Поделиться
Стереотипы рушились один за другим, и если до посещения фестиваля кто-то из зрителей все еще думал, что кукольный театр - это место, где пыльные белочки и зайчики из детства, выглядывая из-за ширмы, радуют детишек прелестными утренниками, то "Петрушка Великий" лишил его этого заблуждения. Теперь понятно: современный кукольный театр - интеллектуальный досуг для взрослых, подготовленных зрителей, да и те рискуют выйти из зала с озадаченным выражением лица. Здесь людей на сцене порой больше, чем кукол, технологии настолько виртуозны, что законы физики теряют свою непреложность.
Хозяева площадки, труппа Екатеринбургского театра кукол, показали два спектакля: "Собака-камень" (режиссер Виктор Плотников) и "Гоголь. Триптих" (режиссер Игорь Казаков). "Собака-камень" - опера марионеток: блестящее актерское пение, живой оркестр, соединение лирики, мистики, хоррора и абсурда, парадоксальный сюжет, только в пересказе похожий на анекдот (встречаются в одной деревне Кармен, анархист князь Кропоткин, ординарец Чапаева Петька… а дальше совсем не смешно). "Гоголь. Триптих" - "мытарства в одном действии", жутковатый, сюрреалистичный, с ошеломляющей сценографией, где смерть гоголевских "маленьких человечков" абсолютно трагична в своей предопределенности. Эта постановка получила Гран-при фестиваля, а создателя "Собаки-камня" Виктора Плотникова признали лучшим художником.
Но два спектакля из конкурсной программы, увиденные мной, неожиданно вступили в диалог как раз по поводу стереотипов. Жанр первого - "Цирк Умвельт" (режиссер Алиса Олейник) -театр "Особняк" из Санкт-Петербурга обозначил как "метафизическое закулисье" и красиво пояснил зрителям: при создании одного из персонажей "команда художников-технологов использовала высокотехнологичный метод высокобюджетного кино - 3D-печать, 3D-сканер, силикон и др.". Демонстрация физических возможностей артистов иногда пугает, особенно когда они работают под куполом, то есть под колосниками, без страховки: забываешь о метафизике и вспоминаешь КЗоТ. Или, наблюдая, как фокусник потрошит голубей и извлекает из них различные предметы, соображаешь, следует ли сочувствовать птичкам или радоваться за фокусника, который открывает для себя новые горизонты, в итоге то ли отшвыривая тушки за кулисы, то ли отпуская их в полет. Не понимая, не сопереживаешь, и так от сцены к сцене, пока цыпленок с отрубленной головой тоже не отправляется в полет. Хотя зачем он ему, безголовому? Сломаны стереотипы? До основания. Но непонятно ради чего.
"Бетховен. Разговорные тетради" (режиссер Наталья Пахомова) Иркутского театра кукол "Аистенок" громких заявлений не делает. Спектакль вообще тихий, очень тихий. Он рассказывает о жизни и трагедии великого композитора, наказанного самой страшной для музыканта пыткой - глухотой и тишиной. Он поставлен прежде всего для слабослышащих зрителей, а прочим выдают беруши, чтобы понять - как оно там, в беззвучии. Вот это сломали стереотип так сломали - за пару минут, проведенных в берушах. Ни слов, ни высокотехнологичных приемов. Все понятно настолько, что через пять минут зрители уж не читают пояснительные записки, подобные тем, что писали Бетховену его собеседники. Но в каждой сцене вместе с персонажем актера Евгения Кириллова испытываешь страх, разочарование, восторг, горе, надежду. И, когда в полуметре от тебя уже не актер, а сам Бетховен отчаянно перебирает голубые сферы (образ музыки, творчества), которые вдруг перестали звучать, еле удерживаешься, чтобы не подтолкнуть к нему одну - возьми, может быть, тут услышишь?
Театр - это место, где нас учат состраданию. Технологии обучения не принципиальны, главное - чтобы они работали. Вот этот стереотип пусть останется, пожалуйста!