ни жены, ни детей. Мне как женщине, как матери было тяжело работать с насильниками, с которыми я занималась только по части лечения от нарко- и алкозависимости. Трудно абстрагироваться от всего этого, но научилась.

Была поучительная история с осужденным, который уже не раз отбывал срок из-за жены. Когда они выпивали, супруга начинала говорить обидные вещи, он срывался, бил ее - и получал новый срок. Пришлось вести параллельную работу: с мужем и супругой, которая ходила к психологу на свободе. Объясняли причину их срывов, рассказывали, что надо делать. Надеюсь, больше таких рецидивов не будет.

Человек вышел на свободу. Ваши советы: как с ним общаться его родственникам, близким, товарищам по работе?

Марина Зеновьева: Не нужно упрекать его в том, что он совершил. Человек, отбыв свой срок наказания, искупил вину. Если видно, что он пытается исправиться, начать новую жизнь, нужно его всячески поддержать. Дать понять, что у него есть опора, надежный тыл. Дать высказаться, выслушать, научиться принимать его таким, какой он есть, что бы он чувствовал, что он принят. Это даст ему шанс окрепнуть как личности.

Какое место в работе психолога занимает интуиция?

Марина Зеновьева: Немалое. Иногда говоришь с человеком и чувствуешь: что-то не то... Что-то он приукрашивает, недоговаривает. Или не понимает, что с ним на самом деле происходит. Он пришел с одной проблемой, начинаешь общаться и понимаешь, что проблема в другом. Иной раз мы пытаемся упростить сложное и наоборот можем накрутить кучу всего вокруг того, что выеденного яйца не стоит. Как раз интуиция и помогает понять эти моменты. Доверяйте своему внутреннему голосу. И надо больше общаться с близкими. Обязательно! В любой семье не выстроится нормальных отношений, если все будут молчать. Нельзя откладывать разговор "на потом". Раз отложили, два, три, а потом все выливается в скандал. Поговорили, выплеснули эмоции, прожили их, пришли к какому-то результату - это всё лучше, чем молчать. В обычной жизни не всегда есть возможности обратиться к психологу. Ищите друзей, подруг, близких - тех, кто внимательно будет слушать и даст возможность выговориться. Обязательно давайте высказаться о своих проблемах и видении мира детям. Пусть они знают, что это правильно и это не запрещено.

Ключевой вопрос

Существуют люди, у которых в жизни не было психологических травм?

Марина Зеновьева: Нет! И тут ведь никогда не угадаешь, какая ситуация обернется травмой, а какая нет, ну кроме явных травматических событий. Особенно с детьми, как бы мы их правильно не пытались воспитывать и отгораживать от неприятностей. Не случайно же говорят, что наши проблемы тянутся из детства. Здесь для психологов самое главное - обнаружить эти болевые точки и грамотно работать с ними. Сам человек редко может справиться в одиночку.