Поделиться
- Все процедуры заселения, максимально комфортного размещения, организация питания и последующего обучения детей у нас многократно отработаны. Окажем всю необходимую поддержку, - пообещал накануне глава Воронежа Вадим Кстенин.
В регионе развернуто 13 ПВР. Два из них - в Воронеже. Это детские лагеря с отапливаемыми корпусами "Голубой экран" и "Кировец". Уставших после долгой дороги людей ждали горячий ужин и чистая постель.
- Мы приняли 127 человек. Есть еще восемь свободных мест, - рассказали в штабе развернутого в "Голубом экране" пункта. В понедельник здесь было хлопотно, то и дело заглядывали новоприбывшие: узнать, где медпункт, умывальник с горячей водой, как отсюда звонить. Смуглой девушке с усталыми темными глазами требовался градусник - измерить ребенку температуру. Общаясь со мной, начальник лагеря одновременно говорил в прижатый к плечу телефон - в штабе ждали машины с гуманитарной помощью.
Волонтеры в синих куртках напоминали ласточек: влетев с очередного задания в штаб, они на минутку присаживались на расставленные вдоль стены стулья, переводили дух и снова уносились - разносить, показывать, провожать, объяснять. Пройдет пара дней, и все успокоится: приезжие обвыкнутся, узнают, где что находится, получат российские сим-карты и теплую одежду (большинство приехали в чем были, захватив лишь паспорта). Но пока у администрации ПВР горячая пора.
С едой и жильем проблем нет - в корпусах тепло, светло и чисто, местных поваров, встретивших приехавших после полуночи беженцев сытным ужином, люди благодарят с дрожью в голосе. И каждый говорит о царящих здесь тишине и спокойствии - после того ада, из которого они уехали.
- В субботу днем ко мне в огород прилетела ракета. Потом посреди улицы упала ракета, потом у магазина упала ракета. Потом на соседней улице упала ракета, разбила дом, - рассказала баба Катя из Стрелечи.
- В полпервого ночи затарабанила соседка. Кричит: давай одевайся, 15 минут - чтоб была на станции, эвакуировать будут. Я побросала в сумку, что было под рукой, и побежала. Муж со мной вышел и говорит: ты беги, а я соседей разбужу и догоню. И больше я своего деда не видела, - вступила в разговор другая баба Катя, из Казачьей Лопани.
Она приехала в Россию без телефона - как и большинство беженцев. Вопрос связи с родными - самый насущный для них.
Всех эвакуированных на автобусах перевезли через границу и доставили в Старый Оскол. Там проверили документы, справились о здоровье - самым чувствительным медики измерили давление - и посадили в поезд до Воронежа.
- Мы вам всем очень благодарны! Нас так хорошо везде встречали, кормили, заботились о нас, - наперебой говорили старушки. У обеих остались дети и внуки в Харькове. Связи с ними нет.
Подошла женщина, поинтересовалась, что слышно о Купянске, где остались ее дом и родня. На стоянке - десяток машин с украинскими номерами: некоторые семьи добрались до Воронежа своим ходом. Их владельцы осторожно выясняли у охраны цены на бензин и процедуру получения российских номеров. "Помогут", - уверенно отвечали люди в черном.
- В ночь на воскресенье открылась дверь в хату, вошел солдат с автоматом и ярким фонарем на лбу. Я подумала - украинцы, смерть наша пришла... Военный оказался русским, он сказал: быстро собираемся, пять минут, берем только паспорта, на станции ждут автобусы. Срочная эвакуация. Мы с сыном вскочили, включили свет, спросонья натянули какие-то вещи. Я взяла документы - и побежали. Пока прибежали, начался обстрел. Нас спустили в подвал сельсовета, минут через 10 подошли автобусы, - рассказала Татьяна Бороненко. - Доехали до границы, там нас покормили, дали отдохнуть и повезли дальше, в Старый Оскол.
Семья Бороненко - чистый интернационал. Татьяна - русская, родом из Иркутска. Муж - татарин из-под Харькова. Жили у него. Татьяна сохранила российское гражданство, и, когда вырос сын, украинский паспорт ему не дали. Да он и не хотел особо: "Тогда призвали бы в армию, а я понимал, чем это может закончиться".
В общей сложности беженцы провели в дороге ровно сутки. Самым тяжелым были не бесконечные пересадки, а ждущая впереди неизвестность. По приезде в Воронеж она рассеялась. Сын Татьяны рассчитывает устроиться на работу - зарплаты в России выше, чем дома, - да и вообще обосноваться. Сама она хочет найти в Иркутске мать.