Чтобы это понять, нужно напроситься на экскурсию к основателю и директору дома-музея Цветаевых Елене Климовой - человека, который бы был так влюблен в чужой род, я до этого не встречал. С фотографий и предметов, принадлежащих Цветаевым, она сдувает пылинки, с истории семьи - выметает все мифы и сплетни. Например, убедительно доказывает, что фамилия Цветаевы происходит от слова "свят". "Это вообще оказывается одна из старинных священнических фамилий, - утверждает Климова, - все мужчины в роду Цветаевых были священниками. Отец Марины Ивановны, как и три его брата, окончили семинарию". Правда, лишь один из них, Петр, выбрал для благовествования храм. Брат Федор стал учителем словесности, великим учителем, из-под его крыла вышло немало публицистов и писателей, например Иван Шмелев, которому дядя Цветаевой ставил за сочинения пятерки с тремя плюсами. Дмитрий Владимирович Цветаев - профессор, историк, во многом с него началось в России архивное дело.
О роли в истории Ивана Владимировича говорит один из лучших в мире музеев - изобразительных искусств, тот, что еще называют Пушкинским. Но мало кто знает, что над созданием музея Цветаев работал, в том числе, в Тарусе, в своем кабинете в одно окно, и то выходящее на двор, где, как он писал, "куры, гуси и поросята". Никакого изящества. Все по-дачному. В Тарусе Цветаевых вообще считают первыми дачниками.
Марину Ивановну сюда привезли в первый же год жизни, можно сказать, что воздух Тарусы она впитала с молоком матери. И это потом вылилось в ее мировоззрении и в ее творчестве.
Вот высокий берег Оки - его обступили мощные дубы и ели, под ветвями стоит небольшая сцена, за ней что-то вроде трансформаторной будки, на стене которой огромный плакат: "Здесь стояла дача Песочная, в которой жили Цветаевы". Здесь же отец посадил четыре орешника в честь всех своих детей и три ели в честь дочерей. Каждый тарусянин вам расскажет, что орешник Марины на берегу одной русской реки засох сразу же после гибели Марины на берегу другой - Камы.
Тарусский берег, до которого реки донесли печальную весть, Марина Ивановна заранее выбрала местом упокоения своего имени, сама же попросила потомков поставить рядом с дачей Песочной камень с надписью "Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева". Камень поставили, до него от бывшей дачи метров двести по тропинке вдоль Оки.
А если пойти по тропе дальше, то она приведет к старинному белокаменную Воскресенскому храму. Цветаевы частенько наведывались в него, здесь же отпели маму Марины Ивановны. В народе храм называют "цветаевским", это не очень нравится настоятелю, который много сил положил на восстановление святыни, протоирею Леониду Гвоздеву. "То, что они заходили в храм, это храм не украшает, это их украшает то, что они заходили в храм", - режет по живому чувства нежных поклонников Цветаевой священник. Впрочем, и он признает, что те тысячи туристов, что подходят к церкви ежегодно, притягивает именно цветаевская история. По одной из городских легенд (а их тысячи), Марина Ивановна после возвращения из эмиграции приехала в Тарусу, и долго сидела на берегу у Воскресенского храма, молилась на прошлое.
Пройдем берегом дальше, мимо памятника Константину Паустовскому, который много успел сделать и для Тарусы, и для Цветаевой. Как мне однажды рассказала падчерица писателя Галина Арбузова, Константин Георгиевич поминал в церкви Марину Ивановну задолго до того, как это благословил патриарх Алексий II.
Остановимся на набережной Оки у памятника и самой Марине Цветаевой, возле которого каждый год собираются почитатели, писатели, журналисты. По весне и осени сюда приезжают даже байкеры - есть у них свои красивые традиции.
Но вернемся в музей - от памятника здесь минут пять неспешного тарусского ходу. В мемориальном флигеле есть комнатка Марины, где она провела одни из счастливых недель летом 1912 года с молодым мужем Сергеем Эфроном. На столике коробка, в которой поэт привезла свою шляпку, а потом все это "забыла" в Тарусе - на память о себе. Шляпку со временем потеряли, короб остался. Его и сейчас, спустя 130 лет после рождения хозяйки, наполняют смыслами.
"Все разговоры Марины Ивановны с сестрой Анастасией всегда вертелись вокруг Тарусы, об этом мне лично Анастасия Ивановна говорила. В письмах к родне и знакомым Марина всегда спрашивала о своих детских тарусских друзьях. В конце концов, именно в ее тарусских стихах она прозревает как великий поэт, как большой философ, - говорит директор мемориального дома-музея Цветаевых Елена Климова, - мы называем Тарусу колыбелью творчества Цветаевой".
Чтобы прочувствовать лирический маятник колыбели, нужно подняться по калужской трассе, большаку, до голубого с резными наличниками дома. Он принадлежал двоюродной сестре Ивана Владимировича Елене Добротворской, это она пленила всех Цветаевых Тарусой. Отсюда открывается самый живописный вид на городок, на Оку, и на красивейший собор с высокой колокольней. "Есть стихотворение Марины Ивановны, она написала его в 24 года, оно посвящено как раз этому месту, - рассказывает Елена Климова, и просит, - вы его, пожалуйста, процитируйте, люди все сами поймут и о Тарусе, и о Цветаевой, и о Тарусе Цветаевой".
Над синевою подмосковных рощ
Накрапывает колокольный дождь.
Бредут слепцы калужскою дорогой, -
Калужской - песенной - прекрасной, и она
Смывает и смывает имена
Смиренных странников, во тьме поющих Бога.
И думаю: когда-нибудь и я,
Устав от вас, враги, от вас, друзья,
И от уступчивости речи русской, -
Одену крест серебряный на грудь,
Перекрещусь, и тихо тронусь в путь
По старой по дороге по калужской.
Приведем еще одну цитату, раскрывающую среду и атмосферу, в которых проходили детские и юношеские годы Марины Цветаевой. Это письмо Иван Владимирович Цветаев написал накануне Пасхи 14 апреля 1905 года в своем тарусском кабинете, адресат - меценат Юрий Нечаев-Мальцов.
"… Пройдет еще час - и суетные места огласятся праздничным звоном, темная ночь озарится пасхальным светом церквей и колоколен и начнется дивная, даже и в самых скромных весях, пасхальная служба. Сию минуту жизнь этого городка как бы замерла: улицы пусты и на них ни звука. Работы канувшего дня закончены, и всякий, на свой лад внутри дома, готовится на встречу великого момента и ждет первого удара церковного благовеста. В эти тихие мгновения Пасхальной ночи я переношусь мыслью и сердцем к вас - всем, искренно вспоминаю вас - всех, посылаю из этого захолустья мой почтительный и живейшей признательности исполненный привет".