...Пока не разлучит нас смерть

Есть любовь поздняя, есть любовь ранняя, но она все равно есть - сильная, отчаянная любовь.

Гавриил Константинович Романов и его супруга Антонина в эмиграции. Фото: Wikipedia

Дмитрий Милютин, последний фельдмаршал России, автор военной реформы Александра II, прожил с женой почти 70 лет. Пять дочерей и один сын. Ему было 96 лет, ей - 91 год, когда они ушли с разницей в три дня. Хеппи-энд в 1912 году - "жить счастливо - в один день". Это он написал: "Какое чудное мгновение - первое признание в любви! Какое неизъяснимое чувство испытал я, когда она с одушевлением и твердостью объявила, что готова за мной последовать куда бы ни бросила меня судьба и при какой бы ни было обстановке!"

А ей было куда последовать. 20 лет с 1861 года - военный министр. Это он - отмена плетей, розог, шпицрутенов, это его - всеобщая воинская повинность вместо рекрутчины, кратное сокращение сроков службы. Более мобильная, компактная армия с расширенным резервом. Военные округа, генштаб, военные суды и прокуратура, военные училища для всех сословий. И конечно, перевооружение. Броненосцы вместо деревянных кораблей. А до этого - Кавказская война, первая линия. Профессор, военный историк.

Знаете, что его беспокоило в 94 года? В статье "Старческие размышления о современном положении военного дела в России"? Разве он - старческие? "Нельзя... успокаиваться на иллюзиях. Громадная наша матушка Россия двигается вперед на два века позади передовых народов Западной Европы и едва ли когда-нибудь в будущем перегонит их... на уровне техническом и экономическом". Нас достает это и сегодня. Как изменить, как догнать, как не отставать?

Есть любовь следования, когда вместе - всю жизнь, а есть - любовь спасения.

Маленькая, но кругленькая, между тем балерина Мариинского театра, Антонина Нестеровская, увлекла собой князя императорской крови Гавриила Романова, для нее точно - архангела Гавриила, будучи, как говорят источники, "крошечной и пикантной", хотя князь был под два метра роста. Радостные их мучения начались с 1912 года, когда князь тайно с ней обручился, собрался всерьез жениться, а затем пять лет испрашивал позволения у дяденек и маменек, то бишь членов царствующей семьи, на этот восторженный акт. У кого-то он его получил, у кого-то нет, но весной 1917 года, когда всем было в общем-то не до него, тайная свадьба состоялась. Господи, какие нравы! "На следующий день я отправился в Петропавловскую крепость помолиться на могиле отца, дедушки и бабушки, а также Императоров Павла Петровича и Николая Павловича, чтобы испросить их благословения нашему браку".

Сокровищница балерин Мариинского театра была неисчерпаема для князей. И только поэтому его не расстреляли. А.Р. (Антонина Рафаиловна, так он ее называл) теребила еще Керенского в августе 1917-го - как уехать? "О нет", - получила она ответ, - все не так страшно. Немцы сейчас не пойдут, голод всюду одинаков, а большевики сплошная ерунда, их не много, они не имеют поддержки в народе".

1918 год - регистрация князей, их высылка, бегства, расстрелы. Вот ее личные воспоминания: "В этот момент с лестницы раздался звонок. Я сама вышла навстречу.

- Кого вам надо?

- Гавриила Романова, - ответил один из солдат, предъявляя мне бумагу.

Когда я читала эту бумагу, у меня помутилось в глазах: это был ордер на обыск и арест Гавриила Романова, подписанный Урицким".

Она отбивала его многажды. Он был болен (туберкулез, температура). Его арестовали только в третьем обыске, она упросила, чтобы уехать в ЧК с ним. Там пробилась к Урицкому - бессмысленно. Добивалась врачей, перевода из Гороховой в больницу. Она действовала через жен, сестер, любовниц - большевиков, врачей, Максима Горького, любых знакомых, кто хотя бы имел какие-то связи.

"Мы с мужем сидели, глядя друг на друга глазами, полными слез, не будучи в силах примириться с предстоящей разлукой и тем несчастьем, которое выпало нам на долю. Никогда не забуду этих минут! И теперь - этот леденящий кровь ужас! Тюрьма. Может быть, ссылка. А может быть, и расстрел! Мы сидели, держа друг друга за руки... Безысходное горе томило нас. Как тяжело было сознавать эту убийственную действительность и беспомощность...

...Нас буквально оторвали друг от друга. Мужа увели. Я бросилась за ним вся в слезах, в последний раз обняла его и благословила. Постояв минуту на месте, ничего не видя из-за слез, я бессознательно пошла к выходу.

На улице я увидела автомобиль. С двумя вооруженными солдатами проезжал мой муж. Автомобиль едва не задел меня. Я стала бежать за автомобилем, что-то шепча, крича и спотыкаясь. Вдруг автомобиль остановился. Я бросилась и еще раз обняла моего мужа..."

Она собирала ему подушки, перины, передавала в тюрьму, врывалась в ЧК - опять к Урицкому. "Третьей двери, к сожалению, не было, в две предыдущие меня уже не пускала стража". Добивалась, чтобы к мужу пускали доктора. "Мысль об освобождении мужа не давала мне покоя ни днем ни ночью. А дело в этом направлении не подвигалось. К кому обратиться? Что делать?"

Есть любовь следования, когда вместе всю жизнь, а есть - любовь спасения

Только женщины могли, пользуясь своим братством - а точнее, сестринством, - помочь ей. "Большая, чудная квартира в богатом доме. В квартире с утра до ночи толпится народ. Меня просили подождать, и, видимо, забыли обо мне. Наконец вышла жена Горького, артистка М.Ф. Андреева, красивая, видная женщина лет сорока пяти. Я стала ее умолять помочь освободить мужа. Она сказала, что не имеет ничего общего с большевиками, но что ей теперь как раз предлагают занять пост комиссара театров и если она согласится, то думает, что по ее просьбе будут освобождать заключенных. Во время этого разговора вошел Горький. Я обратила внимание на его добрые глаза. Он поздоровался со мной молча. Ушла я от них окрыленная надеждой...

Время идет. Я ослабеваю с каждым днем, не ем, не сплю и, просыпаясь каждое утро, с ужасом думаю: жив ли мой муж?"

Истории известно письмо Горького Ленину в Москву (20.09.1918) о Гаврииле Романове: "Дорогой Владимир Ильич! Сделайте маленькое и умное дело - распорядитесь, чтобы выпустили из тюрьмы бывшего великого князя Гавриила Константиновича Романова. Это - очень хороший человек, во-первых, и опасно больной, во-вторых. Зачем фабриковать мучеников? Это вреднейший род занятий вообще, а для людей, желающих построить свободное государство, - в особенности. К тому же немножко романтизма никогда не портит политики. Выпустите же Романова и будьте здоровы. А. Пешков".

Последние дни были лихорадочны. Слухи, что Ленин дал разрешение, ожидание, что вот-вот и изо дня в день освободят, убийство Урицкого - председателя Петроградского ЧК, ответ - что будут расстреляны заложники - великие князья, мольбы к Глебу Бокия, заместителю Урицкого, через его жену, тюремные свидания. Жены, жены помогли ей. Жена Глеба Бокия бесконечно ходатайствовала за нее. Против жен нельзя устоять. "День прошел, как сон. Одна мысль не покидала меня: завтра в 6 часов вечера будет решена судьба мужа. Шатаясь беру трубку и слышу: "Антонина Рафаиловна, ура! Освобожден!" Это была жена Б. (Бокия)".

Дальше - клиника, квартира Горького (М.Ф. Андреева, опять жена, гражданская, взяла их), хождения - разрешения на выезд и въезд, которых никто не собирался давать, и, наконец, "11 ноября 1918 года в 5 часов утра я с больным мужем, моя горничная и бульдог, с которым мы никогда не расставались, поехали на вокзал. Вагон наполнился солдатами, и мне все казалось, что эти солдаты подосланы, чтобы убить моего мужа. Поезд тронулся..." Их долго не выпускали через границу, и наконец: "Больного мужа усадили в ручную тележку. Дошли до моста, на котором с одной стороны стояли солдаты-финны, а с другой - большевики".

А дальше? Жизнь, жизнь вместе, во Франции, очень долгая жизнь. Она его отбила! Из его братьев не уцелел никто.

И еще есть одна любовь. Когда вас помнят, когда вы вместе, если даже вас - нет. Михаил Сперанский, один из творцов государства Российского, одно время - "второе лицо империи", оставил нам свой труд - любви. Как всё, что он делал - изнуряющий, изумительный.

Женился на девочке-англичанке 17 лет. "Мечтательный взгляд, кроткая и вместе тонкая улыбка, прекрасные светло-русые кудри девушки, душевная чистота и скромность". С первого взгляда. Он говорил: "Мне казалось, что я тут только впервые в жизни почувствовал впечатление красоты". 1798 г. - свадьба, через 10 месяцев родилась дочь, еще через месяц - жена умерла. Вспышка горя, кажется, попытка самоубийства.

А дальше всю жизнь - один.

Вот что он писал дочери: "Глупо иметь ум, не обращая его на добро; а добро сие состоит в том, чтобы приводить людей к миру и взаимной любви". Запомним эти слова - любовь, заполняющая ум и жизнь. Быть в любви. Любить. Воистину, на самом деле - любить.